В лице Бланш не было ни кровинки. Что-то в выражении ее лица поразило Саймона. Он никогда не видел в нем такой жесткости.
– Ты прав, Саймон. Пришло время расстаться. Она наделала чепец, ее пальцы едва заметно дрожали, затем она направилась к двери.
– Но ты самый большой глупец из всех, кого я когда-либо встречала, – произнесла она и вышла из комнаты, оттолкнув по пути Жиля, который появился в дверях.
Жиль посмотрел ей вслед.
– Что случилось? – спросил он.
– Ничего, – ответил Саймон сухо. Она ушла. Он сам попросил ее уйти, но от этого боль не становилась меньше.
– Ничего? – Жиль подозрительно посмотрел на него. – Что ты ей наговорил?
Саймон помедлил с ответом.
– Нет никакой опасности, – сказал он, наконец. – Мы просто не пришли к общему мнению.
– Ага. Что бы между вами ни произошло, я уверен, во всем надо винить тебя.
– Меня? Почему?
– Потому что каждый знает, что девчонка влюблена в тебя по уши. Собирай вещи, парень. Нам надо переправить тебя в более безопасное место.
Саймон застыл.
– Что ты сказал?
– Не говори, что ты не знал.
– Нет, я не знал.
Саймон стоял, оперевшись на спинку стула. Нет, он не знал. Да, он нравился Бланш, да. Она осталась с ним, хотя не должна была, это он знал. Но испытывала ли она к нему более сильные чувства?
– Ты уверен?
– Да спроси любого. Ну, собирай же свои вещи. У нас мало времени, если Хейвуд знает, где ты, он может нагрянуть в любой момент.
Кивнув, Саймон стал собирать вещи. В его голове был полный разброд. Бланш любит его? Не может быть. Она слишком часто напоминала ему, что он разрушил ее жизнь, говорила, что его прошлое всегда будет стоять между ними и что она не хочет иметь ничего общего со странствующим актером. Разве это не ее слова? Да, но она осталась, чтобы помочь ему, когда он был ранен, хотя могла спокойно вернуться в Лондон. Она шла навстречу опасности в Кентербери и здесь в Дувре сегодня, и все ради него. Боже! Это ясно как божий день! Она любит его. А он, глупец, отвернулся от нее.
Наконец, его мысли пришли в порядок. Он повернулся, держа в руках небольшую коробку со своими вещами.
– Я готов, – сказал он и вслед за Жилем вышел из комнаты.
Ночь прошла спокойно. Местные власти не беспокоили труппу Роули, Квентин Хейвуд не появился. И, тем не менее, Саймон знал, что очень рискует, отправляясь по дороге, идущей вдоль берега, прочь из Дувра. Макнелли сообщил ему, что рядом с Молтон-Холл есть небольшая деревушка Барстоу, где он, возможно, найдет ответы на свои вопросы. Макнелли всем своим видом ясно дал понять, что не одобряет этой поездки. Так же считали и другие члены труппы. Было очевидно, что все слышали о его размолвке с Бланш и, похоже, все были на ее стороне. Если его попытки закончатся провалом, ей понадобится место, где она сможет пожить первое время.
Скоро он оказался на развилке: одна дорога вела в Барстоу, другая в противоположную сторону. Саймон постепенно удалялся от бушующего моря. Из-за ветра нечего было, и думать пересечь пролив. У него достаточно времени, чтобы добыть всю необходимую информацию, но все же он сомневался, что узнает много нужного. Где бы он ни искал ответов, он находит только еще больше вопросов.
Его мать вполне могла влюбиться в аристократа. Во всей истории этот факт волновал Саймона меньше всего. Ни для кого не секрет, что большая часть знати посещает театр в надежде на благосклонность актрис. Он действительно мог быть родственником Стентона, эта мысль заставила его сердце забиться быстрее. Семья. Но если так, то, какое они имеют отношение к смерти Миллера?
