— Кейд, ты не должен смотреть на меня так… — она уронила стул, на который опиралась.
Вскочив, чтобы поднять его, он споткнулся и чуть было не упал сам.
— Перестань! Как ты смеешь бить мою маму! — раздался из-за двери детский голосок.
Лори с ужасом посмотрела на него, и в этом взгляде он прочитал все, о чем она никогда не сказала бы ему. Она сразу стала выглядеть значительно старше своих двадцати девяти лет. Сдавленным голосом он произнес:
— Так вот почему ты рассталась с Реем.
— Это была одна из причин, — прошептала она.
Проследив за ее взглядом, Кейд увидел в дверях Рэчел. Девочка, теребя пальцами волосы, быстро переводила взгляд с матери на Кейда. Он подошел к ней, наклонился и самым спокойным голосом, на которой только был способен, проговорил:
— Рэчел, я скажу это только один-единственный раз, но хочу, чтобы ты поняла и запомнила на всю жизнь: я никогда, никогда в жизни не ударю твою маму. Ты понимаешь это? Никогда.
— Хорошо, — проговорила девочка.
— А я думала, что ты спишь, Рэчел, — произнесла слабым голосом Лори.
— Меня разбудил Марвин, и я пошла за печеньем.
— Тот, кто так хорошо ведет себя во время перевязки, заслуживает целую горсть печенья, — с улыбкой заметил Кейд.
Было видно, что девочка успокоилась.
Неужели ребенок был вынужден защищать свою мать от взрослого мужчины? — ужаснулся Кейд. С холодной яростью он подумал, что если бы Рей Картрайт вошел сейчас в эту комнату, он задушил бы его собственными руками.
Он протянул тарелку с печеньем Рэчел, и та, благодарно взглянув на него, взяла три штуки.
— Мама никогда не разрешает мне брать больше двух, — сказала она.
— Тсс, — прошептал Кейд, — это будет наш с тобой маленький секрет.
Лори стояла с застывшим словно маска лицом, пальцы судорожно вцепились в край стола. Кейд заметил, что она вся дрожит. Он инстинктивно протянул к ней руки, но она тут же отпрянула от него.
— Но я же не Рей! — в отчаянии воскликнул он.
— Умом я это понимаю, но я не выношу мужчин и готова бежать от тебя как можно быстрее и как можно дальше.
— Мне пора на работу, Лори. А то меня на этот раз уволит уже не твой отец, а Сэм. Ты не можешь оказать мне услугу?
— Смотря какую.
— Ты свободна в субботу вечером?
Она неохотно кивнула в ответ. Тогда он предложил:
— Найми приходящую няню, я заплачу. Заеду за тобой в восемь, пойдем куда-нибудь поужинать.
— Я не хожу на свидания, — холодно ответила она.
Значит, она ни с кем не встречается, подумал он ликуя.
— Ну и хорошо, в таком случае приходи ко мне домой, я сам что-нибудь приготовлю. Я очень хорошо умею готовить, — нескромно заметил он.
— Это все равно называется свиданием.
— Лори, ты лучше, чем какая-нибудь другая женщина, знаешь, что я не поддаюсь твоим чарам.
Эти слова вызвали в них обоих отчетливое воспоминание о том, как Лори попыталась соблазнить Кейда, но он нашел в себе силы оттолкнуть ее.
— Но я же изменилась. Ты сам об этом говоришь.
— Значит, в субботу в восемь вечера.
Заглянув в гостиную, он увидел, что Рэчел опять заснула, рядом похрапывал Марвин. Кейд на цыпочках прошел по вытертому ковру и закрыл за собой входную дверь.
В три минуты девятого в субботу вечером Кейд подкатил к кирпичному дому на Келтик-стрит. Лори уже ждала его в вестибюле и выбежала к машине. Она улыбнулась:
— Какой замечательный вечер! Вполне можно было бы пройтись пешком.
— Только если вдвоем со мной, — ответил он. — Ты сегодня отлично выглядишь.
— А ты эту улыбку тренировал перед зеркалом?
— Какую улыбку?
— Улыбку, которая может заставить меня последовать за тобой хоть в Чили. На коленях.
Он понял, что она дразнит его, и рассмеялся.
— Да, работал над ней весь день. Боюсь, из-за этого нам придется довольствоваться заказной пиццей на ужин.
У нее вытянулось лицо.
— Правда?
— Шучу. Я два часа провел на кухне.
— Наверняка это гамбургеры.
— Неужели ты из тех женщин, которые считают, что мужчины готовить не умеют?
— Я смогу ответить на этот, вопрос только в конце сегодняшнего вечера.
Остановившись на красный свет, Кейд искоса разглядывал Лори. Как же она красива! Умело наложенный макияж делал ее глаза таинственными и бездонными. Ее профиль сводил Кейда с ума. Он очнулся, когда машины сзади загудели.
— Ты так и не поблагодарила меня за комплимент, — заметил он, смеясь.
— Этим занимаются только пожилые женщины.
— Да, мне говорили, что хороший макияж делает женщину моложе на десять лет, — съехидничал он.
На этот раз рассмеялась Лори. Кейд был рад, что ей не изменило чувство юмора. Способность смеяться над собой он ценил выше всего. Услышав ее искренний смех, он почувствовал, что счастлив. Счастлив оттого, что рядом с ним в машине сидит женщина, которую он совсем недавно ненавидел. Счастлив вдыхать аромат, повеявший от ее волос, когда она повернула голову, счастлив, что она рядом.
Теперь никакой ненависти не было и в помине.
— Давно я не слышал твоего смеха, — сказал Кейд. Но он очень хорошо его помнил. Если какой-то смех можно назвать сексуальным, то у Лори он был именно таким.
— Как все-таки странно ходить на свидание! — говорила между тем Лори. — По крайней мере я считаю, что у нас с тобой свидание.
— Я тоже.
— Я не ходила на свидание с тех пор, как мне исполнилось девятнадцать. Не уверена, что знаю, как себя вести. Странное чувство — ожидание неизвестного.
— Лори, я не собираюсь нападать на тебя, как только ты переступишь порог моей квартиры. Ты в полной безопасности со мной, поняла? Хотя не могу сказать, что не хотел бы напасть.
— Понятно, — ответила она таким тоном, что было ясно: ничего ей не понятно.
— Посмотри на меня. Лори, я не Рей.
— Я никогда и не сравнивала тебя с Реем, — довольно враждебно ответила она.
Растерявшись, Кейд все же продолжал:
— Я просто хочу, чтобы ты чувствовала себя со мной в полной безопасности. Несмотря на то, что ты сейчас в десять раз красивее и желаннее, чем была в девятнадцать лет, а я вполне нормальный мужчина, который не может этого не замечать. В безопасности. Можешь ты это понять?
— Нормальный? Ты? Если ты обычный мужчина, то помоги Господь бедным женщинам! Ты без сомнения самый сексуальный мужчина, которого я когда-нибудь видела… а я уж их повидала.
Меньше всего Кейд ожидал услышать такое.
— Кто, я?
— А ты когда-нибудь смотришься в зеркало?
— Только когда бреюсь.
