стояла рядом с кроватью, держа перед собой подушку. Казалось, она собиралась быстренько одеться, но Мари помешала ей.
– Что ты ей дала?
Мари с грозным видом подошла к Марии Йордан, та сразу отшатнулась, дрожа от страха, села наконец на свою кровать и жалобно простонала, что она ей ничего не давала.
– Ничего? – гневно воскликнула Мари. – Какое снадобье? Пижму, сенеку или какой-нибудь яд?
– Я… я… честно…
– Мари! – дрожащим голосом сказала Китти. – Посмотри-ка.
Она стянула с Ханны одеяло. Белая ночная рубашка на животе была свернута в ком, который она засунула себе между ног. Очевидно, таким образом она хотела остановить кровотечение, но ей это не удалось. Ночная рубашка была вся в крови до самой груди, простыня тоже промокла насквозь…
Мари лишь мельком взглянула на эту страшную картину, оттолкнула повариху, с любопытством втиснувшуюся в комнату, и помчалась вниз. Ее взволнованный голос был слышен даже в коридоре.
– Номер телефона доктора Грайнера, быстро! Позови сюда Шмальцлер, Лиза. Пусть принесет что-нибудь кровоостанавливающее. Алло? Соедините… Три, восемь, девять, четыре… Не отвечает? Попробуйте еще раз.
– Что, так плохо, Мари? – спросила Алисия. – Сообщить его преподобию Лейтвину?
Китти все еще стояла у кровати Ханны и смотрела на алеющую кровь. Ханна пошевелилась, ища рукой одеяло, и тихо застонала.
– Мне так плохо…
– Все будет хорошо, – сказала Китти. – Мы здесь. Мы тебе поможем.
Она снова натянула на нее одеяло, а так как Ханна дрожала от холода, потребовала от Марии Йордан, чтобы та покрыла ее поверх и своим одеялом. Йордан нехотя послушалась.
– Такая прекрасная перина… Ведь запачкается.
– Вы действительно душка, фройляйн Йордан! – смерив гневным взглядом, бросила ей Китти. – Чем скорее Вы покинете этот дом, тем лучше!
С этими словами она побежала вниз к Мари.
Тем временем Элеонора Шмальцлер вернулась из лазарета, она узнала, что кровоостанавливающие средства может получить только врач. Однако у них все же нашелся один препарат из лапчатки, хорошо зарекомендовавший себя.
– Мы должны быть очень осторожны, госпожа, – предупредила она Алисию. – Если девочка сделала аборт, то никто не должен об этом узнать. Вы знаете почему…
– Спасибо, фройляйн Шмальцлер, – остановила её Алисия.
Мари с Элизабет сразу обо все догадались, только одна Китти сделала непонимающее лицо.
– Ах, эта дурацкая история с русским военнопленным, – тихо напомнила Мари. – Но не хочется думать, что Ханна забеременела от этого парня.
– Бог ты мой! – прошептала Китти. – Как интересно! Русский? И Ханна с ним спа…
– Пожалуйста, попридержи-ка – хоть один-единственный раз – свой язычок, Китти! – умоляющим тоном произнесла Алисия. – Ну наконец! Звонок. Это доктор Грайнер. О, что с моими нервами! Еще одной такой ночи я не вынесу…
Она опустилась на стул, а поскольку ни Августы, ни Гумберта, ни Эльзы не было, Мари спустилась, чтобы открыть.
Доктор Грайнер, несмотря на свой преклонный возраст и столь поздний час, пришел на виллу своим ходом, его не остановил даже моросящий дождь. Открыв дверь, Мари увидела большой черный зонт, трепыхающийся на ветру.
– Добрый вечер, – раздалось из-под зонта. – Или вернее, доброе утро. Я так и думал, что это может случиться. Но давайте короче. Где он?
Мари помогла ему снять с себя плащ и взяла шляпу.
– Нет, это не мой свекор, слава Богу, он в добром здравии. Речь идет о Ханне.
