— Как у тебя получилось открыть дверь? — растерянно спросила Оля. Аверин поднял крючок и помахал у нее перед носом.
— Милая, я сейфы за пять минут вскрываю, а такой замок вообще плевое дело.
— Так чего вы шлялись ко мне через окно? — сердито свела она брови.
— А как же конспирация? Незачем палиться раньше времени.
— Ну все, Универсальная Отмычка, — поторопил Ямпольский, — потом бахвалиться будешь, нам пора идти.
Аверин в очередной раз испепелил его взглядом, но на Ямпольском это никак не отразилось. Он широким плечом проложил себе дорогу, увлек за собой Олю, и они ступили в кромешную тьму коридора.
Не видно было ничего от слова «совсем». Ямпольский шел впереди, за ним семенила Оля, держа его за запястье обеими руками. Сзади дышал в затылок Аверин. Сразу в голове всплыла вся прочитанная классика о таинственных замках и заброшенных домах.
— Слушайте, — зашептала она, — а что, если Давид ночью выпускает побродить по замку каких-нибудь хищников? Потому нас и заперли, чтобы жизнь спасти.
И как в подтверждение ее слов прямо перед ними сверкнули огромные хищные глаза и зависли во тьме, сверкая, как садовые фонари.
Оля взвизгнула, подалась назад и тут же оказалась прижата спиной к Аверину. Но сейчас она от страха готова была ему на руки влезть.
— Вот! — она ткнула в сторону притаившейся зверюги. — Я же говорила, хищник!
— Ага, — Ямпольский пошарил в темноте, и глаза пропали, — он самый. Опасный и очень злой. У меня дома тоже такой есть.
С этими словами он выбросил хищника в открывшийся слева коридор. Хищник сердито мяукнул и исчез. Оля обнаружила, что до сих пор прижата к телу Аверина, с трудом оторвала от своих бедер его руки и передвинулась ближе к Ямпольскому.
Вскоре они оказались у башни, где Данилевский держал свою коллекцию. Аверин ненадолго исчез, а когда вернулся, присел у двери в хранилище и достал свой лэптоп. Отключил сигнализацию, как она догадалась. Им с Ямпольским оставалось лишь молча наблюдать, как он всматривается в ломаные линии и волны на экране.
Это заняло совсем немного времени. Дверь распахнулась, и они оказались в уже знакомом помещении. Аверин направился к сейфу и теперь там уселся со своим лэптопом.
— Послушайте, а ведь мы себя ведем как элементарные взломщики, — наконец не выдержала Оля. Ямпольский с Авериным и не подумали смутиться. — Втерлись в доверие к человеку, а сами собираемся его ограбить.
— Во-первых, я пытался с ним договориться, — заговорил Костя, не сводя глаз с экрана и нажимая на клавиши на двери сейфа, — под видом покупателя бриллианта. Потом вышел с предложением как организатор аукционов. И если бы он согласился, то мы с доном Корлеоне* свели бы его с саудитами. Но Дава уперся и все отрицал.
— Понимаешь, Оленька, в чем дело, — вмешался Ямпольский, лишь хмыкнув на «дона Корлеоне» — как правило, раритеты воруют, чтобы требовать выкуп у собственников. Легально продать краденое невозможно. И, как верно выразился наш дон Румата**, коллекционеры-социопаты, наедине наслаждающиеся украденным сокровищем — редкость. Среди настоящих коллекционеров покупка нелегальных ценностей считается дурным тоном. А мы не собираемся продавать бриллиант, мы лишь вернем его настоящему владельцу. Цитируя классиков, не вижу, почему бы двум благородным донам не восстановить историческую справедливость, когда им этого хочется.
Аверин бросил на него смешливый взгляд, на губах мелькнула ухмылка. Мелькнула и пропала.
— Благородные доны! — проворчала Оля. — Просто умереть, не встать.
Но Ямпольский в чем-то был прав, саудовского принца обворовали нагло и цинично, и Давид не мог этого не знать. Ни сам Данилевский, ни его отец, так что Оля умолкла. Вскрытие сейфа заняло чуть больше времени, но, когда дверца открылась, они с Ямпольским искренне зааплодировали.
— Молодец, Эскобар***, — одобрительно хмыкнул Ямпольский, — впечатлил так впечатлил!
