— Не скажет, — успокаивала Галена рабыню. — Если надо, я заступлюсь за тебя. Только… — женщина заглянула Пелопе в лицо — сообразит или нет? — Только ты должна уразуметь, что в гинекее я главная после госпожи Федры. Поэтому всегда сначала ко мне обращайся, а я тебе буду говорить, как нужно поступать, чтобы не наделать глупостей. Поняла? — девушка кивнула в ответ, а Галена продолжила: — Кричать, громко разговаривать здесь не принято. В дверь не кулаком стучат, а тихонечко барабанят пальцами. Вот так, — служанка продемонстрировала рабыне свой навык. — Запомнила? — Пелопа вновь кивнула. — Это хорошо. Но не рассчитывай, что будет легко. Тебе придётся ещё многому научиться.
— Я хочу здесь жить, — без обиняков вымолвила Пелопа. — Делать, что говоришь ты, старая хаспоша!
— Вот и прекрасно! А теперь спускайся вниз, сядь на крыльце и жди. Хозяйка скоро проснётся, но ей не до вас будет: она вечером письмо сыновьям писать собирается.
Выпроводив девушку, Галена вернулась в хозяйские покои. В них по — прежнему было тихо. Пожилая женщина устало опустилась на стул возле входа в опочивальню. Здесь она собралась ждать пробуждения своей госпожи.
Служанка мысленно вернулась к последним событиям, произошедшим в гинекее. Вот ещё Федра придумала — звать рабыню госпожой! Галена хозяйке сразу заявила, что госпожа у неё одна, и к другим в услужение она не нанималась. Та, конечно, рассердилась. Ох, не терпит Федра, когда ей перечат. Но потом, остыв, высказала: «Ты Хиону никогда не любила!»
Галена недовольно повела плечами. А за что её любить? Своевольна. Непочтительна. Бездельничает целыми днями, пользуясь господским расположением. Даже подругу свою вокруг пальца обвела: сама книжки читает, а та за неё все работу в гинекее делает. Нисифора, вон, отбила, не заботясь, что Клития уже много лет сохнет по нему…
А сколько переполоха из — за этой свадьбы! Раньше было так спокойно, а теперь целыми днями толкутся поселковые рабы в гинекее, готовя покои для новоявленной госпожи. Попробуй уследи за ними! Вдруг стащить что задумают! Говоришь Федре, а она всё рукой машет — отстань, мол.
Сундуки по пять раз в день перетряхивать приходится, никак не может хозяйка для невесты свадебный наряд составить. Сегодня одна задумка, завтра другая… Все из сил выбиваются, стараясь угодить, но Федра всегда чем — то недовольна. В покоях, вон, опять заставила стены перекрашивать! Если так дело пойдёт, то новая хозяйка в них никогда не въедет! Сегодня утром убор жемчужный, что в девичестве носила, Хионе подарила. А та вроде ещё и недовольна! «Наверное, рассчитывала на более дорогие дары», — по — своему объясняла сдержанность девушки старая служанка.
Поведение рабыни занимало Галену: не радуется, в ноги к госпоже с благодарностью не бросается. Не поняла ещё, на какую высоту судьба её вознесла? А может, возгордилась уже новым положением и не желает перед всеми свои чувства показывать?
Галена покачала головой. Повезло девчонке! Вот уж повезло! А всё красота её диковинная! Права оказалась Федра, сказав восемь лет назад, что ребёнку будет хорошо в Тритейлионе. Не испортилась внешность белокурой дикарки, родившейся в северном дремучем лесу, от яркого южного солнца. Уж насколько Галена недолюбливала эту всеобщую любимицу, но не могла не признать, что молоденькая рабыня хорошеет день ото дня. Юным всё на пользу! Жаркое солнце не сжигает их кожу, а золотит; мороз не колет острыми иглами лица, а румянит; буйный ветер не рвёт им волосы, а закручивает в пышные кудри. «Сами боги покровительствуют молодым, ибо видят в юном лике отражение своего бессмертия», — заключила Галена.
Галена
А у этой рабыни, кроме молодости и красоты, ещё и хитрость имеется! Недаром что учёная! Сумела внимание хозяйского племянника на себя обратить. Он в городе, поди, и не таких красоток видел! Ан, нет! Пленила и его… От управляющего, вон, нос воротила, а с хозяйским племянничком миловалась давеча! Галена хмыкнула: если б она Агафокла не окликнула, не позвала к тётушке, у этой парочки и до поцелуев, наверное, дошло.