Доктор Грайнер достал носовой платок, чтобы протереть мокрые очки, но остановился.
– Ханна? Кто это?
– Девочка с кухни. Вы же не раз ее видели, господин доктор. Темные волосы, карие глаза. Когда Гумберт был на фронте, она иногда подавала на стол.
– Ага!
Казалось, его это задело. Как бы он ни был близок с семьей, вытаскивать его из постели посреди ночи из-за какой-то служанки все-таки было неприлично.
– А что с ней? Лихорадка? Несчастный случай?
– Она почти истекла кровью.
Он надел очки, поправил их на носу и сделал недовольный вид.
– Что, сотворила ангелочка?
Мари всегда очень ценила старого доктора, его самоотверженную работу в лазарете, которая порой была выше его сил. Однако сейчас она была готова наброситься на него с кулаками.
– Пожалуйста, помогите нам, господин доктор, – произнесла она так любезно, как только могла.
– Только потому, что меня просите вы, молодая госпожа.
Им пришлось пройти через лазарет на второй этаж, где доктор с изысканной учтивостью поприветствовал всех дам.
Иоганн Мельцер уже удалился в свою спальню, не желая принимать участие в – как он выразился – «женских штучках».
Доктор ненадолго задержался наверху у Ханны. Когда он снова появился в столовой, то пожал плечами и сказал, что, по его мнению, требуется подождать.
– Я сделал ей укол, поможет ли это, известно одному Господу Богу. Вы можете положить ей на живот лед. А если серьезно, некоторые солдаты потеряли намного больше крови, но не устраивали из-за этого такого спектакля!
– Мы бесконечно благодарны вам, доктор Грайнер, – сказала Алисия. – Для нас очень важно, чтобы все произошедшее осталось между ними.
Доктор ответил, что это само собой разумеется, ведь его долг – хранить врачебную тайну.
– А теперь я хотел бы попроситься у вас на ночлег, мое дежурство в лазарете начинается ровно через четыре часа двадцать минут, так что идти домой нет смысла…
– Ну конечно, конечно. Вас устроит диван в кабинете моего мужа?
– Я бы заснул даже стоя, прислонившись к башенным часам, милостивая госпожа.
Мари позвала Эльзу, чтобы та принесла подушки и свежее постельное белье, и натолкнулась в коридоре на чью-то темную фигуру. Это была Мария Йордан – в пальто и шляпе, с дорожной сумкой в руке.
– После сегодняшних происшествий я решила подыскать себе новую работу, – обратилась она к Элизабет. – На днях я приду за своими бумагами.
Она высокомерно кивнула присутствующим, повернулась и пошла вниз по лестнице. Никто ее не остановил.
15 декабря 1917 года
Мой любимый,
твое короткое послание из Фландрии мы все прочли с чувством большого облегчения. Я каждый вечер молюсь о том, чтобы судьба была благосклонна и даровала мне тебя. Ах, ты знаешь, что я предпочла бы быть рядом с тобой, чем сидеть здесь без дела и ничего не делать, кроме как ждать. Почему у меня нет крыльев, на которых я могла бы долететь до тебя? Почему полет мыслей не может унести меня к тебе? Ну хватит – я наберусь терпения, как тысячи других женщин.
Сегодня в газетах мы прочитали, что мирные переговоры с Россией продолжаются. Страшный переворот в Российской империи имеет и свои плюсы – новые правители не хотят доводить эту войну до горького конца. Возможно, теперь и остальные народы одумаются и положат конец бессмысленной кровавой мясорубке, которая может уничтожить целое поколение молодых людей.
Здесь, на родине, мы готовимся к Рождеству, так что за время войны Рождественская ночь повторится уже в четвертый раз. Мне пришлось вести жесткую борьбу с твоим отцом – и наконец я выбила повышение зарплаты для наших рабочих. Дела наши по-прежнему идут неплохо, жаль только, что
