мажу по щеке губами и отдираю от себя женское тело. Скинув обувь при входе, топаю в спальню. Лика следует за мной по пятам, словно липкая жвачка.
— Ты куда? — спрашивает ошеломлённо, когда я подхватываю небольшой чемодан с верхней полки гардероба.
— Надо уехать, — говорю, отвернувшись к шкафу.
Спиной чувствую беззвучные молнии, которыми она мысленно закидывает меня.
— Как понять уехать, Мот? — истерически надсмехается. — С кем?
Потираю подбородок ладонью.
В голове тут же мелькают события недельной давности. Секс в раздевалке. Необузданный, голодный. Губы Викины мелькают, её узкая талия и нежная светлая кожа. Разговор под луной и клубничный привкус во рту. Я словно бронепоезд, набравший скорость и уже без реальных шансов резко остановиться. Жизнь стремительно влетает в какое-то бесконечное болото, которое тут же затягивает и размывает меня вонючей прохладной грязью.
— Тебе не надоело, Лик? — разворачиваюсь к ней и целюсь в глаза.
— Что? — непонимающе пялится.
— Вот это всё, — развожу руками, осматриваясь.
— Я люблю тебя, — шепчет розовыми губами. — Как ты не понимаешь?
Подхватываю её за руку и усаживаю на кровать.
— Я тебя тоже, — приземляюсь рядом с ней на пол, проговаривая правду. Просто правду, не соответствующую её ожиданиям. Так бывает, что не все случается, как надо.
Блядь. Чаще всего так и бывает.
Она вырывается и обхватывает мои щеки ладонями.
— Что всё это значит? Ты можешь мне нормально объяснить?
Смотрит выжидательно, верно.
— Давай расстанемся, Лик, — предлагаю негромко.
— Расстанемся? — шепчет, прикрывая веки. А потом подрывается. — У тебя кто-то есть?
Отшатываюсь и вжимаю локти в колени, голову опускаю.
— Матвей, — вопит. — Ты что изменял мне?
Моё молчание красноречиво. Оно лупит по ней безжалостной информацией, словно тысячи сказанных слов.
— Же-е-сть, — тянет разочарованно. — Какой же ты мудак.
Справедливо.
Слышу, как Лика трудно дышит и всхлипывает, нависая сверху.
— Я с ног сбилась, пока гонялась за тобой, а ты трахался с кем-то все это время?
Тишина перемешивается с её протяжным стоном и хрустом моих зубов.
— Козел, — рявкает и улетает в сторону коридора.
Через минуту до меня доносится треск штукатурки над входной дверью.
Мерзко.
Стянув футболку, иду в душ. Затем скидываю в чемодан все, что попадается под руку. Ничего не соображая.
Пока направляюсь в аэропорт, зарабатываю восемь пропущенных звонков от отца. Лика, наверняка, уже пожаловалась Белову. Перед вылетом, стоя в заполненном терминале, набираю маме.
— Сынок, — говорит она встревоженно. — Что у вас произошло?
— Всё хорошо, мам. Ты только не переживай, я все решу.
Она гнетуще вздыхает.
— Отец в бешенстве, — тихо сообщает.
— Я догадываюсь, — пожимаю плечами. — Только за тебя волнуюсь. Прости меня.
— Со мной ничего уже не будет, — произносит как-то слабо, отчего сердце валится куда-то в ноги. — А ты живи, слышишь?
— Слышу, — сипло отзываюсь, стискивая кулаки.
— Отец угомонится. Я поговорю.
Скалюсь. Ни хрена он не угомонится. Это только лишь начало.
В самолёте вырубаю мобильный и сам тоже вырубаюсь.
Майская Турция прекрасна, но я этого не замечаю. В курортный отель добираюсь только под утро. Долго ожидаю, сидя в кресле, возле стойки регистрации. В номере выгребаю из чемодана шорты с чистой футболкой и отправляюсь на поиски местного ресторана.