2.
Зел не знал, сколько времени просидел без движения. Работать совершенно не хотелось. Пусть его выбранит хозяин или этот вредный старик — всё равно, ведь скоро он лишится возможности видеть её хоть иногда…
Скрипнула створка двери, Зел услышал лёгкие девичьи шаги. Она!
Библиотекарь, боясь шевельнуться, чтобы не выдать себя, осторожно выглянул из комнаты и чуть не застонал от разочарования: в андрон пришла вовсе не Елена, а её рыжеволосая подруга. В руках девушка держала метёлку из птичьих перьев, которой смахивала пыль с мелких предметов, стоящих на пристенной полке. Короткий хитон открывал длинные стройные ноги рабыни, рыжие завитки, выбившиеся из причёски, кокетливо спускались по загорелой шее. Да, девушка была хорошенькой, но совершенно не интересовала Зела. Мужчина осторожно передвинулся к стене, прислонился к ней и закрыл глаза, притворившись спящим. И сам не заметил, как уснул.
Когда проснулся, в андроне никого не было. Рабыня ушла, а Гектор ещё не вернулся. Зел вышел из хранилища книг, чтобы размяться. Необычной формы предмет, лежащий на столике пред абаком, привлёк его внимание. Предмет оказался обломком черепицы, неведомо как попавшим в покои господина Идоменея. Раб — библиотекарь склонился над столом и с удивлением обнаружил, что на черепке нацарапано послание. Когда он прочёл его, в груди мужчины гулко застучало. «Елена!» — возликовал Зел.
Раб — библиотекарь осторожно взял обломок и внимательно осмотрел. Обратная сторона черепицы не содержала никаких надписей. «Она касалась этого грубого куска глины своими нежными пальчиками», — с волнением подумал мужчина.
Он хотел положить черепицу обратно, но та словно не желала покидать его рук. Зел ещё раз перечитал послание, и до него наконец дошёл смысл написанного: Елена хочет встретиться тайком с господином Идоменеем в ночном саду!
О боги! Что она задумала?! Почему не может прийти в андрон открыто, как делала много раз?
Раб воровато огляделся, быстрым движением засунул черепок за пояс, прикрыл складкой хитона. Мгновение спустя скрипнула дверь, и в андрон вошёл Гектор. С подозрением оглядев раба, старый слуга сердито буркнул:
— Ты что ищешь в кабинете господина?
— Ничего не ищу. Я выходил из андрона и только вернулся, — ответил Зел, быстро опустив глаза.
— И куда же ты ходил? — продолжал пытать Гектор.
— По нужде, — соврал Зел. — Теперь позволь мне продолжить работу, — он слегка поклонился и направился в библиотеку.
Сев на низкую скамеечку, Зел потянулся за необработанным пергаментом. Острый конец черепицы при этом больно врезался в живот. Раб хотел поправить пластинку, но, обернувшись, увидел, что Гектор наблюдает за ним.
3.
После ухода Клитии Хиона долго бродила по саду. Она пропустила вечернюю трапезу, но голод не мучил её, а жажду можно было утолить, дойдя до источника Мэлины. Розовый диск почти скрылся за горизонтом, умолкли птичьи голоса, ночь не спеша окутывала своим тёмным покрывалом кусты и деревья. Хиону не пугал вечерний сад, который она изучила ещё в детстве.
Девушка вышла на аллею, примыкавшую к террасе. Сквозь ветви деревьев виднелось окно андрона, освещённое неярким пламенем лампиона. «Может быть, в эту самую минуту господин читает мою записку?» — подумала она.
Хиона не заметила затаившегося за деревом Зела. Мужчина же не сводил глаз с белокурой рабыни, ему было интересно, как поступит девушка, когда поймёт, что господин не придёт на свидание. Черепица с посланием, украденная из андрона, всё ещё была спрятана за поясом, и мужчина время от времени прикасался пальцами к шероховатой поверхности, проверяя, что она на месте.
Господин, как только вернулся в андрон, сразу отпустил его. Но Зел, рискуя нарваться на наказание, не пошёл в посёлок, а направился в сад, к месту, где должно было состояться свидание. Пришлось долго ждать, и теперь он беспокоился, что в посёлке заметят его отсутствие. Обычно Арах, помощник управляющего, перед сном проводил перекличку.
