Кармайкл согласно кивнул:
— Да, верно. А его следующий ход?
— Он предпочитает работать в одиночку, не хочет нанимать помощников. Но сейчас, учитывая обстоятельства, ему придется это сделать. — Уилл немного помолчал. — Ведь похитить даму из высшего общества — это не убийство агента в подворотне. И если он решит нанять помощников, то сможет нанести удар в любое время. Полагаю, он сделает это не в самом людном месте.
Кармайкл поигрывал своими золотыми часами, и выгравированная на них голова льва сверкала в свете свечей.
— Вы удовлетворены количеством наших людей, задействованных в этой операции?
— Нет, разумеется. Даже тысяча агентов не сможет успокоить меня, — ответил Уилл. — Но мы его схватим, в этом я уверен.
— Только живым, — напомнил Кармайкл. — Мертвый он нам ни к чему.
Уилл подавил желание возразить, хотя ему ужасно хотелось расправиться с Гаренном.
— Хорошо, живым. Если получится. — Он пристально посмотрел в глаза Кармайклу. — Если же мне придется убить его ради спасения жизни леди Люсинды, я это сделаю без колебаний.
Кармайкл пожал плечами:
— Да, конечно.
Из комнаты для игры в карты раздался взрыв смеха, такой громкий и веселый, что стало ясно — час уже поздний.
— Идемте со мной, — сказал Кармайкл. — Думаю, мне нужно отыграть у вас пять фунтов.
Уилл встал и потянулся.
— Вы все такой же оптимист, Кармайкл.
— Вряд ли. Но мне кажется, у меня есть шансы. А вот вам пора начать проигрывать, — заявил Кармайкл, направляясь в комнату для игры в карты.
— Вы вечный оптимист, как я уже сказал, — со смехом проговорил Уилл.
Люсинде и не снилось, что он примет ее предложение. Железный Уилл соглашается посетить бал в клубе «Олмак»? Просто немыслимо…
Но он согласился. И теперь Люсинда стояла рядом с герцогом в помещении для приемов в доме на Кинг-стрит, где располагался «Олмак».
Вскоре они предстали перед леди Джерси, и та скептически осмотрела герцога с головы до ног. Было ясно: ни один посетитель не будет сегодня вечером допущен на бал, не получив одобрения леди Джерси.
На сладкую улыбку Люсинды дама-патронесса клуба ответила острым взглядом и снова внимательно посмотрела на герцога. Было очевидно, что она пыталась найти хоть какой-то недостаток во внешности его светлости. По правде говоря, одной его репутации было достаточно, чтобы не допустить на бал.
Но он сопровождал леди Люсинду, и этим фактом леди Джерси пренебречь не могла. Ведь всем было известно, тетя Виктория когда-то развлекала мать этой женщины сплетнями о какой-то графине и одном итальянском оперном певце — сплетнями времен их молодости. Так что Люсинду не очень удивило, что леди Джерси сейчас оказалась в таком затруднительном положении.
К тому же Люсинда потребовала от герцога, чтобы тот «играл по правилам». Это означало, что ему пришлось подчиниться всем требованиям моды, так что сейчас кремовые бриджи самым вызывающим образом обтягивали его ноги, не говоря уж о его…
— Леди Люсинда…
Люсинда прервала ход своих неприличных мыслей и посмотрела на леди Джерси.
— Прошу прощения, — пробормотала она. — Не могли бы вы повторить свой вопрос?
— Я сказала, что на этот вечер герцогу будет выдан гостевой билет, — с некоторым раздражением проговорила леди Джерси.
Герцог одарил ее обворожительной улыбкой и поклонился.
— Леди Джерси, я счастлив…
— Хмм… — недоверчиво хмыкнула женщина. И жестом дала понять, что они могут идти.
Люсинда присела в реверансе, в котором был и вызов, и чувство собственного достоинства. Затем она позволила герцогу проводить ее в главный бальный зал, где собрались все сливки лондонского общества.
— Это из-за бриджей? — шепнул герцог ей на ухо. — Говорят, в них я выгляжу особенно привлекательно. — Его теплое дыхание коснулось ее шеи, и сердце Люсинды тут же гулко заколотилось.
Она немного успокоилась, заметив неподалеку своих тетушек. И подняла повыше веер, чтобы привлечь их внимание.
— Предупреждаю вас, ваша светлость, — сказала Люсинда, увлекая герцога за собой. — Вы должны вести себя прилично в священных залах «Олмака».
Он ухмыльнулся:
— Должен? Даже по отношению к вам, леди Люсинда?
Она ахнула от неожиданности. Вопрос был шокирующий и, если честно, чрезвычайно приятный.
— Да, ваша светлость… — прошептала Люсинда, стараясь сдержаться и не выдать своего любопытства; ей очень хотелось узнать, что, же он имел в виду на самом деле.
— Я в восторге от того, как вы это произносите, — с улыбкой проговорил герцог. Но как только они оказались рядом с тетушками, он сделал серьезное лицо.
— Так-так… Значит леди Джерси умнее, чем я думала, — сказала Виктория вместо приветствия. Она насмешливо взглянула на герцога. — Должна признать, что вы, ваша светлость, довольно успешно навели на себя нужный лоск.
Уилл поклонился тетушкам и улыбнулся им одной из своих обаятельных улыбок.
— Миледи, это высшая похвала. Особенно — от вас.
— Не привыкайте к этому, — ответила Виктория, подмигивая Люсинде. Повернувшись к сестрам, она спросила: — Может, сначала — теплый лимонад и ужасные бутерброды? Или сразу к карточным столам?
Шарлотта укоризненно посмотрела на сестру и ответила:
— Сразу к карточным столам, конечно. А ты Бесси? Что ты предпочитаешь?
Бесси настолько увлеклась разглядыванием герцогских бриджей, что не расслышала вопроса. Люсинда заметила одобрительную улыбку на лице тетушки и едва удержалась от смеха. Чувства тети ей были очень понятны.
— Тетя Бесси! — громко окликнула ее Люсинда, помахивая веером. — Идемте же! — Она протянула тете руку.
Бесси оторвала взгляд от герцога и взяла племянницу за руку. После чего все отправились в комнату для игры в карты.
— Простите, а куда мы идем? — неожиданно спросила Бесси.
— К карточным столам, — ответила Люсинда. И тут же шепнула: — Держитесь, тетя.
— Это не моя вина, дорогая. Ведь именно ты настояла на том, чтобы он надел бриджи, — также шепотом ответила Бесси. И на губах ее заиграла лукавая улыбка.
Короче говоря, они опасны. Теперь-то Уилл узнал, как проводили время фурии. Шитье или вязание, рисование или чтение — все это не для них. Нет, эти три дамы будут увлеченно играть в карты до зари, если судить по тому, как им везло.
Герцог посмотрел на своего партнера по лентюрло[3] и вздохнул.
— Старые ведьмы, — пробормотал он себе под нос, наблюдая затем, как маркиз Биллингем делает хорошую мину при плохой игре — тот проиграл, а Шарлотта снова выиграла.
