Потом они сели обедать. Разговор пошел о предстоящем Рождестве. Аннабет было интересно, как его празднуют в Корнере. Она не собиралась уезжать домой, а это означало, что они с Джозефом будут вместе.
– Отдохни немного! – предложила она, когда ужин закончился. – Я уберу со стола и помою посуду. И еще у меня есть дело.
Аннабет поставила чайник на плиту, где уже стояла большая кастрюля с горячей водой. Потом она притащила ванну и стала наполнять ее. Джозеф с улыбкой наблюдал за ней. Аннабет нравилось купаться в комнате рядом с раскаленной печкой. Она даже отказывалась пользоваться ванной в доме Джозефа. Аннабет переоделась наверху в длинный халат, заколола волосы и снова предстала перед глазами Джозефа, который от всего этого стал понемногу возбуждаться.
– Я не понимал, почему ты принимаешь ванну в мое отсутствие. Теперь знаю.
– Ну? – усмехнулась Аннабет, скидывая халат.
– Да потому что при мне ты не домоешься. Тебе будет не до этого, а мне даже не придется подниматься с тобой в спальню.
– Понятно. Ну, так потерпи! Насколько, интересно, тебя хватит, а? Посиди, почитай мои заметки.
Джозеф стал листать толстую тетрадку. Он просмотрел интервью Аннабет с тетушкой Милли, известной в городе старой повитухой. Аннабет поразил ее рассказ. Сейчас, когда медицина достигла такого высокого уровня, трудно представить, как можно было родить ребенка в домашних условиях.
Аннабет посвятила несколько страниц своим размышлениям по этому поводу и о родах и беременности вообще. Для Джозефа, который с интересом прочел записи, Аннабет предстала в новом свете. Он никогда не думал о ней как о будущей матери.
– Джозеф! – позвала Аннабет. – Скажи, а зачем тут крюк на потолке?
Джозеф посмотрел вверх.
– Их должно быть четыре.
– Точно. Вот они. Они использовались для работы?
– Нет.
– А зачем?
Джозеф закрыл тетрадь и подошел к Аннабет. Он сделал серьезное лицо:
– Думаю, бабушка с дедушкой использовали их для неких эротических игр. Ну там все эти корсеты, веревки, цепи для продления удовольствия, но без причинения боли.
– Джозеф! – Аннабет брызнула на него водой. Джозеф закатал рукава, встал на колени у ванны и стал деловито намыливать мочалку.
– Попробую вызвать у тебя гамму новых ощущений. Ты теперь в моих руках.
– Конечно. Сижу абсолютно голая! А ты тут одетый.
– Ничего.
Джозеф стал осторожно тереть мочалкой ее плечи, потом грудь. У Аннабет перехватило дыхание. Это было ни с чем не сравнимое ощущение: прикосновение ткани, сквозь которую она чувствовала его сильную ласковую ладонь. Мыльная пена ровно ложилась на кожу, и вскоре видны были только соски, до них Джозеф почти не дотрагивался. Потом он медленно смывал мыло водой и наблюдал, как по ее трепетному телу сбегают быстрые струйки. Аннабет закрыла глаза, ожидая нового наслаждения, Она почувствовала его губы на груда, нежные, а потом жадные поцелуи. Она застонала, выгнула спину, отдаваясь этим желанным ласкам. Ну, хватит, хватит… еще… еще, думала Аннабет, дрожа всем телом.
Вдруг Джозеф остановился. Аннабет подумала, что он разденется, и протянула руки к его джинсам. Он улыбнулся, взял ее за руки и помог подняться.
– Потерпи, дорогая! – сказал он, – Посмотрим, насколько у тебя хватит выдержки.
И продолжал усердно мыть ее. Аннабет закусила губу и постаралась отвлечься. Но когда его руки коснулись ее бедер, а потом пальцы скользнули между ними и начали ласкать ее там, где он нужен был ей большие всего, Аннабет застонала от прилива нового возбуждения. Она уже не контролировала себя. Не в силах шевельнуться, она готова была стоять так вечно, только бы чувствовать все, что он делал с ней. Джчвзеф завернул ее в полотенце и понес наверх.
– Как хорошо, Джозеф, милый – шептала она.
Он положил ее на кровать и быстро разделся. Затем развернул полотенце. Глаза его сверкали.
– Это еще не все, милая Энни, – сказал 0» и оказался уже рядом… сверху… внутри… Любовная игра, которой, казалось, не будет конца.
Когда позже, расслабившись они отдыхали Аннабет спросила:
– Так для чего же все-таки те крюки в потолке? Неужели…
– Да ну, – перебил он ее со смехом, это для того, чтобы подвешивать рамы для растяжки.
Через несколько дней снег растаял, и Аннабет отправилась в город повидаться с мисс Хильдой. Они вместе пообедали, поболтали о том о сем и распрощались. Аннабет решила заглянуть в банк. В этот день он закрывался рано, и она подумала, что Стюарт сможет поводить ее по городу, как обещал. После семейного праздника они виделись с ним всего один раз, случайно в магазине. Стюарт тогда явно обратил внимание на количество продуктов в ее корзине. Но ничего не сказал: наверное понял, в каких она теперь отношениях с Джозефом, и решил не вмешиваться. А что бы он спросил? И волновало ли его это хоть в какой-то мере?
Сейчас Аннабет застала Стюарта, когда он выходил из банка. Он растерялся.
– Не ожидал встретить тебя сегодня.
– Плохо без телефона – ни о чем невозможно договориться. Ты занят?
– Собирался домой. А что?
– Помнишь, ты обещал мне кое-что показать в городе. Ну то, что связано с Дотанами.
Стюарт задумался. Вид у него был нерешительный.
– Ладно, забудь об этом, – Аниабет махнула рукой. – Когда тебе будет удобно, дай мне знать.
– Нет, давай сегодня, – сказал он вдруг. – У меня нет никаких планов, да и Мэри Луизы нет дома. – Она поехала за рождественскими покупками в Юрека Спрингс. – С чего начнем?
Аннабет была готова к этому вопросу.
– С кладбища. Семейные могилы.
– С тобой не соскучишься. Почему такое мрачное начало?
– Кладбища существуют для живых. Там тихо, чисто, живописно. Люди приходят, приносят цветы, читают эпитафии.
Кладбище располагалось неподалеку. Вход был не в лучшем состоянии, да и некоторые могилы выглядели заброшенными.
– В давние времена у каждой семьи было свое кладбище, – начал рассказывать Стюарт. – Генри, первый из Дотанов, поселившихся здесь, решил сделать по-другому. Он решил, что все поселение должно выглядеть цивилизованно, так как предвидел, что на этом месте потом будет город. Он купил землю под общее кладбище. По воле судьбы их с Эмили сын Джеффри был первым, кого здесь похоронили.
Стюарт привел Аннабет к могилам предков – Генри и Эмили Дотан и их детей. Аннабет высчитала, что Эмили умерла около ста лет назад. Ей было семьдесят. Она родила шестерых детей, и у нее был двадцать один внук. Да, подумала Аннабет. Эмили умерла счастливой в кругу большой и крепкой семьи.
Наконец они подошли к могиле Герберта Дотана, отца Стюарта.
– А он знал о существовании внучки? – спросила Аннабет.
