— Передай своему брату нюхательные соли! Не то упадет в обморок.
— Хоуп, мы же не заставляем его срочно жениться! — воскликнул Хок. — Ему всего двадцать пять.
— На прошлой неделе исполнилось двадцать шесть, — простонал Уилл.
— Я совсем забыла про твой день рождения! — воскликнула вдовствующая графиня. — Что я за мать, раз способна забыть о сыне?
— Мама, вы не должны себя винить, — возразила Пейшенс. — Уилла так долго с нами не было, так что немудрено забыть.
Уилл возвел глаза к потолку. Теперь он виноват в том, что они забыли про его день рождения!
— Мама, вы ни в чем не виноваты, — сказала Хоуп. — Мы все забыли!
Хок поморщился:
— Прости, Уилл.
— Не имеет значения.
Будучи младшим отпрыском в семействе, он с детства привык, что все и всегда о нем забывали; зато он научился ценить свободу. Разумеется, родственники вспоминали о нем, стоило выкинуть какую-нибудь проделку, но многое сходило Уиллу с рук незамеченным!
— Как я могла забыть? — Вдовствующая графиня шмыгнула носом и приложила платочек к глазам, чтобы промокнуть подступающие слезы. — Ведь он мой малыш!
Тетя Эстер поднесла к глазам монокль и воззрилась на Уилла.
— Чрезвычайно крупный малыш. Чудо, что ты смогла разродиться таким великаном.
Ее замечание, как всегда, вызвало охи и краску смущения.
Сестры снова принялись бурно извиняться за забывчивость и пообещали исправить оплошность.
— Мне дела нет до этого дурацкого дня рождения, — перебил он. — Если вам от этого станет легче, я отпраздновал его с друзьями.
— Мы знаем, ты любишь и умеешь праздновать, — заметил Монтегю.
Его голова раскалывалась от пульсирующей боли.
— Нельзя ли к делу? — сказал Уилл более резко, чем следовало бы.
Все молча уставились на него.
— Если ты настаиваешь, я начну, так и быть, — сказала Пейшенс напыщенным тоном старшей сестры. — Вообрази стыд и замешательство нашей мамы, когда она узнала, что ты спутался с этой развратницей миссис Флер, если это ее настоящее имя.
Уиллу ужасно хотелось сказать, что им незачем больше беспокоиться из-за Алисии, но решил воздержаться и лишь напомнил:
— Моя частная жизнь вас не касается.
— Дело вышло за рамки частного, — возразила Хоуп. — Тебя называют самым безнравственным мужчиной в Англии.
Он снова возвел глаза к небу. Как только закончится это дурацкое сборище, он тут же упакует пожитки и уедет.
Внезапно пробудилась бабушка и обвела затуманенным взором всех присутствующих. Уилл похлопал ее по руке и ободряюще улыбнулся.
— Я что-то пропустила? — громовым голосом спросила она. Бабушка начинала слышать все хуже, вот и завела привычку кричать.
— Совсем ничего, — ответил Уилл, тоже громко, чтобы она могла его услышать.
— Уильям, — сказала вдовствующая графиня, — как ты можешь утверждать такое? Ты не принимаешь семейное собрание всерьез!
Он в бессильном отчаянии поднял руки.
— Я рад, что наконец вернулся домой, но огорчаюсь из-за того, что вам не по нраву моя репутация. А теперь, когда мы это выяснили, может, нам пора разойтись?
Хок бросил на него предостерегающий взгляд.
— Есть еще кое-что.
Уилл застонал. Это чертово собрание когда-нибудь закончится?
— Теперь, когда ты вернулся насовсем, тебе нужно чем-нибудь заняться, — продолжал Хок.
Уилл поднял руку.
— Погоди. Я не сказал…
Бабушка дернула его за рукав.
— Что он сказал?
Ему пришлось кричать:
— Мне нужно какое-нибудь занятие.
Хлопнув в ладоши, бабушка проревела:
— Церковь — лучшего и не придумаешь!
Эстер фыркнула на сестру:
— Марибель, паства взбунтуется! Газеты называют его Дьяволом.
— Не очень-то любезно! — воскликнула она. — Сама туда иди!
— Куда иди? — опешила Эстер.
— К дьяволу! — рявкнула бабушка.
Уилл прижал кулак к губам, чтобы скрыть смех, но плечи тряслись. Тем временем малышка Эмма Роуз улучила минуту, чтобы издать пронзительный вопль.
— О, она проголодалась, — сказала Джулиана. — Я должна отнести ее в детскую.
Хок помог Джулиане встать и поцеловал в щеку, а потом проводил жену взглядом, пока она не скрылась за дверью. Тогда его внимание снова переключилось на Уилла:
— У меня есть предложение, которое, как мне кажется, тебя устроит.
Очевидно, брат не понимал. Вся его родня решила, будто он намерен осесть дома. Однако если до этого у него возникали еще какие-то сомнения насчет того, не уехать ли, то сейчас, после этого глупого собрания, от них не осталось и следа. Как бы сильно ни любил он семью, жить с ними было невозможно.
— Мой управляющий выходит в отставку. Кто-то должен взять на себя его обязанности. — Хок сложил руки на груди. — Что скажешь?
Все, даже Монтегю, смотрели на него с сияющими лицами. Галстук Уилла внезапно превратился в удавку. Ожидания родственников легли на него непомерным грузом, точно булыжник весом в тысячу фунтов. На какой-то миг он почувствовал себя в ловушке, прибитым к земле тяжестью их надежд. Но это его жизнь, не их!
— Ценю твое щедрое предложение, но я бродяга! Не в моем характере торчать все время в одном месте. Я планирую новое путешествие по Европе.
Его зятья обменялись понимающими взглядами. Сестры пытались успокоить мать, которая снова разразилась слезами. Даже Эстер глядела на него разочарованно. Только бабушка улыбалась, и от этого ему стало еще хуже. Ведь он знал, что она просто не услышала его слов.
Хок тяжело вздохнул.
— Нам не решить этот вопрос сегодня. Я буду держать вас всех в курсе дела. А пока что, насколько мне известно, у вас есть свои неотложные дела.
Монтегю встал.
— Если хочешь знать мое мнение…
Хок предостерегающе поднял руку.
— Благодарю, но я сам справлюсь. Уильям, давай-ка пройдем в мой кабинет.
Уилл прошелся по кабинету и, проходя мимо стоявшего на полу огромного глобуса, от души его крутанул.
— Извини за недоразумение, но ты же знаешь, я не из тех, кто пускает корни. — Обернувшись, он улыбнулся брагу. — На сей раз я хочу отправиться в Швейцарию.
Хок хранил молчание, и тогда Уилл, в надежде умилостивить брата и прочих членов семьи, добавил:
— Возможно, через несколько лет я буду готов поселиться на постоянном месте.
— Сядь.
Скрипнув зубами, Уилл выбрал стул напротив письменного стола брата.
Хок рассеянно перебирал костяшки счетов.
— Надеюсь, ты понимаешь, что сильно разочаровал семью.
— Они скоро привыкнут к моему отсутствию. Можно подумать, я провожу много времени в Эшдон-Хаусе!
