Каридис откинулся на спину и закрыл глаза. Так он лежал долгое время и, казалось, опять заснул. Воцарилась неловкая тишина, которую нарушил голос старшего мужчины:
– Ты спас мне жизнь. Извини, я был не прав. Спасибо.
– Да ладно, муж моей эфайны, чего уж там. Эфайна попросила, я и вернул тебя к жизни, – примирительно сказал Наифат.
Каридис осмотрел свои поджившие раны, покачал головой и ещё раз поблагодарил духа за спасение его жизни, добавив, что на нём теперь висит долг крови.
– Долг крови это хорошо, – согласился Наифат. – Нам, духам, особенно растущим, всегда приятна добровольная жертва. Ты, конечно, не девственница, а… кхе-кхе, – он смутился под обжигающим взглядом и резко закончил, – я принимаю твой долг крови!
Каридис медленно поднялся и подошёл к остаткам своей одежды, критически осмотрел её и бросил обратно. Эти простые действия отняли у него слишком много сил, и мужчина опять лёг в заметно удлинившейся тени приютившего их поваленного исполина.
– Немного отдохнём и попробуем отправиться домой, в Конэрис, – слабеющим голосом произнёс он.
Лаатая привычно заняла место рядом с ним, Энаиф улёгся с другой её стороны, а огненный дух умчался по своим делам. Так закончился этот напряжённый день.
***
Проснулась Лаатая от стонов. Стонал старший муж. Он закинул руку и ногу на неё, напряжённо двигал бёдрами и стонал. Неужели раны открылись? Если Каридис узнает, что диссини слышала его стоны, он очень огорчится, и девушка замерла, боясь, что мужчина проснётся и поймёт, что она заметила его слабость. А стоны и движения бёдрами всё усиливались, вызывая странные ощущения уже у самой Лаатаи. Затем то же самое стал делать и Энаиф, он тоже закинул руку на грудь диссини и крепко прижался к ней горячим пахом. Девушка не на шутку испугалась, когда Каридис крепко прижал её к себе и застонал особенно протяжно. Руки мужчин встретились на её теле, и они оба подскочили.
– Карид, что сейчас было? – жалобно спросил младший.
– Идём к воде! – распорядился старший брат, подозрительно глянув на притворяющуюся спящей диссини.
Мужчины осторожно поднялись и прошли к морю. Раздался тихий плеск. Как Лаатая не пыталась, она не смогла услышать их разговора, затем усталость взяла своё, и она заснула. Проснувшись поутру, девушка застала своих мужей мирно спящими, причём оба были повёрнуты к ней спиной. Она тихонько поднялась и прошла к манящей воде.
Молодое утреннее солнце смело выглянуло из-за горизонта, щедро раскидав позолоту по заснеженным пикам неприступных гор на западе. Под его первыми лучами вальяжно нежилось ленивое в этот час море. Лаатая оглядела своих мужей, убедилась, что они, потеряв накануне много крови, крепко спят, и решила, что можно позволить себе искупнуться в столь манящей воде. Каридис сказал, что сегодня они отправятся домой, в Конэрис, так что не стоит упускать последнюю возможность побыть наедине с любимой стихией. Она отошла так, чтобы её не было видно из-за корней приютившего их дерева, сняла с себя тунику и шаровары, зашла в тёплую, как парное молоко воду, немного постояла так, ловя первые ласковые поцелуи солнышка, а затем со стоном наслаждения окунулась в воду.
– Ай! Ай! Караул! Эфайна утонула! Что же вы валяетесь, ленивые лежебоки! – Наифат метался от воды к месту их сна и обратно и умело поднимал панику.
Вынырнувшая далеко от берега Лаатая увидела обоих мужчин, стоящих в воде почти по грудь.
– Лаат, возвращайся немедленно! – хмуро приказал старший.
– Что случилось? – спросила она, подплывая к ним.
Кристально-прозрачная вода совершенно не скрывала её наготу, и взгляды обоих её мужей растерянно гуляли по её телу. Заметив такой недвусмысленный интерес, Лаатая стыдливо повернулась к ним спиной и, кажется, услышала шипение старшего.
– Ты должна была предупредить нас, что идёшь купаться! – недовольно высказал он, удаляясь в сторону берега. – И вели этому идиоту, – взмах рукой в сторону довольного леддара, – чтобы он больше не смел так шутить!
