— О, пожалуйста, мы готовы слушать! — воскликнула одна из женщин. — То есть… если вы согласитесь рассказать о них.
Сюзетта обвела взглядом дам, сгорающих от любопытства.
— Меня от всех вас тошнит, — холодно заявила она. — Каждая из вас, слушая о том, как знаменитый Каэтано насиловал меня, желала бы оказаться на моем месте. Слушая меня, вы все представляете себе, что это вас мучает и насилует красивый самец.
Когда они заверили ее в том, что она ошибается, Сюзетта рассмеялась.
— Если бы вы знали правду, — отрезала она, — то лопнули бы от зависти. Я вам еще кое-что скажу… Каэтано никогда в жизни не насиловал женщин!
— То есть вы все это выдумали? — осведомилась жена банкира. — Он никогда не проделывал с вами всех этих вещей… Он никогда… он никогда даже…
— Не занимался со мной любовью? Он делал это каждую ночь — и это было прекрасно!
Засмеявшись, Сюзетта удалилась в свою комнату, не попрощавшись с гостями.
Позже, когда все гости разъехались, к ней в спальню пришел Остин. Сюзетта в прозрачной голубой сорочке стояла перед двустворчатой дверью балкона. Глубоко вздохнув, она повернулась к Остину.
Он смотрел на нее, и в его глазах застыло выражение, от которого Сюзетта похолодела. Такой взгляд она видела у многих гостей, пришедших на вечеринку. В нем было неодобрение, осуждение, отвращение. Сюзетта не рассчитывала на легкий вечер, но все обстояло еще хуже, чем она предполагала. Выражение глаз Остина не предвещало ничего хорошего.
Он молча положил ей руки на плечи.
— Чудесная вечеринка, — без особой уверенности сказал Остин.
— Неужели? Половина гостей не пришла.
— Не важно. — Остин склонился к ней. Его губы в нерешительности замерли в нескольких дюймах от ее губ. Зажмурившись, он стал целовать ее.
— Нет! — Сюзетта отстранилась. — Подожди. Подожди, Остин!
Она отступила назад и, не спуская глаз с мужа, рывком спустила до талии лиф ночной сорочки. — Не надо, Сюзетта, — сказал он. — Я погашу свет.
Она схватила его за руку.
— Нет. Оставь свет.
Сюзетта сбросила сорочку. Теперь она стояла перед ним обнаженная.
— Боже мой, Сюзетта, не….
— Посмотри на меня, Остин! — крикнула она. — Посмотри на меня.
Его взгляд медленно скользнул по ее телу.
— Ты болен, Остин? Тебе плохо? Мое тело вызывает у тебя дурноту?
— Пожалуйста… надень свою… — пробормотал Остин с искаженным мукой лицом.
— Нет. Посмотри на меня как следует. Разве я не вызываю у тебя омерзение? Я тебе так противна, что ты даже не можешь смотреть на меня. — Ее била дрожь. — А теперь послушай: Каэтано не насиловал меня, у него не было в этом необходимости. Я сама отдалась ему и каждую ночь спала в его объятиях.
В глазах Сюзетты, наконец открывшей правду, бушевала ярость. Она обхватила ладонями свой обнаженный живот.
— Взгляни на мой живот. Я вынашивала ребенка Каэтано. Ты знал об этом, Остин? Я была беременна от Каэтано. Я потеряла ребенка, и это разбило мне сердце!
— Ради Бога, не надо… Пожалуйста, не продолжай! — взмолился Остин. Кровь отхлынула от его лица.
— Больше не о чем рассказывать. Это все, Остин. Именно об этом я пыталась сказать тебе после нашего возвращения, но ты не желал слушать.
Остин, глубоко вздохнув, нагнулся и поднял ночную сорочку. Он протянул ее Сюзетте; в глазах его застыли боль и презрение. Она взяла сорочку и стояла, держа ее в руках.
