ногу. Дым стал гуще, послышался слабый треск. Где горит — над головой? Впереди?
Забыв про дым, она жадно хватала ртом воздух. Запахло водой. А еще — сырой глиной, палой листвой и свежестью.
Сквозь дым показался слабый свет, становившийся все ярче. Впереди вдруг замаячил темный провал. Боннет повернулся, схватил ее за руку и вытянул наружу.
Судя по всему, они оказались под пристанью; впереди плескала темная вода, на которой танцевали огненные блики. Над головой громко трещало пламя. Боннет даже не замедлил шаг, он потащил Брианну дальше, на берег, поросший высокой травой. Потом все-таки выпустил ее руку, и она последовала за ним сама, путаясь в юбках и поскальзываясь на мокрой глине.
Лишь добравшись до тени деревьев, он остановился, сбросил лорда Джона на землю, да так и замер — согнувшись и шумно дыша.
Брианна прекрасно видела их обоих — да что там, она могла различить на дереве каждую набухшую почку. Здание склада сияло изнутри, как тыквенный фонарь, из щелей в деревянных стенах вырывались языки пламени. Огромные двойные двери были приоткрыты — и взрывная волна вдруг распахнула их, выплескивая на пристань огонь, совершенно безобидный и игривый на вид.
Боннет вдруг взялся за ее плечо.
— Там, выше по реке, есть корабль. Меня ждет. Пойдешь со мной?
Брианна покачала головой. Ружье она так и не выпустила из рук; впрочем, сейчас оно было не нужно. Боннет уже не представлял для нее опасности.
А он почему-то не уходил, лишь хмуро переминался. На изможденном лице залегли тени, казавшиеся глубже в свете пожара. По реке то тут, то там плавали островки огня, лизавшего разлитый скипидар.
— Так это правда? — спросил вдруг он и без разрешения коснулся ее живота. Тот как раз скрутило очередной безболезненной схваткой — и Боннет изумленно вскинул брови.
Брианна отпрянула и поглубже закуталась в плащ. Не в силах сказать ни слова, она лишь кивнула.
Боннет схватил ее за подбородок и, прищурившись, пытливо заглянул в глаза, словно проверяя, не лжет ли она. Потом засунул себе в рот палец, нащупывая что-то за щекой.
— Вот, в наследство, — сунул он какой-то твердый и влажный камешек ей в руку. — Уж позаботься о нем, красотка.
А затем развернулся и ушел, темным демоном шагая в россыпи ярких искр.
Скипидар вспыхнул, и в небо взлетел столб алого пламени, освещая ночь не хуже солнца.
Брианна подняла мушкет, держа палец на спусковом крючке. Всего двадцать ярдов, она не промажет.
…Не от твоей руки…
Она опустила ружье, позволяя Боннету уйти.
Склад пылал целиком, жаркий ветер сдувал упавшие на лицо волосы.
«Там, выше по реке, есть корабль» — так он сказал. Пламя уже дотянулось до другого берега, распускаясь диковинным пылающим садом. Никто не сможет перебраться через эту огненную стену.
Брианна разжала руку и взглянула на прощальный дар Боннета. На ладони лежал черный алмаз, в гранях которого отражались алые всполохи.
Поместье «Горная река»,
май 1770 года
— Нет, она самая упрямая женщина на свете!
Брианна ворвалась в спальню подобно фрегату под всеми парусами и рухнула на диванчик возле кровати.
Грей приоткрыл один глаз, выглядывая из-под повязок, увивавших голову пышным тюрбаном.
— Ваша тетя?
— Кто ж еще?
— Ну, вдруг вы в зеркало посмотрели… — улыбнулся он, и Брианна невольно последовала его примеру.
— Все ее чертово завещание! Я сказала, что не желаю получать в наследство «Горную реку». Мне не нужны рабы… А она меня не слушает! Просто улыбается, будто я капризный ребенок, и уверяет, что со временем я обязательно передумаю. Я! Передумаю! — фыркнула Брианна и заерзала, устраиваясь поудобнее. — Что же мне делать?..
— Ничего.
— Как это ничего?!
— Начнем с того, что я весьма удивлюсь, если ваша тетушка вдруг решит умереть. Как по мне, некоторые шотландские горцы владеют секретом бессмертия. Однако… — нетерпеливым жестом Грей велел Брианне молчать, — …если миссис Кэмерон решит-таки перейти в мир иной, по-прежнему упорствуя в заблуждении, будто из вас выйдет хорошая хозяйка…
— А это не так? — оскорбилась Брианна.
— С плантацией подобных размеров без рабов не справиться, а вы не желаете владеть ими по неким этическим соображениям… На мой взгляд, это странно — на квакершу вы не похожи. — Он прищурился, окидывая взглядом необъятную фигуру Брианны, окутанную ярдами сиреневого муслина. — Впрочем, вернемся к теме… Раз вы не желаете иметь рабов, их всегда можно освободить.
— Только не в Северной Каролине. Местные законы…
— Верно, не в Северной Каролине, — терпеливо согласился Грей. — Если вдруг выйдет так, что вам достанутся рабы, вы просто-напросто продадите их мне.
— Тогда…
— А я заберу их в Вирджинию, где законы не столь строги. После освобождения вы вернете мне деньги и останетесь совершенно без средств к существованию — что, похоже, является основной целью вашей жизни… не считая того, чтобы лишить себя семейного счастья, отказавшись выйти замуж за любимого мужчину.
Брианна хмуро сминала юбку, поглядывая на перстень с сапфиром.
— Обещаю, что сперва его выслушаю. Хотя… — она метнула на лорда Джона гневный взгляд, — это самый настоящий шантаж!
— О да, причем весьма эффективный. Пробитый череп — невысокая цена за усмирение кого-то из Фрейзеров.
— Только выслушаю! — продолжила она, пропуская ехидный комментарий мимо ушей. — Впрочем, вряд ли он согласится… Вот вы смогли бы? Воспитывать чужого ребенка как своего собственного?
— Из любви к его родителю? Полагаю, что да. — Грей вдруг открыл оба глаза и расплылся в широкой улыбке. — На самом деле у меня сложилось впечатление, что я последнее время только этим и занимаюсь.
Рассеянно моргнув, Брианна залилась краской до самых ушей. С румянцем она выглядела совершенно очаровательной.
— Вы обо мне? Ну… может, и так, но ведь я-то не ребенок, и вам не надо делать вид, будто я ваша дочь. — Она посмотрела Грею в глаза. — Надеюсь, вы пошли на это не только ради моего отца.
— Нет, не только, — помолчав немного, признался Грей и с тихим стоном упал на подушки.
— Вам плохо? — всполошилась Брианна. — Может, что-нибудь принести? Чаю? Или горячий компресс?
— Нет, от него головная боль лишь усиливается. Просто свет режет глаза.
Он снова зажмурился и после некоторой паузы продолжил:
— Скажите-ка… С чего вы решили, что мужчина не может заботиться о ребенке, даже если тот — не плод его чресел? И между прочим, дорогая моя, говорил я вовсе не о вас. Мой сын — точнее, пасынок — на самом деле племянник моей покойной супруги. По трагической случайности его родители умерли практически в