Аверин бегло осмотрел содержимое сейфа, вынул оттуда небольшую шкатулку и попытался ее открыть, но та не поддалась.
— Уходим, — сказал ему Ямпольский, — забирай с собой, потом вскроем. Шкатулка с секретом.
Закрыли сейф и дверь в хранилище, и Аверин с Ямпольским повели Олю по длинным коридорам, двигаясь в темноте плавно и стремительно, а главное, в правильном направлении. Без них она бы тыкалась, как слепой котенок.
— У вас что, вместо глаз приборы ночного видения? — забубнила Оля, но мужчины разве что не несли ее под локти, так что идти было легко. И когда в конце очередного коридора ее окутал теплый воздух, Оля поняла, что они вышли из замка. Только из самой дальней башни. И самой высокой.
От башни шел длинный мост, который выходил прямо на дорожный серпантин, опоясывающий гору. Мост состоял из двух частей, неподвижной и подъемной, и сейчас подвижная часть была поднята.
— Как же мы попадем на ту сторону? — расстроилась Ольга, но ответа не получила. Вместо этого Аверин с Ямпольским свернули в небольшое строение у моста — она уже говорила, что для некоторых такое понятие как «закрыто на замок» не существует в принципе?
Оля осторожно ступила на мост, крепко взялась за перила и заглянула вниз. Под ней простиралось настоящее ущелье, по дну которого текла настоящая горная река. Глянула и отшатнулась — это не ее случай, когда мужчины опустят мост, она даже идти по нему будет с закрытыми глазами.
Мужчины вернулись, волоча за собой каждый по вороху веревок и ремней с крепежами, и когда Оля поняла, что это такое, отступила на шаг, отчаянно мотая головой. От этого ее «Нет» прозвучало как-то особенно решительно и твердо.
*Дон Вито Корлеоне — главный герой романа Марио Пьюзо «Крёстный отец», 1969г.
**Дон Румата Эсторский — главный герой романа Аркадия и Бориса Стругацких «Трудно быть богом», 1964г.
***Пабло Эскобар — колумбийский наркобарон
Надо ли говорить, что Олино решительное «нет» осталось никем не замеченным? Мужчины были заняты тем, что увлеченно крепили принесенное барахло к перилам моста.
— Ты прыгал над водопадом Виктория? — спросил Аверин у Ямпольского, перебрасывая трос через перила.
— Не увлекаюсь подобным, — несколько свысока ответил тот, проверяя прочность крепежа. — Не люблю высоту.
— Тогда ты считай не жил, — самодовольно хмыкнул Аверин. — Когда летишь вниз над ущельем, а перед тобой тонны воды обрушиваются с высоты ста двадцати метров, адреналин зашкаливает!
— А тебя при этом обстреливают из автомата? — уточнил Ямпольский.
— Нет… — несколько растерянно ответил Аверин.
— Ну, — разочарованно протянул Ямпольский, — тогда ты, считай, не жил. Сколько там того адреналина?
Эти два извращенца хотят прыгнуть вниз, обвязавшись какими-то старыми веревками, еще и ее за собой утащить собираются… Оля обхватила себя за плечи, ноги подломились, и она съехала спиной по перилам прямо на мостовое покрытие. Она умрет от страха в воздухе, надо сказать этим двум прыгунам, зачем им тащить с собой потенциальный труп?
Аверин принялся объяснять, как правильно оттолкнуться при прыжке и куда лучше падать. Оля повернула голову, посмотрела сквозь перила на дно ущелья и поняла, что умрет от страха еще в момент старта. Первым внимание на нее обратил Ямпольский.
— Оленька, что с тобой? — он подошел и присел перед ней на корточки. — Ты себя плохо чувствуешь?
Она закивала, закрывая лицо руками.
— Я боюсь, — прошептала еле слышно.
Ямпольский взял ее за подбородок и заглянул в глаза. Наверное, увидел там что-то совсем нехорошее, обернулся к Аверину и негромко сказал:
— Она боится.
Аверин затягивал узел, перегнувшись через перила, и продолжал инструктаж.
— Костя! — рыкнул Ямпольский так, что Оля даже подпрыгнула. — Слезь с трибуны. Она напугана до смерти, — и снова заглянул ей в лицо. — Ты боишься высоты, Оленька?
