Эта сцена вновь и вновь возникала перед его измученным взором, когда он ночами лежал в своей комнате, не в состоянии заснуть, и сердце его разрывалось от горя. Остин опять видел, как от удара его сапога открывается дверь. Стоя на пороге и подняв ружье, он быстро обвел глазами комнату. Вот Каэтано потянулся за револьвером. Вспышка пламени, когда Остин спустил курок; ошеломленное лицо индейца; кровь, хлынувшая из его груди. Крик Сюзетты. Сюзетта, закрывающая своим телом Каэтано. Сюзетта, прижавшаяся к нему и с ненавистью смотрящая на Остина.
Холодный северный ветер пронесся по прерии, и его тоскливый вой заставил Сюзетту перейти с балкона в комнату. Здесь она проводила большую часть времени, усевшись перед закрытыми двустворчатыми дверьми, сложив руки на коленях и устремив взгляд к унылому горизонту. Ее боль, уже не такая острая, как в первые недели, по-прежнему не утихала, но сделалась терпимой. Так человек постепенно привыкает к старой ране.
Сюзетта знала, что Остин тоже страдает, и сочувствовала ему. Она была благодарна Остину за то, что он не навязывается ей, остается таким же добрым и чутким, как всегда. К сожалению, Остин не позволял ей рассказать правду о том, что произошло после ее похищения. Сюзетте совсем не хотелось лгать или что-то скрывать, но каждый раз, когда ока пыталась открыть перед Остином свою душу, он просил ее умолкнуть.
Остин не желал слушать правду. Он цеплялся за свою мечту о совершенстве, забыв о живой женщине. Его драгоценная Сюзетта никогда бы не бросилась в объятия подлого Каэтано!
В один из холодных и мрачных воскресных дней в середине декабря Остин тихо постучал в дверь Сюзетты. Войдя, он направился прямо к камину.
— Боюсь, ты простудишься, Сюзетта.
Остин взял несколько больших поленьев и бросил их в огонь. Поворошив угли кочергой, он посмотрел на взметнувшееся вверх пламя.
— Ну вот, — улыбнулся он. — Так лучше, правда?
Сюзетта, сидевшая в кресле с книгой на коленях, кивнула:
— Спасибо, Остин.
— Не за что. — Он опустился в кресло рядом с ней. — Знаешь, я подумал, что нам с тобой неплохо бы устроить вечеринку.
Сюзетта хотела возразить ему, но, увидев мольбу и надежду в его глазах, промолчала.
— Помнишь новогоднюю вечеринку в тот год, когда мы только переехали сюда? — оживленно продолжал Остин.
— Да, Остин, помню.
— Вот это был праздник! — Он наклонился к Сюзетте, и лицо его расплылось в широкой улыбке. — Я этого никогда не забуду. На тебе было чудесное платье из лилового бархата. Я весь вечер испытывал искушение… я хотел… Вспомни, к нам приехал весь город. Держу пари, в этот Новый год они тоже будут здесь.
От одной мысли, что ей придется предстать перед жителями Джексборо, Сюзетте стало плохо. После возвращения она не выходила из дома, скрывшись за безопасными стенами, изолировав себя от внешнего мира, не видя никого, кроме Остина и Кейт. Теперь Остин предлагает привести весь город в ее убежище.
— Я… прости, Остин, я…
— Нет, Сюзетта, — взмолился он, — не говори «нет». Я желаю тебе добра, милая. Позволь мне претворить мои планы в жизнь. Давай устроим у нас новогоднюю вечеринку. Скажи «да», Сюзетта.
— Хорошо, Остин.
— О милая! — Он просиял и бросился к ее креслу. — Ты не пожалеешь об этом. Это будет потрясающий праздник. Вы с Кейт составите меню, а я позабочусь об оркестре. Мы достойно встретим Новый год!
Время шло, и день, на который была назначена вечеринка, приближался. Остин был оживлен и полон надежд. Он полагал, что большой праздник станет знаком возвращения к счастливым дням. Остин с удовольствием видел, что Сюзетта помогает Кейт составлять меню. Он не сомневался, что сделал правильный шаг.
В один из холодных вечеров Остин остановился у двери Сюзетты, собираясь пожелать ей спокойной ночи. Она с тревогой посмотрела на него.
— Скажи, что ты наденешь на вечеринку? — спросил он.
Какая разница?
— Я… нет, Остин, я еще точно не знаю.
— Хорошо, — улыбнулся он. — Если у тебя еще сохранилось то прелестное лиловое платье, которое ты надевала…
— Прекрасно, Остин, — кивнула Сюзетта. — Я надену лиловое бархатное платье.
Довольный тем, что жена так быстро согласилась, он сказал;
— Сюзетта, я… есть кое-что еще, о чем я хотел бы поговорить с тобой.
— Хорошо. Присядешь?
— Нет, это займет одну минуту. Я знаю, что ты устала. Сюзетта, мне не хватает супружеских отношений. Ты много перенесла, поэтому я не принуждал тебя, но подумал, что на Новый год мы сможем начать все сначала. У нас будет вечеринка, а потом… потом я хочу прийти к тебе, Сюзетта. Я хочу любить тебя в эту ночь.
— Остин, я… — начала она.
— Ты моя жена, Сюзетта.
— Да, Остин, но ты должен позволить мне рассказать…
— Нет, дорогая. Ты моя жена. И я приду к тебе в новогоднюю ночь.
С этими словами Остин вышел из комнаты.
Наступил вечер праздника. Сюзетта в лиловом бархатном платье стояла перед высоким зеркалом у себя в спальне. Равнодушно посмотрев на свое отражение, она отметила, что платье висит на ней. Сюзетта сильно похудела с тех пор, как в последний раз надевала его. Тогда оно было слишком тесным в талии и лифе. Теперь ей даже не потребовался корсет. Громкий стук в дверь испугал ее.
— Сюзетта, — сказал Остин. — Прибывают первые гости.
К девяти часам стало ясно, что приехало меньше половины приглашенных. Остальные не приедут. Сюзетта знала причину. Остин — тоже. Некоторые джентльмены прибыли без жен. Они приносили извинения, говоря, что холодная погода или болезнь помешали супругам сопровождать их. Но Брандов нельзя было обмануть. Порядочные женщины теперь избегали миссис Бранд.
К ужасу Сюзетты, к ней подошла жена банкира и с притворной жалостью сказала:
— Сюзетта, дорогая, возможно, вы почувствуете себя лучше, если выговоритесь и освободите себя от этого груза.
Другие дамы окружили их, горя желанием узнать, что Сюзетта пережила в плену.
— Мы ваши друзья, нам можно все рассказать. Этот зверь… он… ну ты понимаешь, о чем мы?
Сюзетта испытывала к ним такое отвращение, что решила шокировать их.
— О, благодарю вас, — сказала с наигранной признательностью. — Я очень хочу рассказать вам обо всем.
Дамы притихли, сгорая от желания услышать о том, какие отвратительные вещи проделывал похититель с Сюзеттой.
Сюзетта рассказывала шепотом, заставляя их напрягать слух. Она сочиняла дикие, нелепые истории о том, будто грязный дикарь проделывал с ней такие отвратительные вещи, после которых порядочные люди должны избегать ее. Затем Сюзетта сообщила, что изощренные индейские пытки были такими унизительными и мерзкими, что вряд ли дамы захотят слушать дальше.