Прямо перед ним над зелеными полями и рядами изгородей выросла старая норманнская церковь. Саймон обогнул холм, и его взгляду предстала маленькая сонная деревушка. На узких улицах практически не было людей. На главной улице располагались лавки.
Дома были чистыми и приветливыми. Несколько овец паслись на лугу, рядом с прудом, где плескались утки. В одном месте дорогу пересекала река. Саймон пересек поток и подъехал к церкви. Если он надеется найти ответы, то начать следует отсюда.
Привязав лошадь, он через ворота попал на церковное кладбище. Вокруг могильных камней росли маргаритки и лютики, а в центре кладбища возвышался склеп, похожий на тот, в котором он изображал привидение. Воспоминания о том маскараде заставили его улыбнуться. Но его улыбка поблекла, когда он приблизился к склепу и прочитал надпись, которая сообщала, что перед ним фамильный склеп семьи Стентон.
Его руки внезапно заледенели, хотя день был достаточно теплый. Был ли его отец похоронен здесь? Или он все еще жив и даже не подозревает, что у него есть сын? Если так, то Саймон будет удивлен не меньше него. А если его отец не обрадуется встрече? Тогда лучшим способом избавиться от ненужного отпрыска будет сдать его властям.
– Вы пришли полюбоваться моей церковью? – произнес голос позади него, Саймон обернулся и увидел старика, он был румян и почти лыс. Пасторский воротничок подтверждал мысль Саймона, что перед ним викарий местной церкви, возможно, он и прольет свет на историю, которая так интересовала Саймона.
– Сейчас не так много людей интересуются ею…
– Ах!
– С вами все в порядке, сэр? – спросил Саймон, когда священник схватился за сердце.
– Да, да. Куда же я положил эти очки? Их никогда нет под рукой в нужный момент. – Наконец он достал из внутреннего кармана очки в металлической оправе и немного криво водрузил их на переносицу.
– Ах! – Он пригляделся к Саймону. – Вы моложе, чем я думал.
– Вы служите в этой церкви, отец?
– Да, сын мой. Меня зовут преподобный Талли. Я служу в этом приходе вот уже тридцать лет. Я тут подумал, а мы не могли встречаться с вами прежде?
– Прошу прощения?
– Да, да. – Священник приблизился к Саймону, его близорукие глаза были на удивление пронзительными. – Я ведь крестил вас.
Саймону пришлось опереться на ограду, ему неожиданно стало нехорошо.
– Что вы сказали?
– Ну, конечно. Я… разве вы не знаете? Хотя, скорее всего, это так, – продолжал викарий, как будто разговаривая сам с собой. – После всего, что случилось…
Саймон глубоко вдохнул, не решаясь задать следующий вопрос. Боясь получить на него ответ.
– Кто я? – спросил он хрипло.
– Вы и, правда, не знаете? Ну и ну… – Старик покачал головой. – Какое несчастье. Но я рад приветствовать вас, сэр.
Саймон еще крепче ухватился за ограждение.
– Как вы сказали?
– Да, да. Вы Кристофер Саймон Эдвард Вернон и по праву должны носить титул четвертого виконта Стентона.
Бланш было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что Макнелли не одобряет ее плана. Дорога шла вдоль берега. Справа постепенно вырисовывался Молтон-Холл. Не стоило им ехать в поместье в первый раз, сказал он, а во второй и подавно. Бланш согласно кивала, но поездки не отменила. Все ответы были там, и она непременно найдет их, хотя не понимала, зачем ей это нужно. Что Саймон за человек? Зачем он так поступил с ней? Ее переполняла холодная ярость. За всю ее помощь, Саймон ответил ей пренебрежением, просто отбросил ее, как ненужную вещь. А ведь он знал, что она верит в его невиновность. Неужели он не понимает? Без ответов на эти вопросы его жизнь будет наполнена сомнениями. Макнелли заерзал на козлах, затем обернулся.
