— В меня? — с негодованием переспросила она, снова поворачиваясь к нему лицом. — Я же не пьяная свинья.
— Нет, — парировал Джеймс, — вы — невоспитанная сорвиголова.
Энджел замахнулась кулаком, метя ему в лицо, но в этот раз он был готов. Он перехватил её запястье, крепко обхватив его пальцами. Некоторое время они сердито смотрели друг на друга, а затем она вырвала руку и, резко взметнув юбки, двинулась через луг с негодующей хромотой.
— Что, по вашему мнению, вы делаете? — спросил маркиз, схватив поводья Фараона, чтобы последовать за ней.
— Я иду обратно, — отрезала она через плечо. Из-за высокой травы ей пришлось поднять юбки до колен, и, несмотря на то, что Джеймс разозлился так, что готов был плеваться, он сумел насладиться этим видом. Нет смысла быть повесой, если не можешь восхищаться красивой женщиной, каковы бы ни были обстоятельства.
— О, — произнес он, пытаясь остудить свой гнев. — Что ж, я направляюсь в ту же сторону. Хотите, поедем вдвоем?
— Нет.
Энджел продолжала двигаться в сторону особняка, и он медленно поравнялся с ней, уверенный, что она сдастся и согласится проехать остаток пути. Однако в соответствии с её убедительно доказанным упрямством, она ни разу даже не бросила на Фараона тоскующего взгляда.
Это заставило Джеймса чувствовать себя совсем не по-рыцарски, и он откашлялся.
— Анжелика?
— Я с вами не разговариваю.
— Вы это уже говорили.
— Хорошо. Я рада, что вы не глухой.
— Я пытаюсь извиниться, — настаивал он сквозь стиснутые зубы. — Если вы любите Саймона, то я хочу, чтобы вы знали: я не стану… вмешиваться в вашу жизнь. — Ему отчаянно хотелось рассказать ей о Саймоне и Лили, но это больше было не его чертово дело. — И я желаю вам только счастья.
— Как мило, — пробормотала девушка, уставившись на него ненадолго, прежде чем снова отвернуться. — Если бы меня заботило то, чего вы желаете.
Наконец Джеймс решил, что можно без опаски прийти к выводу, что дела не могут обстоять хуже.
— Вы, должно быть, очень серьезно упали, мисс Энджел, — проговорила Тесс, раскладывая голубое платье хозяйки на спинке кресла. — Ваша амазонка — жуткое зрелище. С вами всё в порядке?
— Пострадала только моя гордость, — хмуро ответила Энджел, изучая испорченную юбку.
Всё пошло совсем не так, как она планировала. Девушка хотела доказать Джеймсу Фарингу то… ну, что-то позволяющее ему узнать, что к ней нельзя относиться несерьезно. Учитывая, что Демон почти вывихнул ей руки и теперь у неё подвернута лодыжка и исцарапаны предплечья, Анжелика вовсе не была уверена в том, кто кому преподал урок.
Она сумела бросить вызов Джеймсу, как и хотела, выставив себя при этом законченной мегерой. Ей остается одно из двух: или продолжать злится на него или броситься в его объятия и уничтожить ту маленькую частичку респектабельности, которая осталась у неё. Всё так запуталось. Джеймс Фаринг украл её сердце, и она не имела представления, как вернуть его, или как продолжать жить без него.
Отсиживаться наверху, лишаясь обеда, выглядело немного по-детски, но у Энджел не было настроения ловить разочарованные взгляды, которыми обменяются её отец и мать, сокрушаясь по поводу неисправимой дочери. Анжелика выпрямилась. Возможно, если она будет вести себя достаточно плохо, то они и вовсе откажутся от свадьбы. Через мгновение девушка снова ссутулилась. У неё вовсе не было желания оказаться сосланной в Австралию вместе с Брутусом, а это стало казаться следующей ступенькой вниз рядом с той, где она находилась сейчас.
Наконец она похромала вниз, чтобы найти Саймона и извиниться за свой последний проступок. До того, как она смогла найти жениха, он нашел её сам.
— Могу я с минуту поговорить с тобой? — тихим голосом произнес он, выходя из утренней гостиной и бросив взгляды вверх и вниз по коридору.
— Конечно. Мне тоже необходимо поговорить с тобой. — Энджел шагнула в комнату и обернулась, чтобы увидеть, как Саймон закрывает дверь. — Я знаю, что вела себя отвратительно, — поморщилась она. — И я по-настоящему сожалею об этом. Это просто то…
— Мое поведение было ещё хуже. — Саймон повернулся к ней лицом, с серьезным и обеспокоенным выражением.
— Что ты имеешь в виду? — усомнилась она, поворачиваясь, чтобы присесть. К её удивлению, в комнате находилась и Лили, сидевшая у камина.
— Ты ничего не сделала. Я хочу, чтобы ты сознавала это. Я всегда знал о твоём… энергичном характере. Проблема заключается, хм, во мне. Мы с тобой друзья, но…
Энджел застонала.
— Я так и знала, что всё испортила.
Саймон взял её за руку.
— Нет, Энджел. Это не ты. На самом деле, я… о, проклятие, — выругался он нехарактерным для себя образом, и обратил умоляющий взгляд на Лили.
— Энджел, мы не хотели, чтобы это случилось, — проговорила Лили, взяв её за другую руку.
— Чтобы что случилось? — в замешательстве потребовала объяснений Энджел. Парочка снова переглянулась, и тогда она поняла. — Оооо…
— Я не стану отказываться от нашей свадьбы, — торопливо сказал Саймон, с вымученным выражением лица. — Я дал тебе слово. Просто я, ну, не мог ничего не сказать. Это было бы нечестно.
— Ты любишь Лили, — медленно произнесла Энджел, переводя взгляд с одного на другую. — И Лили любит тебя.
— О, Энджел, я чувствую себя так ужасно, — сокрушенно выдавила Лили, на глазах которой показались слезы. — Я знаю, что как ты относишься к Саймону и…
— Всё в порядке, — слегка улыбнувшись, твердо ответила Энджел. — В самом деле, всё хорошо. — Она не была уверена, какие ощущения полагается испытывать, когда слышишь новости подобного рода, но девушка была совершенно уверена, что это не облегчение. Однако она чувствовала именно это.
Саймон закрыл глаза.
— Мне стало легче от того, что ты понимаешь, — пробормотал он. — Лили и я твердо намерены больше не видеть друг друга. Я восполню все это тебе, Энджел. Я обещаю.
— Мы оба обещаем, — всхлипнула Лили, вытирая глаза.
— Саймон, я не могу выйти за тебя замуж, — сказала Энджел. — Я даже не стану пытаться обвинять в этом тебя и Лили, потому что, если быть полностью честной, я счастлива за вас.
— Тогда почему?
— Я не люблю тебя, — просто ответила она.
— Ты не… — Саймон откинулся на спинку и посмотрел на неё. — Джеймс?
Энджел покраснела.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты любишь его, не так ли?
Её румянец стал гуще.
— Саймон…
— Не так ли? — настаивал он.
— Да, — девушка нахмурилась, ей было мучительно признавать это, и положение с каждой минутой становилось все более трудным.
