Удивленно подняв брови, маркиз сказал:
— Вы знали об этих картинах раньше или вам рассказал о них мистер Грейстон?
— Разумеется, я знала об этих художниках и видела репродукции их картин, — ответила Неома. — Мистер Грейстон рассказал мне о том, как картины попали к вашим предкам. Он также рассказал мне о жизни этих художников.
Взглянув на часы, маркиз сказал:
— Скоро время обеда. Но прежде, коль вы заговорили о подарках, мне хотелось бы кое-что вам подарить.
— Подарить мне?
Глаза Неомы заблестели от любопытства. Наверное, это будет какая-нибудь книга стихов, ведь они часто цитировали любимых поэтов. Неома пошла за маркизом в салон.
— Может быть, мне закрыть глаза?
— Да, закройте, — ответил маркиз.
Войдя в салон, девушка прикрыла руками глаза и произнесла:
— Я жду! Было слышно, как маркиз выдвинул какой-то ящик, затем задвинул его и подошел к Неоме.
— А теперь можете открыть глаза.
Опустив руки, она посмотрела на то, что протягивал ей маркиз. Вместо ожидаемой книги это была какая-то кожаная шкатулка. Она взяла ее и открыла. На мгновение Неома решила, что произошла ошибка. В шкатулке на черном бархате переливалось ожерелье, состоящее из семи бриллиантов, соединенных с крупными камнями из темно-синей бирюзы.
— Я подумал, что бирюза обязательно подойдет вам, — спокойно сказал маркиз.
Неома ничего не говорила. Она безотрывно смотрела на ожерелье, не понимая, как он может дарить ей такую дорогую вещь.
Видя крайнее замешательство Неомы, маркиз спросил;
— В чем дело? Я думал, что это понравится вам. Неома не могла смотреть маркизу в глаза. Она тихо сказала:
— Мне не хочется… чтобы вы думали… что я неблагодарная…
— Вы хотите сказать, что ожерелье не нравится вам?
— Нет, нет, что вы! Оно мне очень нравится! Оно превосходно… однако я не могу… принять его… в качестве подарка.
— Почему же? — грубо произнес маркиз.
— Пожалуйста… не сердитесь… это очень любезно с вашей стороны, — бормотала Неома, — однако… ни от кого… я не смогла бы принять такой дорогой подарок.
— Почему же? — опять спросил маркиз. Неома быстро закрыла шкатулку.
— Пожалуйста, постарайтесь понять, — умоляла она, — было бы… недостойно, очень… неприлично с моей стороны принять ваш подарок в то время, когда я не могу дать вам ничего взамен.
Подумав, что маркиз разозлен, она быстро добавила:
— Мне… трудно объяснить это… может быть, поговорим об этом… позже. А сейчас я лучше пойду и переоденусь к обеду.
Неома поспешно удалилась, даже не взглянув на маркиза, боясь встретить его недовольный взгляд.
Она быстро поднялась по лестнице в свою комнату. Там уже ждала Элси. Неома разделась, все время думая, зачем маркизу понадобилось покупать такой дорогой подарок, который она не способна принять. Мама, наверное, пришла бы в ужас при мысли, что можно принять такую дорогую вещь от постороннего человека. Единственным оправданием действий маркиза было его желание как-то сгладить неприятный осадок, который остался у Неомы от первого званого обеда, когда она стала свидетелем недостойного поведения пьяных женщин. Другого объяснения она не находила.
Внимание маркиза было ей приятно, и все же она не могла принять эту драгоценную вещь, стоившую сотни фунтов. В конце концов как бы она смогла объяснить Перегрину появление ожерелья?
Неома не переставала думать об ожерелье все время, пока одевалась и пока Элси укладывала ее волосы.
«Наверное, маркиз так богат, что покупает дорогие подарки так, словно покупает пару перчаток или книгу», — подумала Неома.
В любом случае принять такой подарок она не могла, однако ей не хотелось бы, чтобы ее отказ испортил им вечер.
Когда Неома спустилась в салон, маркиз уже ждал ее. Но его лицо не было сердито, напротив, он улыбался. Он предложил ей бокал шампанского, а когда она отказалась, то не стал настаивать.
— Для вас это уже третий обед в Сите. Я хочу, чтобы вы не чувствовали себя скованно и делали то, что хотите.
Сознание того, что маркиз не держит на нее зла, принесло девушке облегчение.
Уже смеркалось. Во время чудесного обеда они все время разговаривали.
Когда со стола была убрана вся посуда, на нем остались гореть только свечи. Маркиз потягивал коньяк.
— Не хотите ли сейчас вспомнить Каупера, Донна или, может быть, Драйдена?
От легкой улыбки в уголках рта Неомы образовались две ямочки. Немного подумав, она ответила:
— Вы выглядите словно полубог.
— Может быть, вы процитируете и конец стихотворения?
Подумав, Неома произнесла:
— Смелость городу, берет.
— Вот именно. Без скромности скажу, что я всегда считал себя храбрым человеком, — сказал маркиз.
Но Неоме сейчас вспомнились подчеркнутые маркизом строки в поэме Джона Донна:
«Нигде нет женщины, которая честна, правдива и верна, ».
Неома была уверена, что когда-то в жизни маркиза имело место разочарование, и, очевидно, из-за женщины.
Маркиз посмотрел на Неому, как будто уловил ход ее мыслей. Затем, отставив недопитый бокал, он сказал:
— Пойдемте в салон.
— Вы отказываетесь от порции любимого вами портвейна?
— Сегодня я уже не хочу ничего пить, — ответил маркиз, — а более всего я не хочу, чтобы вы уходили.
Они прошли по коридору в салон. В комнате портьеры были уже опущены. Горели свечи. Французское окно было распахнуто, очевидно, по указанию маркиза. Можно было выйти на террасу.
Уже было довольно поздно. Хотелось скорее оказаться на свежем воздухе. Увидев на небе звезды, Неома медленно направилась на террасу. Присоединившись к ней, маркиз взял ее под руку и повел по террасе, тянувшейся вдоль каменной балюстрады. Легким вечерним туманом были окутаны парковые деревья внизу. На небе появилась луна, освещавшая озеро. Закинув голову, Неома тихо произнесла:
— Как все красиво!
— И вы красивы. Свет Луны! — произнес маркиз. Его слова так удивили Неому, что, повернувшись к нему, она не заметила, как он обнял ее и поцеловал.
Совершенно растерянная, она не верила в реальность происходящего, поэтому не предприняла никаких попыток противостоять маркизу и высвободиться из его объятий. Но когда маркиз еще крепче прижал ее к себе, она ощутила странное незнакомое чувство, похожее на томление. Наверное, это чувство созревало внутри нее весь вечер. Приятное тепло растекалось по всему телу: от груди — к шее, к губам. Во время поцелуя она испытала удивительное чувство, которое не было ей прежде знакомо. Это было чувство соединения красоты Сита и чудесного неба, усыпанного звездами.
Ощущение Неомы от поцелуя можно было сравнить с ощущениями, которые она испытывала, слушая прекрасную музыку или глядя на красивую картину. Вместе с тем это чувство было похоже и на радость, которую обычно ощущают при верховой езде. И наконец, это возвышенное чувство напоминало ее состояние во время молитв…
