не узнавал, затем его зеленые глаза сузились.
— Ты!
— Да, я! — Тревельон угрожающе положил руки на свои пистолеты. — Если ты меня вспомнил, то, полагаю, не забыл, зачем я здесь.
— Коснись моего сына хоть пальцем, и я отправлю тебя на виселицу! — выкрикнул за его спиной лорд Фэйр.
В дверях за спиной Джеффри толпились лакеи, и Тревельон слышал топот — это из расположенных поблизости конюшен бежала подмога. Джеймс поднял один из пистолетов, щелкнул курком и грозно вопросил:
— Ну? Где она?
Глаза Джеффри полезли на лоб: изобразил недоумение он очень искусно.
— Кто?
За спиной послышался топот копыт, а потом голос Агнес:
— Остановитесь!
Джеймс обернулся, и у него отлегло от сердца. Слава богу! Агнес уже осадила коня, Тоби бежал рядом. И тут краем глаза он успел заметить, как бросился на него Джеффри, но уже в следующее мгновение лохматое существо молнией пролетело мимо, миновало ступеньки и вцепилось Джеффри в ногу.
Выругавшись, тот пнул собаку, угодив в живот, и Тоби, пронзительно завизжав, кувырком покатился по каменным ступеням вниз.
Закричав, Агнес бросилась к собачке, неподвижно лежавшей у подножия лестницы, и упала на колени.
Некоторое время все молча смотрели, затем лорд Фэйр в замешательстве позвал:
— Агнес?
Тревельон бросил на него пристальный взгляд.
— Агнес? — повторил Джеффри. — Тебе известно имя этой маленькой сучки? Кто эта девчонка?
— Твоя дочь, — сурово сказал Джеймс.
Джеффри презрительно скривился.
— Отец, хватит откладывать в долгий ящик. Пусть его арестуют, а эту девицу вышвырнут из поместья.
Агнес вскочила. Ее лицо было мокрым от слез и красным от гнева. Темные волосы растрепались, руки сжались в кулаки. Ненавидящим взглядом она уставилась на того, кому была обязана появлением на свет, и выкрикнула:
— Ты ударил слабое существо! Ты, злобный жирный дурак!
У Джеффри отвисла челюсть.
— Как смеешь ты, маленькая…
— Марш в дом! — резко оборвал его лорд Фэйр.
Джеффри, с искаженным от злости лицом, обернулся к отцу, но тот кивком указал ему на дверь особняка.
— Ты меня слышал? В дом! Или я велю лакеям увести тебя силой.
Джеффри, совершенно ошеломленный, не говоря ни слова больше, стал подниматься по ступеням.
Джеймс сунул пистолет в кобуру и бросился к Агнес, стоявшей возле Тоби. Слезы струились по ее щекам ручьем.
— Дядя Джейми, ты ему поможешь? Он не умрет?
Он опустился на землю возле собаки, то же, к его удивлению, сделал и барон, и Джеймс бросил на него испытующий взгляд, прежде чем осмотреть Тоби. Песик тихо и жалобно поскуливал. Джеймс осторожно ощупал его бок, проверяя, целы ли кости, и заключил:
— Вроде бы все цело.
— Похоже, нашему Тоби просто стыдно, — хихикнул барон, еще больше поразив Джеймса.
— Ты правда так думаешь, деда?
Тревельон и вовсе вытаращил глаза.
— Агнес, ты что, знаешь?…
Девочка, похоже, совсем не чувствовала своей вины, поскольку ответила даже с вызовом:
— Что он мой дед? Да. И он вовсе не злой, хотя таким кажется.
— Спасибо, дорогая, — сухо сказал лорд Фэйр и настороженно взглянул на Тревельона. — Мы с Агнес познакомились два года назад во время одной из прогулок на пустоши. Насколько я понимаю, ей не разрешается гулять в одиночестве, но она, очевидно… гм. Научилась убегать тайком.
— Агнес! — Тревельон сурово уставился на племянницу. — Ты знаешь, что случилось с твоей мамой и почему дед запретил тебе выходить за пределы наших земель без сопровождения.
— Да, дядя Джейми. — Опустила голову Агнес, но тут Тоби, словно вдруг учуял, что хозяйке нужна поддержка, вдруг волшебным образом исцелился, вскочил и подпрыгнул, пытаясь ее лизнуть.
— Вот видите, — сказал лорд Фэйр, — как я и думал, наш Тоби здоровее всех!
Джеймс кашлянул, привлекая к себе внимание, потом сказал:
— Агнес, возьми Тоби, иди к лошади и жди меня.
Но племянница, вздернув подбородок, заявила:
— Только если пообещаешь не драться с дедушкой.
Тревельон бросил на нее строгий взгляд, но согласно кивнул, и они с лордом Фэйром проводили взглядом Агнес с Тоби туда, где стояла ее лошадь.
— Прямо амазонка, вся в бабку, — тихо заметил барон.
Тревельон удивленно вскинул брови.
— Моя покойная жена, — пояснил лорд Фэйр, закашлявшись. — У нее тоже были зеленые глаза. Надеюсь, вы не станете наказывать девочку за то, что встречалась со мной на пустоши. Я сразу догадался, кто она такая, с первого же взгляда, и ничего не мог с собой поделать — вот и попросил ее встретиться снова.
— Ваш сын обесчестил мою сестру! — резко выкрикнул Тревельон.
У старика гневно раздулись ноздри, и Джеймс было подумал, что ему придется нарушить данное племяннице обещание, но барон только вздохнул:
— Джеффри всегда… был моим разочарованием. Ему неведомо понятие чести, которое пристало бы джентльмену.
Тревельон стиснул зубы, но ничего не сказал, а лорд Фэйр продолжил:
— Я не только не одобрил его поступок в отношении твоей сестры, но и, если угодно, пришел в ужас, когда узнал правду.
— И все же отдал приказ меня арестовать!
Барон бросил на него пронзительный взгляд.
— Но ты действительно его избил! Что бы он ни совершил, это мой сын, в конце концов.
— А Долли — моя сестра, — с деланым спокойствием возразил Тревельон.
— Это так. — Фэйр обернулся и, взглянув на девочку, которая возилась с Тоби, пообещал: — Поскольку в Агнес течет кровь обоих наших семейств, я не стану тебя арестовывать, хотя бы ради нее.
Тревельон с удивлением наблюдал за стариком. Он десять лет провел в изгнании, вдали от дома. А искупление, оказывается, было буквально под рукой.
— Послушай меня, Тревельон, — продолжил барон. — Я уже потерял Джеффри. Он вернулся домой лишь для того, чтобы забрать кое-какие мелочи, которые дороги ему как память. Он недавно женился и на приданое жены приобрел плантацию в Вест-Индии, куда и отправится в конце недели. Сомневаюсь, что его нога еще раз ступит на землю Англии. Вест-Индия — это другой конец света. Если у него там будут дети, я, скорее всего, никогда их не увижу, но здесь у него остается дочь.
Джеймс замер и медленно проговорил:
— У вашего сына нет никаких прав на Агнес, ведь он ее даже не признал.
Фэйр склонил голову.
— Да, это так: у нас нет никаких прав, и вы можете запретить мне с ней видеться, но я все равно прошу…
— Зачем вам это?
Барон поднял голову.
— В ее жилах течет моя кровь… и я ее люблю.
Лежа в постели, Феба прислушивалась к шумам и скрипам, которые производил в ту ночь старый дом. Снаружи выл ветер, сотрясая ставни на ее окне. Где-то пробили часы, стены и половицы заскрипели
