Без слов Хопкинс подхватил Уильяма за плечи и повел в гостиную, где горели свечи и огонь в камине. Кучер развернулся и бросился к карете. Шарлотта шла впереди, стаскивая с рук перчатки, которые потом бросила на пол.
Сердце стучало с такой отчаянной тревогой, что она едва вытерпела, пока Уильяма не посадил на диван перед камином. Он снова застонал и без сил откинулся здоровым плечом на спинку дивана. Лицо его было белое, он почти не шевелился.
Похолодев, Шарлотта заставила себя подойти к нему. На ходу, сняв накидку, она бросила ее на кресло, даже не заботясь, долетит ли та до места или нет.
Руки ее теперь были свободны, но она вдруг растерялась, не вполне представляя, что ей делать.
Единственное, что она знала, так это то, что не должна позволить ему уснуть.
— Лорд Холбрук, вы меня слышите? — прошептала она, присев рядом и снова коснувшись его лица. Кожа его начинала холодеть. Боже! — Уильям!
Он вздрогнул, но не открыл глаза.
— Где я? — прошептал он заплетающимся языком, будто был пьян.
Она точно знала, что сегодня он вообще не пил, даже не притронулся к бокалу шампанского, который взял с подноса лакея, но потом так же нетронутым опустил на другой поднос.
— В безопасности, — ответила Шарлотта, ощущая, как першит в горле от того, что она водила пальцем по его бледному лицу, пытаясь пробудить его.
Уильям вдруг хмыкнул и невесело улыбнулся, являя ей свои знаменитые ямочки на щеках, при виде которых у нее снова едва не замерло сердце. При этом напрягался подбородок, и ямочка на нем исчезала.
— Разве такое место существует для меня?
Что за человек? То просит оставить его на улице, то говорит, что стало бы лучше, если бы мир избавился от него, а теперь вот это! Как его понимать вообще?
— Уильям, пожалуйста, открой глаза. Тебе нельзя спать.
Огонь к камине отбрасывал на его лицо странные тени, которые почему-то пугало еще больше.
— Да? — он ухмыльнулся. — Почему же, если я так этого хочу?
Он выглядел сейчас таким… не похожим на себя прежнего, растерянным, сбитым с толку, таким уязвимым и беззащитным, что у нее снова защемило сердце. Таким невероятным, близким и реальным, что мурашки побежали по спине.
— Вы… ты потерял много крови и…
Ее прервали, когда в гостиную вошёл дворецкий с подносом всего необходимого.
Увидев его, Шарлотта встала.
— Мистер Хопкинс, помогите мне снять с лорда Холбрука сюртук до прибытия доктора.
— Д-доктор? — дрожащим голосом прошептал Уильям, нахмурившись. — Зачем нам доктор?
— Он обработает вашу рану, милорд.
— Милорд? — он нахмурился еще больше, от чего морщина на лбу стала еще глубже, медленно распахнул веки и нашел затуманенными карими глазами ее. — Ты меня не так называла.
Шарлотта ничего не смогла поделать с румянцем, который мгновенно залил ей лицо и шею.
Господи, как хорошо, что рядом был Хопкинс.
— Совершенно определенно так и называла.
— А вот и нет!
Что за шутки, в его-то состоянии!
Шарлотта взглянула на Хопкинса.
— Помогите мне снять…
Уильям вскинул здоровую руку, останавливая их, и даже слегка выпрямился на месте.
— Вы оба! Совершенно определенно не станете ничего снимать с меня. Я не какой-нибудь беспомощный идиот!
Шарлотта и Хопкинс молча переглянулись. Может, он все же выпил, а она не заметила этого?
— Но вы не…
— Еще одно слово, и я встану и уйду! — вполне решительно заявил Уильям, присев ровно на диване. — Я сам всё сделаю!
Больное плечо было опущено, правая рука безвольно болталась рядом. Он был бледнее молока, но собирался исполнить свои слова, если только его ослушаются. Шарлотта даже понятия не имела о том, что он мог быть… таким упрямым. И безрассудным. Нет, то, что он был безрассудным, она знала все последние семь лет.
