4
Да, Майкл прав, я на самом деле неважно выгляжу, решила Эрика, разглядывая себя в стекле галерейной витрины. Придя к такому выводу, она вытащила из сумки косметичку,
попудрила нос, наложила немного румян, подкрасила губы, слегка поправила прическу, и все это, не замечая, что Алехандро наблюдает за ней.
Увы, приложенные усилия не намного улучшили ее вид. Под глазами по-прежнему лежали тени, а бледность пробивалась сквозь слишком тонкий слой косметики. Критически оглядев свое отражение, Эрика пришла к выводу, что с румянами походит на старую, уставшую от жизни проститутку, и начала поспешно тереть щеки платком.
Алехандро тихо приблизился сзади и взял ее за локоть. Она вздрогнула и резко повернулась.
– Ах, ты уже здесь! – воскликнула Эрика с нервным смешком. – Давно ждешь?
– Достаточно, чтобы понять: тебе надо хоть ненадолго отвлечься, отдохнуть от суеты. – И он решительно повел ее прочь от здания, через дорогу к небольшому магазинчику невдалеке. – Мы отправимся на пикник. Посидим на берегу пруда. Мемориал-парк всего в четверти часа ходьбы.
– Там нет ни одного кафе, – возразила Эрика, с трудом передвигая ноги. – К тому же я не могу позволить себе рассиживаться в парках. Работы полно. В моем распоряжении не больше сорока минут.
– Придется найти лишний час, querida, – строго сказал Алехандро. – Нам понадобится время.
Но Эрика вырвала руку и остановилась на пороге магазинчика кулинарии.
– Терпеть не могу самовлюбленных диктаторов! – заявила она.
– Мне тоже не очень нравится отдавать приказания, и я поступаю так крайне редко. Но когда женщине отказывают разум и природное благоразумие, иногда приходится применять крутые меры. И я смиряюсь с необходимостью. – Он снова взял ее за локоть и ввел в магазин. – Что ты будешь есть?
– Ничего! – огрызнулась она, сжала губы и отвернулась от прилавка с разнообразными закусками.
– В таком случае я сам закажу для нас обоих.
– Ты не поверишь, – едко заявила Эрика, – но я совершенно не удивляюсь твоему решению.
– Кто-то же должен проявлять заботу о твоем здоровье. А есть ли хоть один человек, заинтересованный в нем больше, чем я? – возразил Алехандро.
– Ладно, поступай, как знаешь, – сдаваясь, слабым голосом ответила она. Вид и запах еды вызвал очередной приступ тошноты, Эрика покорно отошла к столику у окна и села.
Алехандро недолго колебался и выбрал все самые легкие и диетические закуски и минеральную воду. Получив заказ, подошел к ожидающей его женщине и сказал:
– Если ты не хочешь никуда идти, можем перекусить тут.
Но Эрика покачала головой.
– Нет. Мне, пожалуй, и впрямь лучше посидеть где-нибудь на свежем воздухе, у воды и в тишине. Этот запах… последнее время…
– Понимаю, – кивнул Алехандро. – Пойдем пешком или вызвать такси?
– О, нет-нет, только пешком, – поспешно откликнулась Эрика и буквально выбежала на улицу. – Давай перейдем и свернем налево, так короче.
Алехандро положил руку ей на талию и направил к переходу, невольно обратив внимание не только на ее нездоровый вид и бледность, но и на худобу и слабость. Совсем не такой была эта женщина всего два с лишним месяца назад.
Тогда, несмотря на высокий рост, все положенные округлости были на месте, а теперь, теперь остались только кожа да кости. Она выглядела такой хрупкой, что, казалось, вот-вот разобьется, и все же красивой, такой красивой, что дух захватывало. Не было в ней только внутреннего сияния, присущего большинству беременных. Одним словом, Эрика казалась совершенно больной.
– Все еще тошнит? – спросил Алехандро, направляясь по лабиринту мелких улочек к упомянутому парку.
Вскоре вдали показались деревья с позолоченными солнцем кронами.
– Нет, – раздраженно ответила она. – Хватит суетиться вокруг меня. И не смотри так, будто ждешь, что я в любую секунду упаду замертво.
Напускная бравада не обманула его. Он видел, как Эрика буквально увядает у него на глазах, и сожалел, что не пошел ей навстречу и не встретился с ней в том кафе, которое она назвала.
– Садись, – сказал Алехандро, когда они достигли берега маленького пруда, и расстелил на земле свой пиджак.
На этот раз Эрика и не подумала возражать, а с заметным облегчением опустилась на предложенное место и приняла у него бутылку воды.
– Спасибо. Ты очень любезен.
– Эрика, я очень беспокоюсь о тебе. Ты такая бледная, такая… такая худая, на мой взгляд. Что твой врач говорит по этому поводу?
– О! Хочешь сказать, что еще не успел посетить его и узнать все из первых рук?
– Каким образом? Ты же отказалась сообщить мне его имя и адрес.
Эрика вспыхнула от ярости, и румянец только подчеркнул нездоровую белизну лица.
– Сейчас у меня нет настроения выслушивать твое вранье, Алехандро.
– Вранье? Какое вранье? – ровным голосом спросил он, подавив приступ гнева, вызванный ее обвинением. – Я никогда не лгу, да будет тебе известно.
– Понять не могу, как у тебя хватает совести отрицать, да еще с таким возмущенным видом, хотя мы оба знаем, сколько усилий ты приложил, чтобы узнать адрес моего гинеколога.
Алехандро произнес, с трудом усмиряя бешенство:
– Не знаю, на что ты намекаешь, Эрика, но мне решительно не нравится твой тон.
– Пожалуйста, брось эту игру! – Она окинула его презрительным взглядом. – Хватит лицедейства! Ты давно вырос из того возраста, когда принято изображать оскорбленную невинность.
– Мне тридцать восемь, querida, если желаешь знать, и я немалого достиг в жизни. Но вот читать мысли пока не умею. Поэтому соблаговоли, пожалуйста, посвятить меня в свои подозрения, пока я окончательно не потерял терпения.
– Ты хозяйничал в моей кухне как у себя дома, – возмущенно заявила Эрика.
– Да, признаюсь, так и было. Но ведь я объяснил почему. Хотел, чтобы тебе не пришлось наводить порядок после обеда. А что, моя помощь не удовлетворяет твоим стандартам?
– Еще как! – едко засмеялась она. – С такими талантами ты мог бы стать кому-то прекрасной женой… или международным шпионом!
Если бы Алехандро сказали, что хрупкая, слабая женщина способна будет довести его до белого каления, он никогда бы не поверил. Однако последнее оскорбление переполнило чашу его терпения.
– Никогда бы не подумал, что ты, Эрика, можешь вести себя как обычная, недалекая домохозяйка. Неужели желание помочь будущей матери моего ребенка в домашних делах умаляет меня в твоих глазах? Если так, то мы, пожалуй, оба заблуждаемся в отношении друг друга. Ибо я полагал тебя женщиной умной, неординарной, а ты приняла меня за дурака.
Надо отдать ей должное, Эрика выглядела пристыженной.