Там с чашкой кофе устраиваюсь за столиком прямо у раздачи молочных каш. Дети ведь их любят на завтрак?
Сканирую каждого входящего в светлый зал до тех пор, пока не нарываюсь на знакомый образ в белом коротком сарафане. Это ОНА. Сердце совершает кульбит в груди. Светлые волосы забраны кверху, открывая изящную шею. На лице тёмные очки такие широкие, что я даже не смогу увидеть её реакцию, когда она заметит моё появление. Рядом молодая девушка, явно её знакомая, потому что они переговариваются, выбирая столик. Марк подпрыгивает рядом с водяным пистолетом в руках. Его лицо загорело, и он словно стал чуть старше.
Взяв сына за руку, Вика направляется в мою сторону. Скучающе исследую рисунок на своей чашке, пока не слышу детский голос:
— Матвей!
Поворачиваю голову и сталкиваюсь с её раздражительным убийственным взглядом. Чтобы почувствовать его, мне не надо видеть глаза.
— Привет, чемпион, — выставляю руку, что отбить пятюню.
— Ты тоже здесь отдыхаешь? — осведомляется он удивлённо. — А пойдёшь с нами на пляж? Мы уже три дня отдыхаем, и будем ещё пять.
— Пойду, конечно, — лыблюсь пацану.
Он тут же теряет ко мне интерес и убегает за свой стол.
— Что ты тут делаешь? — шипит королева. Она в таком гневе, эмоций так много, что это рождает дичайшее счастье внутри. Счастье и долгожданное спокойствие, потому что ей не все равно. Больше всего я боялся равнодушия. А с гневом можно работать. Венка на тонкой шее пульсирует отчаянно, загорелая кожа краснеет.
Расслабляюсь и прохожусь грязным взглядом с ног до головы.
— Отдыхаю, — пожимаю плечами отстранённо.
— Ты издеваешься, Андреев? — её рука больно впивается в моё плечо.
— Воу-воу-воу, девушка, — давлю ухмылку, отстраняясь. Встаю из-за стола, задвигая стул. — Ладно, Вик. Рад был повидаться. Ещё встретимся.
Оставляю её в оцепенении и, натянув авиаторы на нос, ухожу из ресторана.
— Марк, давай там осторожнее, — предупреждаю сына, который сломя голову несётся в детский клуб при отеле.
До сегодняшнего дня я была здесь в некоторой степени счастлива, пока Андреев не нарисовался в ресторане.
Зачем он приехал? Ну не может это быть случайностью.
На часах около четырёх дня, а я его с утра больше не видела. Где он? Чем занят? Марк мне все уши прожужжал.
Матвей то, Матвей сё.
Забираю в баре два радужных коктейля со льдом и босиком шагаю в сторону одного из бассейнов к Маше.
Поехать в отпуск была полностью её идея.
Я позвонила подруге в полнейшей прострации той же ночью, когда осталась одна. Меня бешено лихорадило, и в прямом смысле тошнило. Тошнило от себя самой.
Сама себе была омерзительна.
Домой я ехать не могла. Ни в коем случае.
Я бы с ума сошла.
Маша забрала меня и доставила к себе. Мы целую ночь разговаривали, тянули виски и рыдали навзрыд.
На следующий день я забрала Марка от мамы. Лёша доложил ему, что приедет домой в пятницу и я попросту не смогла…
Не сумела посмотреть ему в глаза. Бесстыжими глазами в не менее бессовестные.
Мы заигрались. И что дальше? Я не понимаю.
— Не видела своего Цискаридзе? — спрашивает Маша, окидывая область бассейна взглядом.
— Нет, — тоже недовольно озираюсь. — И видеть не хочу.
Надеюсь, он прихватил сюда свою девушку?
— Так уж и не хочешь, Вика? — смеётся Маша. — Я обратила на вас внимание в ресторане. Ты выбрала лучший