— Завтра я еду в Форт-Уэрт, — спокойно сказала она. — Побуду немного у Анны. Для нас обоих будет лучше, если некоторое время мы поживем отдельно.
Остин направился к двери; его плечи поникли. У двери он обернулся и посмотрел на жену. Неприязнь исчезла из его взгляда, и в нем осталась лишь печальная покорность.
— Да, устало сказал он. — Вероятно, так будет лучше.
Склонившись над столом с рулеткой и подвигая три блестящие желтые фишки на черный квадрат с яркой белой цифрой одиннадцать, Сюзетта почувствовала, как ее охватывают волнение и страх. Ладони ее вспотели, и она с трудом сдерживала истерический смех. Она понимала, что глупо так волноваться из-за азартной игры, но не могла избавиться от обуревавших ее чувств — так бывало каждый раз, когда она делала ставку в казино или смотрела, как чистокровный скакун пересекает финишную прямую. Сделав первую ставку в казино Саратоги, Сюзетта поняла, что попалась. Теперь, когда в ее жизни осталось так мало радостей, только азартные игры поднимали ей настроение и заставляли сердце биться немного быстрее.
Сегодня она почему-то волновалась больше, чем обычно. Как будто была уверена, что выпадет ее счастливый одиннадцатый номер и принесет не только деньги, но еще исполнение желаний, радость, счастье. Нисколько не сомневаясь, что нужно ставить на одиннадцать, Сюзетта подумала, почему сгрудившиеся вокруг стола люди не догадываются последовать ее примеру. Стоявшая рядом с ней Анна весело разбрасывала фишки, пропуская цифру одиннадцать, на которой лежали только фишки Сюзетты. Перри тоже не обращал внимания на этот номер.
Выждав, пока все передвинут фишки на приглянувшиеся им номера, крупье улыбнулся и сказал:
— Последний шанс, леди и джентльмены! Делайте ваши ставки, пожалуйста.
Его наманикюренные пальцы отпустили маленький белый шарик, и он бешено закружился по блестящему вращающемуся колесу. Пока шарик двигался по кругу, из-за спины Сюзетты протянулась длинная рука. Мужская рука, обтянутая рукавом, из-под которого выглядывала белая манжета рубашки, положила одну красную фишку поверх трех желтых фишек Сюзетты. Только она видела, как худые смуглые пальцы ласково погладили желтые кружочки, прежде чем опустить на них красную фишку. Как загипнотизированная, Сюзетта смотрела на эту изящную руку с длинными пальцами. Она не поверила своим глазам, когда легким движением мужчина высвободил из-под белой манжеты золотую цепочку. Тонкая цепочка сверкала и переливалась на его смуглой коже. На изящном запястье висел золотой медальон со сверкающим сапфиром. Рука медленно поднялась над столом и исчезла. Сердце Сюзетты неистово колотилось, и она прижала руку к груди. Они стояли, не касаясь друг друга, но она ощущала жар его стройного тела. Каэтано! Его имя рвалось из ее пересохшего горла. «Боже мой, ты жив!» Сюзетта покачнулась. Он тут же поддержал ее. Его сильная грудь прижалась к ее обнаженным плечам и спине.
Вспыхнув, Сюзетта попыталась проглотить застрявший в горле ком и на мгновение зажмурилась. Чувствуя, что должна посмотреть на него — хотя бы на секунду, — она открыла глаза и медленно повернула голову. Все взгляды были прикованы к бегущему по кругу белому шарику. Не смотрели на него только она и Каэтано. Сюзетта подняла на него взгляд и тихо застонала. На нее смотрели прекрасные темные глаза. Красивое смуглое лицо дышало любовью, как в те мгновения, когда жаркими ночами он сжимал ее в своих объятиях. Каэтано чуть улыбался, лицо его было чисто выбрито, черный локон упал на высокий лоб. Его дыхание согревало щеку Сюзетты.
