— Мне плевать. Я запрещаю, и всякие разговоры бесполезны.
— Джулиана доказала, что способна сама управиться с леди Босвуд и лордом Рамзи, — сказала Хестер. — Она вела себя вежливо, но твердо. Твое беспокойство не имеет оснований.
— Вы меня не убедите. Хватит это обсуждать. Она не поедет.
— Вы не сможете меня остановить, — сказала Джулиана.
— Смогу. Я дам знать моей матери в Бат. Ты будешь жить с ней в Эшдаун-Хаусе. А чтобы я был уверен, что ты соблюдаешь установленные мной правила, я тоже на время переселюсь туда.
— Как вы жестоки даже к родной матери! Ведь она заботится о вашей бабушке.
— Там останутся сестры.
— Как я понимаю, — сказала Хестер, — ты не доверяешь мне присматривать за Джулианой.
— Не так давно я предупреждал, что не позволю вмешиваться в мои решения. Вы лишаете меня выбора.
— Я очень сожалею, дорогая, — обратилась Хестер к Джулиане, — но я бессильна что-либо сделать. Он твой опекун, и, хотя он долго был моим любимцем, я считаю его поведение по отношению ко мне недостойным. — Она поднялась. — Марк, сообщи мне, когда приедет мама, чтобы я могла упаковать вещи Джулианы.
Он встал, когда тетка пошла к выходу.
— Вы отвратительны.
— Вы обе слишком далеко зашли.
— Леди Босвуд будет очень довольна. Она говорила мне, что Хестер не подходит на роль моей покровительницы. А я, — Джулиана ткнула себя пальцем в грудь, — защищала ее.
У него на щеках заиграли желваки. Она обвиняет его в том, что он не сделал того же.
— Я изложил причины. Больше не о чем говорить.
— Вы не думаете о последствиях. Все узнают, что вы отстранили Хестер. Она станет объектом сплетен. Зачем вы так унижаете ее?
Он встал и подошел к мумии. Как ей удается заставить его всегда чувствовать себя дьяволом?
Позади послышалось шуршание юбок. Он обернулся и увидел, что Джулиана направляется к выходу.
— Ты куда?
— Наверх, успокоить вашу тетю. — Ее голос дрогнул. — Никогда не думала, что вы можете быть таким жестоким. А после этого я вообще не желаю с вами разговаривать.
— А как мне исполнять мои обязанности, если она отказывается сотрудничать со мной?
— Оставьте! — Она подошла вплотную к нему. — Вы должны думать о ее чувствах. Она обожает вас, а вы ее обидели.
Он потер переносицу. Черт возьми! Он не сдержался.
— Не спешите писать своей матери, — сказала Джулиана. — Я не оставлю Хестер. А если попытаетесь меня увезти, я буду брыкаться и орать.
— Для слуг это будет развлечением. — Он слегка улыбнулся.
— Вы должны извиниться перед тетей.
— Я не увезу тебя отсюда, — сердито произнес Хоук. — Но после того, что произошло сегодня, не верю, что ты хочешь отправиться в гости к леди Босвуд. Она манипулирует тобой и делает это по наущению сына. Она знает, что ты не сможешь не выполнить ее просьбу, поскольку Джорджетта твоя подруга. А леди Босвуд будет уговаривать тебя. Почему ты слушаешься ее?
— Я не хочу терять дружбу Джорджетты. — Джулиана выглядела огорченной.
— Свали вину на меня. Скажи, что я деспот и слежу за каждым твоим шагом.
— Она в это поверит, — пробормотала Джулиана.
Он дернул ее за локон около уха.
— Не надо.
А обычно в таких случаях она смеялась и хлопала его по руке. Но он умудрился поставить себя в дурацкое положение, к тому же жестоко обидел тетку.
— Скажи Хестер, что я приду завтра. — Он помолчал. — Прости меня, Джулиана.
— Вы правы насчет леди Босвуд, — сказала она. — Я знаю, что она пытается манипулировать мной. Первым делом я завтра пошлю ей мои сожаления.
Готовьтесь, что вас унизят.
Из «Правил поведения соблазнителя»На следующий день Джулиана нервничала, сидя с Хестер в гостиной. Ее тревожило печальное лицо хозяйки. Ей хотелось сказать, что Хоук не собирается писать в Ричмонд матери, но она сдержалась. Это должен сделать сам Хоук.
А было бы еще лучше, если бы он попросил у тетки прощения.
Вошел дворецкий и сказал, что он отказал пятерым джентльменам, которые обычно приходят к Джулиане. Когда он вышел, Джулиана вопросительно посмотрела на Хестер.
— В нынешних обстоятельствах, я думаю, так будет лучше, — сказала Хестер.
Джулиана кивнула.
— Я позвоню, чтобы принесли чай?
— Нет, спасибо.
Возле ног Хестер сидели собаки и жалобно поскуливали. Хестер хлопнула ладонью по сиденью дивана. Когда собаки вскочили туда, а потом перебрались к ней на колени, Хестер почесала их, что-то ласково бормоча.
Джулиана смотрела на свои сцепленные руки. Хотя у Хестер было много знакомых, она жила одиноко и, возможно, временами страдала от одиночества. Конечно, у нее был мистер Пекэм, но она скрывала их связь. На людях она обращалась с ним по-приятельски, поскольку знала, что знакомые, а тем более члены семьи не одобрили бы столь неравный союз. Без сомнения, они бы решили; что она слишком стара, чтобы полюбить.
У Джулианы сжалось сердце. Это было несправедливо, но она не могла словами подбодрить Хестер. Хестер хранила правду об отношениях с мистером Пекэмом в глубокой тайне, и у нее были на то причины. Джулиана вспомнила, как мать и сестры Хоука едва смогли скрыть ужас, когда Хестер добровольно взялась покровительствовать ей. Они не знали, каким сокровищем обладают в лице Хестер.
А Джулиана знала. Она даже стала воспринимать Хестер как свою родственницу.
Часы на камине пробили четыре часа. Джулиана снова сцепила руки. Как может Хоук заставлять себя ждать, наверняка зная, что Хестер очень расстроена?! Только совсем бессердечный человек способен вести себя так жестоко.
Она больше не в состоянии была молчать.
— Хестер, нужно отвлечься. Хотите, я вам почитаю?
— Да, спасибо, — ответила та, лаская собачек.
Джулиана подошла к книжным полкам и вытащила «Гордость и предубеждение». Вернувшись на диван, она стала читать с самого начала:
— «Как всем известно, одинокий мужчина с солидным состоянием должен хотеть найти себе жену…»
Она дочитала до места, где миссис Беннет бранила Китти за кашель. В этот момент вошел дворецкий и сообщил о приходе Хоука. Джулиана отложила книгу и поднялась.
Он появился, держа руки за спиной, и подошел к тетке с торжественной миной. Затем протянул ей красную розу на длинном стебле. Он выглядел немного сконфуженным, когда Хестер приняла подарок.
— Я попросил цветочницу не обрезать стебель, — хрипло произнес он, — чтобы шипы кололи мою совесть.
У Хестер глаза наполнились слезами, а Джулиане стало трудно дышать.
