— Возможно, и так. — Тогда признай это, Себастьян, и делу конец.
— Нет, я не согласен расстаться! Черт возьми, Иден, я выполню любое твое желание, кроме этого!
— Но я хочу совсем другого. — Наклонившись над Себастьяном, она потерлась губами о его упрямо сжатый рот.
— Чего же? — Он недоуменно сдвинул брови. — Проклятие, Иден…
Иден одарила его нежнейшим поцелуем, а потом отстранилась, чтобы, как ангел, парящий высоко в небесах, взглянуть на Себастьяна сверху вниз.
— Я хочу, чтобы ты любил меня, Себастьян. Любовь — это бечевка, которая может связать нас вместе навеки. Я люблю тебя и хочу быть уверенной, что и ты любишь меня — со всеми моими дурными привычками, недостатками и причудами.
Себастьян посмотрел в очаровательное, фарфорово-белое личико, обрамленное рамкой светившихся в лунном свете каштановых волос, и его сердце перевернулось в груди. И нужно-то было всего ничего — произнести слова, которые она хотела услышать, и тогда она навечно будет принадлежать ему, верная и преданная. Все, что ему нужно было сделать, это выпустить на волю нежное чувство, томящееся взаперти в его сердце. Рай находился всего в трех словах отсюда…
— Ваша светлость? — тихо окликнул его Талли, приоткрыв дверь и засовывая голову в образовавшуюся щель. — Я ходил взглянуть на вашу жену, как вы просили. Ее нет в спальне. Боюсь, не попыталась ли она снова убежать… — Он запнулся, увидев в лунном свете два силуэта. — Простите, ваша светлость…
— Закрой за собой дверь с той стороны, — велел Себастьян, не отводя глаз от очаровательной миссис Сейбер. — Мы с Иден ведем переговоры.
Талли на цыпочках удалился, закрыв за собой дверь. На губах его играла довольная улыбка.
Наконец-то Иден оказалась там, где ей положено.
— Итак, на чем мы остановились? — Себастьян погладил стройное бедро Иден.
— Мы ждем, когда ты наконец признаешься мне в любви, — шепнула Иден, замирая от его ласки.
— Но тогда я вынужден буду нарушить торжественный обет, данный мной одиннадцать лет назад? — прошептал он куда-то в шею Иден.
— Если бы тогда выбрал верную и любящую женщину, тебе не пришлось бы давать этот обет.
— Я же не знал, что встречу ее в будущем.
— Именно поэтому на моем счету семь расторгнутых помолвок, — улыбнулась Иден, — Никогда не было ни огня, ни искры, ни…
— Ни бечевки у воздушного змея?
— Ни бечевки, — подтвердила она. — Себастьян, я все еще жду…
— Признаюсь, я не знал, что такое любовь, пока не встретил тебя.
— Неудивительно, что Вашингтон поручил тебе разведывательную деятельность, — фыркнула Иден, покачав головой. — Вытащить из тебя несколько слов труднее, чем достать жемчужину из ее раковины. Говори, пока я не потеряла терпение!
— Ты? Святая? — поддразнил ее Себастьян.
— Нет, ты невыносим! — Иден с силой шлепнула его по здоровому плечу. — И зачем только я трачу столько времени? Лучше я…
— Я люблю тебя… — Себастьяну показалось, что слова сами вырвались из его сердца. За эти годы он так замкнулся в себе, что выражение вслух каких-либо чувств воспринимал как что-то неприличное. Поэтому-то и Иден так упорно боролась за то, чтобы сохранить в тайне свои мрачные воспоминания — со старыми привычками трудно расставаться.
— О, Себастьян, я горжусь тобой! — Закинув руки ему на шею, Иден крепко обняла мужа и заглянула в его глаза: в серебристо-серых озерах плескались безграничные любовь и нежность.
— О-о-о!
— Позволь мне облегчить твою боль… — Она разжала объятия, и Себастьян, затаив дыхание, почувствовал, как рука Иден скользнула вниз, пробралась через путаницу волос на его груди и замерла на гордой возвышенности, доказывавшей, что он настоящий мужчина. Пальцы Иден поглаживали пульсирующую плоть, а ее губы покрывали поцелуями его грудь и плечи. Себастьян принимал ее ласки, и его дыхание становилось все более прерывистым. — Ну, так что это была за чушь по поводу неспособности выполнять супружеские обязанности? — дразнила его Иден.
— Мадам, вы совершенно распустились, — сжав зубы, хмыкнул Себастьян.
— Подожди еще, увидишь, какой я буду завтра, — прошептала Иден, путешествуя губами по его груди.
Огонь разливался по телу Себастьяна, и вот ему уже кажется, что его сжигают заживо. Ласки, поцелуи, нежные, как дуновение ветерка, прикосновения… Голова его шла кругами грозила вот-вот и вовсе покинуть своего владельца.
— Иден… — Он задыхался, он погибал от ее нежности, и если она продолжит эти изощренные пытки, то рискует остаться вдовой. Рассчитывать на собственную выдержку было бесполезно, мысли вихрем унеслись куда-то, тело горело и корчилось в пламени всепожирающей страсти. — Идем, клянусь, ты будешь виновницей моей смерти, — простонал он, наматывая на руку шелк каштановых волос.
— Я люблю тебя, Себастьян, и…
— Что? — Ему едва хватило дыхания на это единственное слово.
— Я люблю любить тебя… — Ее губы, путешествуя по всему его телу, пили из родника желания, ключом забившего из самых недр.
— Иден, прекрати! — выдавил Себастьян.
Иден замерла, она ощущала его трепет и понимала, что подвела его к краю бездны. Мускулы его стали упругими, как натянутые струны, складки вокруг чувственного рта углубились, ярче засверкали голодным блеском серебристые глаза. С довольной улыбкой Иден накрыла Себастьяна собой и подождала, пока он не приподнялся ей навстречу.
— Я люблю тебя, Себастьян, — шепнула она, ловя ритм.
Ее желание расцветало, как роза под теплым полуденным солнцем. Они двигались, любили и дышали в унисон. И тело к телу, душа к душе, вместе устремились к сказочной вершине блаженства.
Полная покоя и удовлетворения Иден положила голову на здоровое плечо Себастьяна. Они так долго боролись с любовью, и каждый считал, что обречен быть несчастным. А теперь Себастьян любит се! Он произнес те слова, которые ей необходимо было услышать. Он не осудил Иден за прошлое, а освободил ее от его тяжких оков.
— Иден? — Что?
— Насчет раздельных домов и визитов раз в год. Я безоговорочно настаиваю, чтобы ты каждую ночь проводила в моей постели.
— А я безоговорочно соглашаюсь, — лукаво улыбнулась она.
— Война между нами наконец окончена? — Проведя рукой по изгибу талии и пышной возвышенности, Себастьян запечатлел поцелуй на ее лбу.
— Да, ваша светлость, в этом я уверена.
— Перестань называть меня так.
— Но мне это нравится. — Иден коснулась его губ благоговейным поцелуем.
— Лучше люби меня. — Стараясь придумать новые способы для своей обожающей перемены жены, Себастьян подвинулся к краю кровати. От мысли, что Иден будет скучать в спальне, он приходил в ужас. Похоже, ему придется напрячь всю свою фантазию, чтоб се энтузиазм не иссяк.
