— Она будет у старухи, в соседнем доме. — Ли кивнула куда-то в сторону. — Давай быстрее деньги. И отведи ее туда, когда будешь уходить. Она хорошо знает миссис Хопкинс.
«Она». Как будто у ребенка нет имени. Джулианна опустилась на колени и вытащила из ридикюля мешочек с монетами, положив его на пол, отвернулась от Ли. А та тотчас схватила деньги и выбежала из комнаты.
«Сколько еще это может продолжаться?» — подумала Джулианна. С каждым разом уходить из дома становилось все труднее, хотя она вроде бы и научилась обманывать Фицхью. А скоро станет еще труднее, ведь она… Ведь скоро у нее, возможно, появится собственный ребенок. Действительно, что она тогда будет делать?
Наверное, ей уже давно следовало обо всем рассказать. Ведь чем дольше обманываешь, тем потом труднее сказать правду. Да, конечно, она была вынуждена лгать, но что подумают об этом другие?
— Добрый день, Хлоя. — Джулианна улыбнулась и, протянув руку, погладила малышку по грязной щечке. — Хочешь, построим замок, как в прошлый раз?
Девочка кивнула и наконец-то робко улыбнулась ей.
* * *
Все тотчас же умолкли, когда Майкл вошел в комнату, и он не знал, как к этому относиться. Полуденное осеннее солнце заливало небольшую гостиную, создавая прекрасную атмосферу для семейного чаепития. Мать, в этот момент разливавшая чай, взглянула на него с удивлением. Отец также удивился. Джулианна, отодвинув от себя тарелку с недоеденным эклером, потянулась за салфеткой, ее прекрасные глаза смотрели на мужа вопросительно.
Что ж, возможно, у них были основания удивляться, ведь Майкл не часто присутствовал на семейных трапезах, а за чаем после своего возвращения из Испании — ни разу.
Да, у него не было времени попивать чай из фарфоровой чашки, вести неспешные разговоры и обмениваться светскими новостями. Это была роскошь, которую он не мог себе позволить. И если честно, то он и сам не знал, почему сейчас решил зайти к ним. Однако он должен был признать, что его жена выглядела очаровательно в голубом платье с кремовыми кружевами на рукавах. Волосы ее были собраны на затылке, но отдельные шелковистые локоны падали на изящную грациозную шею.
— Рутгерс сообщил мне, что вы здесь, — сказал Майкл. — Надеюсь, что не слишком опоздал.
— Конечно, нет, — с улыбкой ответила мать. — Мы очень рады, что ты зашел к нам, Майкл. Я как раз говорила Джулианне, что мы редко тебя видим. Пожалуйста, садись. Я сейчас налью чаю.
Редко видят его? Скорее всего матушка таким образом извинилась перед Джулианной за его поведение, то есть за подозрительно частые отлучки. И он прекрасно понимал: его родителям хотелось бы, чтобы он вел себя иначе, чтобы побольше времени проводил в кругу семьи. Но что он мог поделать? Ему постоянно приходилось встречаться с банкирами и поверенными, ристать всевозможные гроссбухи и заниматься прочими финансовыми делами, ужасно скучными, между прочим. Кроме того, у него были еще другие обязанности. Так что на общение с близкими времени действительно не оставалось.
И все же в этот день Майкл вдруг почувствовал, что не хочет ждать до вечера, чтобы увидев жену. Но как к этому относиться, он не знал, поэтому немного нервничал, хотя, конечно же, не подавал виду.
Улыбнувшись Джулианне, Майкл уселся с ней рядом. Он уже заметил, что его неожиданное появление вызвало очаровательный румянец на ее щеках. Покосившись на нее, он пробормотал:
— Дорогая, вам очень идет голубой цвет. В этом платье вы очаровательны.
Джулианна еще гуще покраснела, но при этом как-то странно посмотрела на него — как на совершенно незнакомого человека.
— Благодарю вас, милорд, — ответила она почти шепотом.
Пожалуй, он и впрямь был для нее незнакомцем. Да, он уже прекрасно знал ее восхитительное тело, но днем старался ее избегать, поэтому они по-прежнему оставались друг другу чужими.
Взяв чашку из рук матери, Майкл вежливо поблагодарил ее. Отец же взглянул на него и сказал:
— Как я понял со слов Фицхью, ты вчера встречался с Ливерпулом. Так что же сказал премьер-министр?
Герцог расспрашивал камердинера о делах сына? Это выглядело довольно странно… Возможно, ему не следовало избегать своих близких. Проблема, однако, состояла в том, что он все еще чувствовал незримое присутствие Гарри и был уверен, что родители чувствовали то же самое.
Да, конечно, чувствовали. Но что же, собственно, его смущает? Ведь он даже женился, чтобы угодить родителям, так что его совесть чиста.
Джулианна изящным жестом поднесла к губам фарфоровую чашку и сделала глоток чаю. Все ее движения были грациозны и необыкновенно женственны, и ей действительно очень шло это платье. Правда, вырез был совсем неглубокий, но это лишь подчеркивало идеальную форму груди. А позже, вечером, он разденет ее и…
— Так как же, Майкл?..
Он вопросительно посмотрел на отца.
— Что сказал тебе Ливерпул? — Герцог едва заметно улыбнулся. — Ты так и не ответил.
Майкл пожал плечами:
— В общем-то… ничего не сказал. Сказал, что война закончилась, но остались кое-какие мелкие дела, которые нужно привести в порядок.
Выходит, неуловимый Роже — мелочь? Что ж, для большинства так и есть. Но только не для таких, как он.
— Понятно, — кивнул герцог. Взяв с подноса лепешку, он продолжил: — Все это звучит довольно неопределенно, но, наверное, иначе и не скажешь. Кажется, я уже говорил тебе о новом управляющем в Саутбрук-Мэноре? Я нанял его только на прошлой неделе, но у него превосходные рекомендации. Ты, разумеется, захочешь принять участие в обсуждении планов на весну. Знаешь, я как раз думал о том, чтобы мы все вместе поехали в Кент на несколько недель. Ты сможешь поехать?
Куда же он мог уехать, если Роже на свободе?
— Надеюсь, что смогу, — ответил Майкл.
И он не солгал: ему действительно очень хотелось верить, что проблема Роже будет решена в ближайшее время.
Потом заговорили о последних светских новостях и кое-каких сплетнях. И тут Майкл снова поймал себя на том, что украдкой наблюдает за Джулианной. Причем не просто наблюдает, а любуется ею. В этом своем простеньком платье, без украшений, с волосами, собранными на затылке, она была прекрасна, обворожительна…
Через некоторое время, когда вошедший в комнату слуга увез тележку с чайными принадлежностями, Майкл сказал:
— Сегодня чудесный день, дорогая. Может быть, прогуляемся в саду?
Майкл и сам не знал, почему вдруг предложил погулять в саду, зато точно знал: в этот солнечный осенний день у него какое-то странное настроение. А ведь он привык считать, что у него вообще не бывает какого-либо настроения — в том смысле, что он старался не поддаваться эмоциям и всегда был прагматичен и расчетлив, то есть делал только то, что в данный момент соответствовало целям, которые он перед собой ставил.