– Да ладно, чего ты обижаешься, – не унимался неугомонный дух, – я же хочу помочь. Посмотри, какая моя эфайна красивая!
– Это не твоё дело, глупый мальчишка! – рыкнул на него Каридис.
– Э-э, нет, – не согласился леддар, – эфайна моя, значит всё, что касается её личной жизни – моё дело.
– Что ты говоришь про камень и море? – задумчиво спросил мужчина, взвешивая огромный рубин у себя на ладони.
– Э-е-ей! Ты не посмеешь! На тебе долг крови! – отчаянно заверещал проказник.
– Только это тебя и спасло, прохвост, – сквозь зубы ответил ему Каридис. – Но на будущее имей в виду. Со своей женой мы разберёмся сами!
– Да я что. Я и не о вас забочусь, а о моей эфайне, – заносчиво оправдывался маленький мятежный дух.
Лаатая нехотя вышла из воды и, не дав капелькам влаги высохнуть, облачилась в тунику и шаровары. Шёлковая ткань мягко прильнула к мокрому телу, с готовностью обрисовывая его контуры. Но, видя, что старший муж опять злится, девушка поспешила к ним. Она очень старалась быть примерной женой. Почему же тогда Каридис злобно зыркнул в её сторону и поспешно покинул их?
ГЛАВА 6
Каридис Ранаат
Как же распущенны эти северяне. Как такое можно допустить! Дочь короля оказалась не девственницей! Пришлось терять время и ждать, пока найдут и доставят ко двору запасную девицу янтарной крови. Ишь, разрядилась беспутница. Выставила напоказ все свои прелести! Это она зря старается, её возьмут и кривую. Главное, чтобы первым между её ног оказался Повелитель Санах!
{…И кровь невинности янтарной девы
доброжеланно не насытит огонь рождённого рубина…}
Только эта глупая вечно дрожащая девица может спасти их рубин.
Рубин судьбы умирал. Постепенно, день за днём он терял свой блеск. Старился вместе с ним и его древний Хранитель Саранах. Злился, не хотел покидать этот мир, но ничего не мог поделать. Тело его дряхлело. По его приказу рубин судьбы поили кровью разных людей. Мужчин, женщин и невинных младенцев. Да что люди. Своей кровью делился сам Повелитель! Всё было напрасно. Рубин мутнел.
Так продолжалось до тех пор, пока малыш Энаиф, единоутробный брат Каридиса, не отыскал в столь любимых им пыльных хранилищах полуистлевший свиток со странным пророчеством на древнем языке.
{Уйдёт жизнь из гиганта и карлика,
И зачахнет пустынный цветок неба.
И не даст семя плода,
Пока не восстанет огонь из воды,
И кровь невинности янтарной девы
Доброжеланно не насытит огонь рождённого рубина}
Не даст семя плода. У Повелителя не родилось ни одного сына. Это при том, что их отец, прежний Повелитель Санах, был очень любвеобилен и плодовит сыновьями. Оставил своему старшему шесть лёккэров – братьев, поддерживающих мужскую силу Повелителя. Благодаря тому, что сразу после рождения младших сыновей посвящали служению старшему на камне судьбы, он мог ночи напролёт ублажать своих многочисленных жён и наложниц. Лёккэры тоже считались их мужьями, даже зачастую присутствовали при исполнении Повелителем нелёгких обязанностей мужа, но… вся их мужская сила была передана старшему.
Как ни старался нынешний Повелитель Санах заполучить наследника, ничего не получалось. Он любил много жён одновременно или одну жену в течение долгого времени, сына ему ни одна так и не родила.
{Кровь невинности янтарной девы
Доброжеланно не насытит огонь рождённого рубина}
Так ли перевели мудрецы? Каридис подозревал, что Саранах, прочитав это пророчество, приносил рубину в жертву пленных девиц из янтарного королевства или лишал их невинности на алтаре рубина, но… очередная наложница Повелителя опять разрешилась от бремени девочкой. Тогда малыш Энаиф предположил, что янтарная кровь – это кровь янтарных королей. И вот они везут Повелителю деву, в венах которой течёт кровь янтарных королей. Чтобы она {доброжеланно} отдала ему свою невинность. От неё ждать вновь рождённого рубина? Наследника?
