не разговаривала несколько месяцев. Я возненавидел его, всерьез хотел убить. Как и вас. Три сестры…
Он покачал головой, а потом пожал плечами. Мне стало безумно жаль того маленького мальчика, который был предан отцом, разрушившим его счастливый мир.
– Но знаешь, дети быстро приспосабливаются. Даже к плохому. Со временем все как-то наладилось. Я никогда вас не видел, поэтому стало казаться, что вы существуете в каком-то другом мире. Отец не говорил о своих других детях, мама, конечно, тоже.
– Как же ты согласился поселить меня у себя? Ведь ты ненавидел меня.
Павел припарковал машину недалеко от дома и повернулся ко мне. Никакой ненависти я в нем не видела. Сейчас он смотрел на меня с грустью, даже с некоторым волнением. И с желанием. Это было так очевидно, что я отвела взгляд. Но он прикоснулся пальцами к моему подбородку, вынуждая поднять голову.
– Нет у меня никакой ненависти, – серьезно ответил он. – Ты видела свою мордашку? Тебе придется очень постараться, чтобы вызвать во мне неприязнь.
Он так и не убрал руку. Его пальцы спустились ниже, на шею. Медленно рисовали узоры на коже, а взгляд был прикован к моим губам. Вынести такое я уже не могла, поэтому полезла из машины, вцепившись в сумку.
В лифте мы молчали, молчали и в квартире, когда Паша вернул мой чемодан в спальню. Я нервно сглотнула, невольно покосившись на кровать и вспомнив, что тут происходило совсем недавно. Павел вдруг подошел, взял меня за руки и хрипло сказал:
– Не могу делать вид, что ничего не было. И не могу уйти, Крис.
– Ты же обещал, – испугалась я, пытаясь освободить свои руки, но он не позволил.
– Еще одна ночь, – выдохнул он мне в волосы, прижимаясь всем телом. – Только одна. Не думай ни о чем. Нам все можно, Крис.
Глава 7
Павел
Всего две ночи. Это так мало, но так много, чтобы выбить меня из привычной жизни. Я находился в клубе с друзьями, полуголые девицы танцевали перед лицом, маняще плавно двигая бедрами на расстоянии вытянутой руки. А я думал о Крис, и все остальные девушки вовсе не казались мне привлекательными. Я просто, бл***, не мог сосредоточиться ни на ком другом! Постоянно курил, пытаясь дымом отгородиться от отвратной реальности. Я играл с ней, хотел развлечься, удовлетворить свое эго, а в результате сам стал игрушкой в ее изящных руках. Хотя она никогда не играла со мной, была искренней в своих желаниях и своих страхах. Я не мог рассказать ей всего, успокоить, предупредить. Слишком большие ставки, слишком долго отец готовился к этой сделке.
Он часто говорил, что делает это для меня. Для моего будущего, для компании, которую я скоро буду возглавлять. Но сейчас я понимал, что он лишь утягивал и меня с собой в болото, в которое начал погружаться сам. Подло ли то, что он задумал? Безусловно. Хотел ли я помешать ему? Нет. Но это было до того, как я познакомился с Кристиной. Самое хреновое было то, что я уже ничего не могу сделать. Не могу помешать сделке с Беляевым, который так загорелся желанием получить красотку Крис, что приставил к нам свою охрану. Я прекрасно знал, что они следят за Кристиной, но мне было плевать, поймет ли он, какие отношения теперь нас связывают с ней. Теплилась слабая надежда: а вдруг он откажется от нее, если узнает, что между нами было? Вдруг придет в бешенство, побрезгует брать в жены девушку, на которой помешался сводный, мать его, брат?
Но Беляев от сделки не отказывался, а его верные псы продолжали повсюду следовать за Крис. Упертый, сукин сын… Вообще-то он считался весьма порядочным человеком, что в бизнесе встречается не так уж часто. Никогда не был замешан в грязных делах, даже услугами проституток не пользовался. В прошлом отличник и спортсмен, сейчас вроде бы добропорядочный гражданин, хотя мне слабо в это верилось. Однако он пошел на сомнительную сделку с отцом, буквально купив Крис за возможность приблизиться к элите. И это говорило о том, что я, скорее всего, прав. Не может Беляев быть святым.
– Идем в бар, – скомандовал я, схватив Севку за локоть.
Друг нехотя поднялся, продолжая пялиться на полуголую блондинку, но все же поплелся за мной. Мы много пили в тот вечер, и здоровяк даже пытался выведать, какие у меня отношения с Крис. Друг тоже заметил, что я конкретно попал.
– Не все так просто, – пробормотал я на очередной его вопрос: «Что думаешь делать?».
– Конечно, непросто, – кивал Севка. – Она твоя сестра, от одного этого рехнуться можно. Но я тебя понимаю, друг. Я бы тоже… не устоял.
– Да какая она сестра, блин? – не выдержал я. – Ты ее видел? Мы не похожи. Совсем.
Друг замер с открытым ртом, повращал глазами, а потом залпом залил в глотку очередной шот.
– Думаешь, вы вовсе не родственники? Но как же тогда…
– Забей, – отмахнулся я, немного приходя в себя. – Мы не можем быть вместе. И закроем тему.
Ночью, лежа на диване в квартире друга, я вспоминал наш разговор с Крис. Мы лежали в постели, я прижимал ее к себе, гладил нежную кожу. А она спросила:
– Откуда у тебя шрам?
И провела пальцем по моей щеке. Я перехватил ее ладонь и поцеловал. Хотелось целовать каждый ее пальчик. Я улыбнулся, а потом вспомнил, что она ждет ответ. Раньше я никому об этом не рассказывал.
– Этот шрам – постоянное напоминание о дне, когда я хотел убить отца.
Крис завозилась и чуть приподняла голову, всматриваясь в мои глаза.
– Ты не представляешь, как я ненавидел его. Он разрушил нашу семью. Да, именно тогда, почти двадцать лет назад он ее уничтожил, несмотря на то, что мы по-прежнему вместе. Но это лишь видимость. Мать постоянно была в слезах, я стал нервным, дерганым. Я не мог находиться с ним в одной комнате. Как-то раз он опять задерживался, была уже полночь. Мать перестала его ждать. А я думал, что он проводит время с кем-то из своих дочерей. И решил, что убью его. Взял стакан, разбил, чтобы у него остались острые края. И когда он вошел, я кинулся на него, целясь в лицо. Но это было глупо. Он, конечно, перехватил мою руку, оттолкнул, а я упал и угодил лицом в осколки. Остался шрам. Хотя на самом деле их больше, просто этот самый заметный.
– Да. Я вижу, – тихо сказала Крис, задумчиво разглядывая мое лицо.
***
Кристина
За весь месяц отец ни разу не вызывал меня в свой кабинет, да и вообще не искал со мной встреч. И вот на тебе – в конце рабочего дня велел зайти. Я довольно сильно
