С опаской вступила девушка на террасу, но около особняка никого не было. Отделку дома завершили ещё весной, осталось лишь привести в порядок прилегавшую территорию и огородить обрыв над морем. К благоустройству участка планировалось вернуться ближе к зиме, после окончания сельскохозяйственных работ, а пока здесь было тихо и безлюдно.
Хиона присела на мраморные ступени перед входной дверью. Некоторое время рабыня сидела неподвижно, наблюдая за быстро бегущими по голубому небу облаками, затем взгляд её опустился вниз, к покрытому редкими белыми барашками морю. Через год ничего этого не будет: ни Тритейлиона, ни приволья сада, ни ласкового ветра, ни сладкого аромата цветов, ни тихого шёпота волн… Не будет ничего из того, что она любит, к чему привязана сердцем и душой. Каменный город в её смутных воспоминаниях состоял из бесконечно тянущихся заборов, за которыми прятались дома с маленькими внутренними двориками. В одном из таких домов она станет хозяйкой и госпожой, но новый статус не избавит её от другого господства — для мужа она снова будет рабыней, первой из многих.
Хиона обхватила руками колени. Взгляд её задержался на зубчатой вышивке, что украшал подол хитона. Девушка погладила пальцем выпуклый узор и вздохнула. Который раз за эти дни! Неужели теперь её жизнь будет состоять лишь из тяжёлых вздохов и тоски о навсегда ушедшем счастье?
— Госпожа Хиона, вот вы где!
Неожиданно прозвучавший возглас заставил рабыню вскочить.
— Уф, напугала! Я думала, это Пелопа, — девушка со вздохом облегчения опустилась на ступени.
— Ваша рабыня все террасы оббегала, разыскивая вас, — проговорила Клития, присаживаясь рядом с подругой.
— Скоро и сюда доберётся? Где же мне укрыться от неё?
— Я сказала Пелопе, что к Белому особняку приближаться опасно, там берег не укреплён и может обрушиться.
— Надеюсь, она поверила тебе, и не решится прийти сюда.
— Я старалась быть убедительной, госпожа Хиона.
— Не называй меня госпожой! — возмутилась девушка.
— Но это приказ нашей хозяйки! Она хочет, чтобы вы привыкали к новому положению. Служанка у вас уже есть, скоро будут свои покои, как у настоящей госпожи.
— Я обижусь на тебя, Клития! Тебе ли не знать — все эти новшества пугают меня. Вместо того чтобы насмехаться, лучше посоветуй, как мне быть?
— Чем я могу помочь тебе, подруга? — пожала плечами Клития. — Если ты откажешься от этого брака, то смертельно обидишь нашу госпожу.
— Знаю, — грустно ответила Хиона, вспоминая блеск глаз Федры, когда она распахнула перед рабыней свои сундуки, когда отбирала для неё украшения из своего ларца.
— Агафокл не похож на примерного мужа, но, может, он изменится после вашей свадьбы? — постаралась подбодрить подругу Клития.
— Ты так спокойно говоришь об этом! А я даже не представляю, о чём буду беседовать с господином Агафоклом, ведь он всегда потешался надо мной…
— Смешная ты, Хиона! В браке главное не супружеские беседы, а ложе, что делят между собой муж и жена.
— Ложе? — не поняла Хиона. — На котором спят?
— На ложе не только спят. На нём муж с женой шепчут друг другу разные ласковые словечки, обнимаются, целуются. Ещё муж может касаться своей жены везде, где захочет, — увидев, как вытягивается от удивления лицо подруги, Клития быстро добавила: — Но и жена может трогать мужа.
— Я не хочу! — отпрянула Хиона. — Боги! Это всё ужаснее, чем мне казалось! — девушка закрыла лицо ладонями.
— Не бойся, — Клития придвинулась к подруге и погладила её по волосам, — все жёны проходят через это, и некоторым даже нравится. Вот наша госпожа всегда с радостью принимала господина Идоменея в своих покоях, а когда он перестал ходить к ней — очень злилась и даже плакала украдкой. Сейчас она уже смирилась…
— Нет, нет, нет, — мотала головой Хиона, — я не смогу заставить себя спать с господином Агафоклом в одной постели!
Клития обняла подругу и прошептала:
— Давай вернёмся в гинекей, а то Галена нажалуется госпоже.
