на Разумовского с пронзительностью Пётр, но тот, за кем он прежде наблюдал, направился пройти мимо и выйти из зала.
Оба встретились взглядами, словно не ожидали увидеть друг друга. Подняв удивлённо бровь, Пётр смотрел в ответ, и молодой человек улыбнулся:
— Рад встрече, граф!
— Винсент, — кивнул Пётр, а стоящий рядом тесть тут же откланялся, оставив их наедине. — Вас сюда пригласили?
— Вы знаете, дело весьма деликатное, но я надеялся, что смогу поговорить с Вами, — взволнованно ответил его молодой собеседник. — У Вас не найдётся минуты для меня?
— Вы успеете всё сказать за минуту? — удивился Пётр, рукой пригласив в медленную прогулку по краю бального зала, где бы они могли тихо переговорить. — Я спешу. Торопитесь.
— Мне предстоит собрать информацию об одном господине. Он находится здесь. Бал специально устроили с таким количеством гостей, чтобы мы смогли проследить за ним, но всё очень сложно и мне нужны Ваши советы. Речь идёт о члене одного масонства… Георге. Мол, у того в доме, говорят, исчезают люди…. а в озере рядом находят тела.
— Вам поручили стоящее дело, вот и покажите себя, — сказал строго Пётр. — Вы один из моих лучших учеников.
— Граф, добрый вечер, — прозвучал из-за спины голос Генерал-губернатора, и он с ещё большим удивлением оглянулся:
— И Вы здесь?! Вы не собираетесь склонить меня к сему делу.
— Здесь дело куда страшнее, чем кажется, — на мгновение закрыл тот глаза. — Мне и самому крайне неприятно просить о помощи в расследовании, но кроме Вас и Тико вряд ли кто сможет добраться до истины. Клянусь, это крайний случай.
— У Тико родилась дочь. Мой сын ещё мал. Я занят иными делами, — быстро сказал Пётр, вновь обратив внимание на супругу, а та поддалась уговорам Разумовского и отправилась с ним танцевать.
Она несколько раз бросила краткий взгляд в ответ, но продолжала смеяться, словно насаждалась обществом своего красноречивого кавалера. Так и наблюдая за нею и Разумовским, Пётр сказал:
— Значит, меня специально сюда пригласили?
— О, нет, мы прознали о том, что будет бал, и попросили нас пропустить. Зная, что здесь будет и сам Георг, и Вы…
— Ясно, — перебил Пётр речь Генерал-губернатора. — Я сейчас всё равно не могу ничего. Слишком много глаз и ушей. Завтра приеду к Вам лично. Простите, — спешил он покинуть их общество, чтобы не потерять из вида направившегося покинуть зал с его супругой Разумовского.
Натолкнувшись на пару из гостей, он тут же извинился, но старался как можно быстрее проследовать за Ионой. Пётр переживал не на шутку, что события вокруг кажутся подозрительными, а вера к людям исчезала…
Заметив из-за угла, в какой кабинет увёл Разумовский его супругу, Пётр поспешил встать за дверью…
— Я же больше восхищён винегретом. Он у Врангеля просто пальчики оближешь! — договорил Разумовский. — Такие стали салаты делать… Жаль, их в коллекцию не добавить…
Приоткрыв дверь так, чтобы можно было в щель видеть происходящее, Пётр сразу заметил, как Разумовский целовал ручку улыбающейся в ответ Ионы.
— Вы упомянули про иную коллекцию.
— О да, я хочу пригласить Вас, показать её, — коснулся он нежно её талии, всё больше прижимая к себе.
— Я буду счастлива, — молвила Иона, но Разумовский, дыша с нарастающей страстью, перебил:
— Будете… Я всё сделаю для этого.
— Я уверена, Вы никого никогда не обделили вниманием, — взволнованно дышала она, всё же слегка пытаясь руками оттолкнуться. — Однако не будем спешить… Я крайне заинтересована в Вашей коллекции, но… я не одна… Я замужем…
— Понимаю, но это не помешает ведь, — хотел он поцеловать в губы, как не выдержавший это всё наблюдать Пётр резко открыл дверь, чем заставил обоих внезапно отстраниться друг от друга.
Оба не знали, куда смотреть, поправив одежды и пытаясь успокоить выдающее их волнение дыхание. Решив сразу действовать, Иона поспешила к выходу и, проходя мимо супруга, на которого не смела поднять глаз, пролепетала:
— Меня ждут, я должна вернуться.
— Мы просто беседовали, — тут же добавил Разумовский и повёл рукою в воздухе. — О музыке, моей коллекции, салатах…
— Я всё слышал, — вставил Пётр, взирая с гордым презрением в ответ. — И видел.
Он резко покинул кабинет и спешил скорее оказаться в зале, где вовсю продолжался полный красками роскоши бал. Иона вновь стояла подле Ольги, тихо с ней беседуя, словно рассказывала что-то сокровенное. Встав рядом, Пётр схватил Иону под руку, как можно незаметно для окружающих, с такой силой, что она вздрогнула от боли:
— Какого чёрта ты решила развлекаться с Разумовским?
— Петенька, я всё объясню, — волновалась она, а не смеющая оставаться далее перед ними Ольга тихонько ушла прогуляться дальше по залу, и наблюдавший со стороны Валентин осмелился пригласить её на танец…
— Мы говорили о музыке, — продолжала Иона рассказывать, словно спешила оправдаться, пока любимый так и не отпускал руки, всё так же крепко сжимая. — Он сказал, что играет на скрипке, что у него большая коллекция и даже недавно получил новую из России. Может он и есть то доверенное лицо, о котором упомянул Матвей Сергеевич… Я не успела спросить…
— Если бы он им был, сказал бы сразу, не так ли? — сквозь зубы прошептал Пётр, еле сдерживая кипевшую в нём ярость ревности.
— Пусти же…. ты делаешь мне больно, — взмолилась любимая, и его рука медленно ослабла, как отступил на шаг назад и он сам:
— Развлекайся дальше… Потанцуй с кем ещё. Кавалеров для тебя здесь куча найдётся. Нынче иметь любовника очень модно!
— Петенька, — смотрела с испугом потерять их счастье Иона, но милый поспешно покинул её общество.
Он отыскал, где стоял Генерал-губернатор, наблюдавший за балом, и встал рядом:
— Я согласен взяться за это дело.
— Вы уверены?! — удивился тот. — Вы поссорились с супругой? Не смотрите так, — стал говорить он тише. — Многие видели, как Вы… беседовали.
— Увы, молва не врёт… Через несколько лет супружеской жизни часто всё меняется, появляются иные интересы…. любовники, любовницы… Жизнь продолжается! Так я приеду завтра к Вам. Пусть Винсент тоже будет на месте с отчётом. Помогу разоблачить Вашего Георга…
С этими словами Пётр покинул зал. Он предстал перед своими и Ионы родителями… Он кратко распрощался с ними, ссылаясь, что появились срочные дела, и покинул особняк…
Рюмку за рюмкой выпивал Пётр, сидя в кабинете у себя дома. Полураздетый, растрёпанный от усталости и от того, что несколько часов назад, как пришёл, раскидал в порыве ярости все вещи, лежащие на столе, он расслабленно сидел. Он смотрел в
