я даже не слышала. И пока я пытаюсь понять, что же произошло, Булат быстрым шагом приближается ко мне. Хватает за руки, резко поднимая с пола. Я едва держусь на ногах, которых почти не чувствую. Меня шатает словно пьяницу, трясет так, будто я промерзла до костей. И всё, что могу, так часто дышать и дрожать в руках человека, перед которым не хочу быть слабой.
Поздно. Он видит, какой беспомощной и напуганной девчонкой я могу быть.
– Идем. – Его голос врезается в мое замутненное сознание.
– Что? – шепчу, не понимая, что делает Булат.
Он обнимает за плечи. Слишком нежно. Неправильно.
– Я забираю тебя.
Наверное, мне приснился кошмар.
Я забираю тебя.
Его слова звенят в ушах. Я часто моргаю, пытаясь рассмотреть темную дорогу впереди, которую освещают фары. Куда я еду? Где я нахожусь?
Поворачиваю голову и словно просыпаюсь ото сна. Булат сидит на водительском месте, его руки – на руле. Сжаты так, что белеют костяшки.
– Куда… – хриплю я, прогоняя прочь панику. – Куда мы едем?
Булат не поворачивается, но отчего-то я уверена, что он держит ситуацию под контролем. Зато я ни черта не держу эту невозможную, ненавистную ситуацию, и почти на грани истерики.
– Куда мы едем?! – срываюсь на крик, требуя ответа.
– Мы едем ко мне, – спокойным голосом произносит он.
– Зачем? – ошарашенно шепчу, вспоминая, что произошло. – Ты ударил его… Ударил!
Перед глазами четкой картинкой всплывают воспоминания: Андрей вернулся домой. Я помню, как улыбался он, будто ничего и не произошло, будто не было звонка, который перевернул мой мир. Я кричу. Громко, рвано, срываюсь на хрип. Андрей отвечает ударом. Я падаю. Где-то под ребрами разливается синяк. Плечо нестерпимо ноет. Следом слышится громкий хлопок – так распахивается дверь в ванную комнату. В коридоре появляется Булат. Видимо, он привез домой Андрея и воспользовался ванной, и в тот самый момент все произошло. Один удар от опытного боксера и Андрей кубарем валится на пол и не двигается…
– А если…
– Все с ним будет в порядке, – резко отвечает Булат, сворачивая с главной дороги.
Вжимаюсь в сиденье и молчу, глотая истерику, которая нервной дрожью бьет по конечностям. Я могу продолжать злиться на Булата за то, что он сделал, но разве он виноват? Сорвавшись, я вновь разбудила в Андрее ту часть его личности, которую мне нужно было избегать. Это нечто темное, пугающее, жуткое, и оно дремлет в моем женихе. До поры. А после взрывается. Пролетевший мимо кулак был лишь предисловием к той жизни, которую я выбрала. Андрей толкнул меня, нисколько не сожалея о поступке. И если бы не Булат, все могло бы закончиться иначе. И теперь, чувствуя успокаивающий аромат его парфюма, я смотрю на мужчину и не могу заставить себя вновь разозлиться.
– Спасибо, – тихо молвлю, обнимая себе за плечи.
Булат молчит. Я замечаю, как сжимаются его ладони на руле, как напрягаются плечи. Он тоже не грани, но не позволяет чувствам одолеть себя.
Оставшуюся часть пути мы проводим в тишине. Я могла бы попросить его отвезти меня к родителям или к Свете. Но я молчу, тайно желая остаться с ним этой ночью. Потому что рядом с Булатом я чувствую себя в безопасности. Наконец-то.
Мы поднимаемся в квартиру, Булат пропускает меня вперед. Коридор после тихого щелка включателя заливает мягкий свет.
– Это съемная квартира, – поясняет он, закрывая дверь.
Не оборачиваясь, я киваю и сбрасываю с ног шлепки. Ушла из дома в чем была: в вытянутых джинсах, рубашке и топе. Без документов, без денег и телефона, о чем, конечно же, вспоминаю лишь сейчас.
– Проходи.
Булат тем временем указывает мне на гостиную, куда я вхожу, осторожно оглядываясь. Квартира безлика. Здесь чисто, красиво, модно, но пусто. Присаживаюсь на диван, подтягиваю ноги, которые чуть-чуть замерзли.
– Мне приготовить для тебя чай или кофе?
– Можно просто воды, – шепчу, переплетая пальцы в замок на коленях.
Булат кивает и скрывается в коридоре, откуда вскоре возвращается со стаканом. Протягивает его мне, сам занимает место напротив. Между нами вновь повисает тишина. Сделав глоток и промочив горло, я кручу в руках стакан, разглядывая отражение в воде.
– Что там произошло? – спрашивает Булат, впервые делая шаг навстречу.
– Это я хотела знать, – пожимаю плечами и убираю стакана, поставив тот на журнальный столик. – Что у вас произошло в сауне? Кто там был еще?
Я напираю с вопросами, зная, что Булат сможет мне дать ясный и твердый ответ. Андрей бы солгал.
– Он сказал, что будут только парни, но я слышала женский голос, – мой собственный голос начинает дрожать. – Когда я позвонила, Андрей ответил, а после, видимо, случайно нажал на повторный звонок, и я услышала там голоса. Женские… Он с кем-то общался, с какой-то девицей, – дрожь сменяется гневом, и меня начинает трясти. – И как часто он так обманывает меня? Как часто? – срываюсь на крик, давясь словами.
Булат продолжает молчать, пока я не понимаю, что пора остановиться. Он не виноват. И так все ясно – Андрей никогда не был верным парнем, и ничего подобного он мне не обещал. Мое сердце разбито. Наверное. Я не чувствую боли, только горечь, собирающуюся на языке.
– Пожалуйста, скажи…
Он встает и пересаживается поближе ко мне. Накрывает дрожащие ладони своей крепкой и теплой рукой. Я по велению сердца прижимаюсь к его плечу и навзрыд рыдаю. Рыдаю, пока слезы не испаряются с пылающих щек. И лишь тогда, когда в моих глазах становится сухо, Булат начинает говорить:
– Девушек позвал Карим. Я не знал, что там будет кто-то еще.
Только сейчас я понимаю, что Булат нежно касается моей руки. Наши пальцы переплетаются. Неправильно, но разве это теперь меня должно волновать? Темная сторона есть в каждом из нас. И пусть мое желание стереть боль, полученную от удара, касанием Булата, будет правильным. Я не хочу больше разрушать себя, лгать, что ничего не чувствую к человеку, которого почти не знаю. Нет, я чувствую. Как минимум благодарность. А то, что теплится в душе и расцветает ярчайшим красивым цветком, то… Об этом я пока не буду думать.
– У него и… – я спотыкаюсь на слове, не зная, как охарактеризовать девиц, которые ходят по саунам в компании ребят, – было что-то?
Булат молчит. Но так как его пальцы сжимаю мои, дают мне самый неопровержимый ответ. Было. Меня мутит, но я, вместо того чтобы отпрянуть, прижимаюсь к плечу Булата. Часто дышу, глотая слезы. Они все-таки еще есть во