— Нет, — Хиона покачала головой. — Я останусь в саду до вечера.
— Как же ты объяснишь госпоже своё отсутствие?
— Пошла прогуляться, устала и уснула на лужайке.
— Ладно, — сдалась Клития, поднимаясь со ступеней. — Скажу, что не нашла.
— Так тебя послали на розыски?
— Ага, — закивала рыжеволосая рабыня. — Не бойся, не выдам. Только и ты не задерживайся здесь дотемна, а то я буду беспокоиться.
— Подожди!
Хиона быстро огляделась, её взгляд упал на небольшой осколок черепицы, лежащий возле ступеней. Девушка подобрала его и снова огляделась.
— Зачем он тебе? — спросила Клития, заинтригованная действиями подруги.
Хиона не ответила. Склонившись над черепком, она старательно водила по нему острым камешком. Закончив работу, протянула глиняную пластинку подруге:
— Я знаю, ты будешь сегодня убираться в андроне. Прошу, положи мою записку на видное место, чтобы господин заметил её.
— Что ты там написала?
— Посмотри…
Клития взяла из рук подруги черепок и вслух прочла:
— «Господин, как стемнеет, буду ждать вас на аллее. Хиона». Ты что, на свидание господина Идоменея приглашаешь?! — изумилась рабыня.
— Как мне ещё увидеться с ним? Если пойти к нему нельзя, а сам он не зовёт… — всхлипнула Хиона.
— А если кто узнает? Заругают и тебя, и меня, — нахмурилась Клития, и, не дождавшись ответа, принялась отговаривать Хиону: — Зря ты это затеяла. Галена сказала, что господин дал согласие на вашу свадьбу. Даже приданое за тобой даёт — десять тысяч драхм. Говорят, это очень большие деньги! Ну что ты? Не плачь, — рыжеволосая рабыня обняла подругу. — Я сделаю, как ты хочешь. Слышишь? Положу твою записку на столик рядом с абаком. Господин каждый день им пользуется.
— Спасибо, Клития! — Хиона уткнулась заплаканным лицом в плечо девушки. — Ты — единственная моя подруга, и другой мне не надо!
__________________________________________________
Стефана — украшение в виде короны или кокошника.
Глава 19. Аллеи Тритейлиона
1.
Неуместно громкий стук, раздавшийся в тихом сонном гинекее, выдернул Галену из сладкой дремоты. Женщина привстала на ложе и удивлённо посмотрела на дверь. Кто посмел с таким грохотом ломиться в покои госпожи во время её дневного отдыха? Случилось что? Сердце у служанки испуганно подскочило и часто застучало.
Галена торопливо вышла из комнаты, примыкавшей к покоям Федры, и прислушалась. В хозяйской спальне было тихо. Затем служанка направилась к двери и, осторожно приоткрыв створку, выглянула наружу. За ней она увидела новенькую рабыню с растрёпанными волосами и горящими щеками.
— Ты чего тарабанишь? С ума сошла? — набросилась на девушку Галена.
— Хаспоша! Моя хаспоша потерялась! — взволнованно прокричала Пелопа.
— Тихо, дурёха! — женщина приложила палец к губам и шёпотом продолжила: — Госпожа наша почивает на своём ложе.
— Нет! Не эта хаспоша, другая! Моя хаспоша! Я бежать туда, туда, туда, — рабыня указывала руками в разные стороны. — Нигде нет! — девушка всхлипнула.
— Какая другая? — опешила Галена, — У нас только одна госпожа в Тритейлионе.
— Маленькая хаспоша! Хиона!
— Ах, эта… — служанка поморщилась. Хотела съязвить, но сдержалась. Всё равно дурочка ничего не поймёт, ещё и наябедничает.
Галена вышла в коридор и прикрыла за собой дверь. Тронув Пелопу за плечо, знаком показала следовать за ней. Отойдя от господских покоев на достаточное расстояние, тихо сказала:
— Никуда она не денется, не переживай! Нагуляется и вернётся.
Галена догадалась, что воспитанница Федры, не привыкшая к такой плотной опеке, просто удрала от своей служанки. Но Пелопа не унималась:
— Хаспоша… Та хаспоша, — уточнила девушка, махнув рукой в сторону господских покоев, — будет кричать, ругать. Скажет — плохая я. Прогонит!
