Дэвид определенно не понимал — а Филиппа не собиралась его просвещать — того, что ей на это наплевать. С ней не будут общаться? Ну и что? Она никогда не была особенно популярной, да и практически не танцевала до знакомства с Беннетом. Главное, что ее негодование и злость из-за кражи дневников капитана Вулфа значительно перевешивали опасения насчет отношения к ней общества. Ее не станут принимать? И не надо.
Дверца экипажа распахнулась, и внутрь снова влез Лэнгли, с кувшином и свертком в руках.
— Вода и хлеб, — объявил он, — и еще немного сыра.
— Спасибо.
Вытащив из-за голенища нож, Лэнгли разрезал сыр на ломтики и протянул один ей. Когда она сжала сыр зубами, экипаж тронулся.
— Мы уже в Озерном крае? — спросила она.
— Да. Это труднопроходимая местность. Возможно, на обратном пути из Шотландии у нас будет больше времени, и мы сможем полюбоваться здешними красотами. — Он положил ей в рот еще кусочек сыра, после чего поднес к губам кувшин с водой.
Филиппа намеренно облилась.
— Черт возьми! — воскликнула она. — Развяжите мне хотя бы одну руку, чтобы я могла поесть сама. Вы сами сказали, что местность труднопроходимая. Значит, я никуда не денусь.
— Идти здесь некуда. А если вы попробуете сбежать, не зная дороги, то рискуете свалиться с какой-нибудь скалы, не отойдя и ста шагов от экипажа.
Филиппа нервно сглотнула.
— Я читала о природе Камбрии. Кажется, здесь на каждом шагу ловушки.
— Совершенно верно. — Окинув ее оценивающим взглядом, он приподнялся и развязал ей левую руку.
Она тут же вытянула руку в сторону, пошевелила пальцами.
— Спасибо.
— Мы собираемся пожениться. Взаимовыгодный или нет, но брак — это союз. Для нас обоих будет лучше, если мы сможем ужиться.
— Можно мне еще сыра?
Он отрезал еще один кусочек и дал ей. Положив сыр в рот, она дождалась, пока экипаж особенно сильно тряхнуло на очередном ухабе, и начала задыхаться. Ее сердце стучало так громко, что это мог слышать даже кучер.
— Надеюсь, вы не ждете, дорогая, что я поверю этому представлению? — поинтересовался Лэнгли, откинувшись на сиденье.
Филиппа закашлялась, выплюнув кусок сыра, потом задержала дыхание, причем надолго — ее лицо стало пунцовым. Она захрипела, стала царапать рукой горло, потом закатила глаза и обмякла. Великий Боже! Еще ни одна актриса не вкладывала столько души в свою игру. Если он не поверит ей сейчас, другого шанса не будет.
Лэнгли грязно выругался.
— Наклонитесь вперед, — скомандовал он, — я постучу по спине.
Филиппа наклонилась, но когда Лэнгли навис над ней, резко выпрямилась и изо всех сил ударила его головой в подбородок. Капитан мешком свалился на сиденье. Филиппа быстро выхватила из его руки нож и перерезала веревки. Когда же он зарычал, встал и начал надвигаться на нее, она изо всех сил ударила его этим ножом в бедро. Лэнгли взвыл: — Сука!
А Филиппа схватила сумку с драгоценными тетрадями, распахнула дверцу экипажа и выпрыгнула на дорогу.
Местность была действительно труднопроходимая, и прежде чем кучер сумел остановить экипаж, Филиппа уже была у подножия холма и скрылась из виду похитителей. Огромные валуны, крутые склоны, старые высокие деревья — все это, конечно, давало возможность укрыться, но затрудняло движение. А ей так нужно было оторваться от преследователей, прежде чем прятаться.
Беннет начал расседлывать своего жеребца, как только спешился на постоялом дворе. Соммерсет отправился в конюшню за свежими лошадьми, а Джек — в гостиницу за едой.
Его спутники, наконец, перестали пытаться разговорить его — очевидно, поняли, что он пока не способен общаться с людьми. Они были на правильном пути, потому что на постоялом дворе им точно описали герб Лэнгли и его экипаж, который быстро двинулся в северном направлении. Никто не видел женщину, но грум обратил внимание, что, по крайней мере, один из трех ехавших в экипаже мужчин все время держался вблизи, пока меняли лошадей.
— Беннет! — позвал Джек, выходя из гостиницы с половиной буханки хлеба и охваченный энергией, которой минутой раньше не было и в помине. — Они здесь были не более двадцати минут назад!
Его сердце на мгновение замерло, потом снова забилось. Меняя лошадей каждые десять миль, они продвигались вперед очень быстро, и теперь, наконец, был виден результат. Беннета радовало, что с ними Соммерсет. Одно только его имя открывало все двери и обеспечивало помощь, которой он ни за что бы, не получил, будучи в одиночестве.
Вернулся герцог, ведя под уздцы, серого мерин, за ним шли два мальчика с лошадьми для Джона и Беннета.
— Лошади, которых выпрягли из экипажа, еще влажные, — сказал он.
Джон кивнул.
— Хозяин гостиницы сказал, что продал путешественникам немного еды и воды не более двадцати минут назад. — Он нахмурился. — Этот человек также сказал, что впереди на пятнадцать миль нет ни одного постоялого двора, так что нам придется щадить этих лошадей, чтобы они послужили нам немного дольше.
— Зачем? Они уехали двадцать минут назад, значит, мы их вот-вот догоним, — сказал Беннет и принялся седлать скакуна. Слуги занялись двумя другими.
— Вулф, если он привез ее так далеко, то вовсе не намерен причинять ей зло, — сказал Соммерсет. — Во всяком случае, пока она не откажется следовать его указаниям в Шотландии.
— Она ненавидит путешествовать, — пробормотал Беннет. — Она никогда не уезжала из дома дальше, чем в Девоншир. — Он не мог объяснить всего. Только не сейчас, когда он мог думать только о том, чтобы она вновь очутилась в безопасности в его объятиях. Но, дьявол, он должен ее вернуть!
С громким стоном Джон тоже взгромоздился в седло.
— Итак, мы собираемся просто догнать их, или у нас есть план?
Беннет послал лошадь вперед.
— Мы должны их догнать.
Он слышал, что его спутники скачут следом, хотя и немного отстали, но не обернулся. Двадцать минут. Три мили? Четыре? Похитители тоже торопятся. Похоже, раньше чем через час догнать их не удастся. Значит, Лэнгли осталось жить час.
— Вулф, насколько известно в Лондоне, это тайное бегство по взаимному согласию, — сказал Соммерсет.
Беннет в это время внимательно смотрел на дорогу в поисках следов колес или лошадиных копыт.
— Мне наплевать, что знает или думает Лондон, — бросил он через плечо.
— Вам не будет все равно, если вы убьете Лэнгли. Он сын графа. И наследник графа.
— Он похитил Филиппу.
Лэнгли никогда не умел заметать следы — так было в джунглях, когда его выследил леопард, в Англии тоже ничего не изменилось. Судя по большому расстоянию между отпечатками копыт лошадей, экипаж ехал на большой скорости. Знает ли Дэвид, что его преследуют? Беннет надеялся на это. Он бы почувствовал больше удовлетворения, если бы был уверен, что Лэнгли боится.
