— Но если бы это случилось, ты поступил бы, как она?
Она, как полагал Себастьян, относилось к Виктории Пембрук, которая, по словам Лиланда, была подвержена приступам дурного настроения и необоснованным вспышкам гнева. Собрав из обрывков сведений общую картину, Себастьян сделал вывод, что Виктория была на грани безумия, но тем не менее он не мог простить матери Иден и ее любовнику душевные раны, нанесенные маленькой беззащитной девочке.
Нежно притянув Иден к себе, Себастьян ощутил, что никогда еще они не были так близки. Это было больше чем физическое слияние, это было духовное единение. Заглянув в ангельское личико, освещенное серебряным светом, Себастьян оценил наконец собственную глупость. Из-за безнравственной Пенелопы и собственного эгоизма Себастьян перестал уважать всех женщин, Боже правый, как он мог быть таким слепым, таким бездушным? Отказываться от счастья, которое так и просилось в руки? Он глядел в чистые ангельские глаза и знал, что никогда не испытает пресыщения.
— Ты не ответил на мой вопрос. — Кончиками пальцев удсн нежно провела по его губам. — Будешь ты верен нашим обетам или по первой же прихоти откажешься от них?
— Зачем мне искать то, что я уже нашел, Иден?
Она зажмурилась, затаила дыхание. Себастьян пытается сказать, что любит ее, но слова любви запрятаны в нем так же глубоко, как ее жуткое прошлое — внутри се самой, Если верить Талли, Себастьяна ранило то, что леди Пенелопа предпочла ему самому его титулы и богатство. Это был удар по его гордости, и теперь он боится повторить ошибку. Быть может, он ее любит, но ему трудно произнести нужные ей слова? Иден осторожно, чтобы не задеть раненое плечо, положила руку ему на грудь.
— Себастьян?
— Что, ангельские глазки? — шепнул он, мгновенно отреагировав на ее прикосновение.
— То, что чувствуем мы с тобой, называется любовь. — Озорная улыбка растянула губы Иден.
— Ты так думаешь? — Себастьян в ответ не менее хитро улыбнулся. — И что же, госпожа жена, привело вас к такому глубокомысленному заключению?
— Меня только что осенило: даже будучи человеком чести, ты все равно не добивался бы руки женщины, если бы не питал к ней сильных чувств.
— Вот-вот. — Ощущая под боком знакомое тепло, Себастьян был абсолютно счастлив.
— Кстати, о. моем поведении. — В глазах Иден блеснули искорки, полностью разогнавшие печаль. — Должна признаться, я получала такое удовольствие, выступая в роли сорвиголовы, что пару раз даже забыла о своей первоначальной цели.
— Я видел, как ты улыбаешься, перепрыгивая через изгородь.
— Ты должен был возмутиться. — Иден повернула голову и подозрительно посмотрела на Себастьяна. — А ты никак не прореагировал.
— Я бы этого не сказал, — проворчал Себастьян, поглаживая бедро Иден.
— А что ты сказал бы?
— По правде говоря, я ужасно старался не попасться в западню, которую ты для меня приготовила. Ты, ангельские глазки, чертовски изобретательна.
— И тебя это расстраивает?
— Нет, интригует.
— Значит, ты не возражаешь, если я буду носить мужскую одежду и устраивать скачки на Арабе?
Себастьяну с трудом удалось не поддаться соблазну дать свое согласие!
— Ты мне не очень нравишься в мужской одежде. — Его голос понизился до бархатного шепота: — Я предпочел бы, чтоб ты ездила на Арабе вообще без ничего…
— Понятно. — Иден ухмыльнулась. — Смею предположить, что, стало быть, ты тоже получал удовольствие от наших игр?
— Несомненно. — Желание мгновенно пронзило Себастьяна, ему захотелось немедленно продемонстрировать Иден, какое удовольствие он получает, занимаясь с ней любовью, но, к сожалению, у него еще не хватало сил, и он проклял свою рану.
— Да, кстати, насчет кольца. — Иден посмотрела на сверкавшие в лунном свете камни.
— Оно тебе не нравится? — забеспокоился Себастьян. — Я поручил Талли купить самое лучшее.
— Не считаясь с ценой, полагаю, — уточнила Иден. — Но оно могло быть и лучше, ваша светлость.
— Лучше? — Себастьян недоверчиво взглянул на нес. — Талли утверждал, что все остальные не шли с ним ни в какое сравнение.
— Уверена, он сделал все возможное.
— Конечно, — раздраженно заметил Себастьян. — Но, черт побери, почему оно «могло быть лучше»? Это колечко стоит целое состояние!
— Великолепная трата состояния, — спокойно отозвалась Иден. — Знай я заранее твои замашки, я не вышла бы за тебя замуж.
— Ну конечно, тобой руководили поспешность и легкомыслие, — сварливо проговорил Себастьян.
Иден снова дразнила его, и Себастьяну было так же трудно сладить с ней сейчас, как и прежде. Боже мой, он вылечил ее и ей больше не нужен! От этой мысли он едва не сошел с ума. Удержать такую независимую и темпераментную натуру было так же реально, как поймать в кулак солнечный луч. Теперь, освободившись от всех своих табу, Иден прекрасно обойдется и без него! Себастьяна охватило отчаяние. Из-за слабости он не мог удовлетворить ее физически. А эмоционально? Господи, теперь, когда разорваны вес цепи, приковывавшие ее к прошлому, ничто больше не удерживает Иден! В последние дни Себастьян все время подмечал в ней все новые черты. Освобожденный ангел расправлял крылья и мог лететь куда угодно…
— Себастьян, ты переломаешь мне кости, — пожаловалась она.
— Прости. — Размышляя над своим бедственным положением, он, оказывается, изо всех сил прижимал к себе Иден.
— Неприятные мысли, ваша светлость? — Она пристально вгляделась в его помрачневшее лицо.
— Можно у тебя кое-что спросить?
— Что именно?
— Ты действительно… э-э… — Себастьян поперхнулся на слове, которое всегда застревало у него в горле. — Ты?.. — Он выругался про себя, а затем выпалил: — Черт побери, ты избавилась от своей любви ко мне так же, как от потребности в обществе других женихов?
— А как ты сам думаешь, Себастьян?
— Думаю, да. — Он сник, чувствуя, что все его надежды рушатся. — Эти рискованные проделки на лошади только разожгли твой аппетит.
— Ты прав, — усмехнулась Иден. — Более того, наш брак начинает напоминать мне пляшущего на ветру воздушного змея.
— И ты, конечно, парящий под облаками змей, — проворчал Себастьян.
— А ты якорь. Но нет бечевки, связывающей нас, и никакие кольца с драгоценными камнями не могут соединить змея и якорь, правильно?
— Да, полагаю, не могут. — Себастьян был так подавлен, что даже не понял, что попал в ловушку. Он уподобился другим глупцам, которые оказывались втянутыми в дискуссию с этой хитрой женщиной — и проигрывали.
— Бороться с неизбежным — пустая трата времени, правда?
— Возможно, и так. — Тогда признай это, Себастьян, и делу конец.