Продолжая упрямиться, он потянулся здоровой рукой раненого плеча и, морщась и бледнея еще больше, снял с себя сюртук. Весь левый рукав белоснежной рубашки спереди и даже сзади был в крови, намочив и серебристый жилет! Сбросив сюртук на пол, Уильям едва сам не свалился без сил, когда дело было сделано. Ну что за человек!
Шарлотта была так зла на него и так перепугана, что едва не стукнула его по голове.
Бросившись к нему, она придержала его на месте, уперев руки ему в грудь и… застыла сама, ощтив под пальцами напряженные, словно камни, мышцы.
Она сидела перед ним на корточках, а он навис над ней и смотрел на нее так, будто никогда прежде не видел ее. Внезапно, подняв руку, он коснулся ее лица, ее щеки, заправив выбившуюся прядь светло-каштановых волос за ухо, и вздохнул.
— Какая ты красивая, — прошептал он, пристально глядя ей в глаза.
Шарлотта была уверена, что если бы стояла, она бы сейчас непременно упала. Господи, что он делает?
— Вам… вам…
Боже, что ей теперь делать? Как вернуть жизнь в привычное русло, когда всё так внезапно изменилось? Изменилось то, что она не только касалась его. Изменилось то, что она познала его собственное прикосновение, которое едва не перевернуло ей сердце.
— Шарлотта, — пробормотал он, коснувшись пальцем ее нижней губы.
Ее парализовало, а потом она потрясенно поняла, что готова расплакаться… Потому что никогда не думала, что он когда-нибудь назовет ее по имени. И коснется ее так… так нежно и тепло, что она едва не закрыла глаза от упоения.
Боже правый!
Она должна была что-то сделать, чтобы взять себя в руки.
Резко встав, Шарлотта едва не ударилась носом о его склоненную голову.
— Хопкинс, где полотенца, которые вы принесли?
Дрожь сотрясала ее тело так, что она едва устояла на ногах.
Хопкинс был рядом и тут же протянул ей белое, чистое полотенце. Придерживая Уильяма одной рукой за здоровое плечо, она осторожно помогла ем, и Уильям, опустив здоровую руку на спинку дивана, привалился к ней. Присев рядом с ним, Шарлотта прижала полотенце его плеча, надеясь, что хоть как-то сможет помочь ему, и остановить кровь, которой было так пугающе много.
Он снова стал стремительно бледнеть, теряя сознание. Этого нельзя было допустить, поэтому Шарлотта снова позвала его.
— Лорд Холбрук, где сейчас Лидия? — спросила она первое, что пришло ей в голову, чтобы занять его разговором и не позволять спать.
— Что? — поморщился он, удобнее устраивая голову в изгибе здоровой руки, которая покоилась на спинке дивана.
Шарлотта незаметно стянула из-под его спины подушку, чтобы хоть как-то привести его в чувства и занять его, пока не приедет доктор.
— Лидия, ваша сестра, которая вышла замуж за графа Колфрида пять лет назад, — напомнила она, внимательно следя за ним. — Где она сейчас живет?
Уильям недовольно нахмурился.
— Только Лидии мне сейчас не хватало, — пробормотал он раздраженно.
Его ворчание было добрым знаком, поэтому Шарлотта продолжила.
— И всё же, где она живет?
— В своём доме, полагаю.
— А где находится этот дом? Вряд ли в Лондоне.
Он снова поморщился.
— И, слава богу, что не здесь.
Шарлотта удивленно вскинула темные брови.
— Почему же? Я думала, вы ладите друг с другом.
Морщинка у него на лбу стала глубже, когда он нахмурился.
— Она всегда была мне занозой в заднице. — Он даже не заметил, как его собеседница снова залилась густой краской. — Всегда ей нужно подать то, подать это. Уильям, ты не так всё делаешь… — Попытался он скопировать капризный голос молодой дебютантки. — Вечно недовольная всем!
Шарлотта ощутила, как в груди разливается щемящее тепло. Уильям преувеличивал. Она знала, что Лидия души не чает в брате.
— У нее уже двое детей, я права?
У Лидии были старшая дочь и двухлетний сын.
Уильям вдруг улыбнулся.
— Они ждут третьего.
Рука Шарлотты застыла. Она не заметила, как улыбнулась ему в ответ.
— О, я очень рада за них.
— Да, мы все рады за нее. Моя вечная заноза…
— И всё же вы были рядом с ней, пока она не вышла замуж.
