отец любил свою компанию больше, чем меня. Я же стала бизнесвумен только из-за него. Несмотря на то что «Эмбиент» был самой значимой работой в моей жизни, главной мотивацией было заставить папу гордиться мной. Потому что его инвестиции в мое детство были полностью связаны с «Эмбиентом». Потому что то, что он считал успехом, было полностью связано с нашей фирмой. Я хотела, чтобы он гордился мной. Он желал, чтобы я достигла определенных целей. Чего он хотел, так это видеть меня целеустремленной и деятельной. Ты понимаешь?
- Думаю, что да.
- Я начинаю отпускать прошлое постепенно. Обман больше не кажется мне допустимым методом достижения целей. Я не хочу своему ребенку такой судьбы, как у меня. Все время пытаться доказать что-то своему отцу, постоянно ждать от него похвалы… Нет, мой ребенок будет расти в любви и счастье.
- Я тоже не знаю, почему мой отец все время стремился к власти. Да, он был баснословно богатым человеком. Он мог бы жить хорошо и быть порядочным. Я никогда не пойму его. Но я знаю, почему хотел взять под свой контроль «Магнум» и превратить фирму в какой-то более перспективный проект. Чтобы доказать, что я лучше, чем он. Чтобы доказать, что он был во многом не прав.
- Ты за что-то мстил ему?
- Если бы я хотел отомстить, я бы сделал это, пока он был жив. Я хочу что-то изменить. Поглотив «Эмбиент», «Магнум» окрепнет. Мой отец считал, что тотальная забота и беспокойство - слабость. Я не уважаю своего отца, но никогда не позволял себе слабости.
Его единственной поблажкой был дом в Исландии. Слабый отголосок лучших, более простых времен.
- Мой отец хотел, чтобы во мне не было мягкости. Он добился своего. Но дело в том, что, если в твоей руке меч, нельзя терять бдительность. Вдруг этот меч будет направлен на тебя самого?
- Ты мне всегда напоминал викинга.
- Ты увлечена викингами?
Ее щеки покраснели.
- Мне нравятся любовные романы о них.
- Я не могу поверить, что существуют романтические истории о викингах. Они были налетчиками и грабителями. Чаще всего они просто брали женщин в плен, а не женились на них. Что же здесь чувственного и романтичного?
Он приподнял бровь и внимательно посмотрел на нее. Он не знал, почему ее ответ вдруг показался ему важным.
- Гуннар, я сама не знаю, почему истории женщин, вынужденных жить против своей воли и находить в этом удовольствие, нравятся мне.
Ему пришлось смириться с этим комментарием. Он предположил, что в этот момент она чувствовала себя пойманной в ловушку. Но он не мог отпустить Олив. Он бы этого не сделал.
Они поженятся на следующей неделе. Свадьба будет зрелищной и масштабной. И ей просто придется продолжать жить в своем мире любовных романов и всего остального, что ей может понадобиться.
Гуннар посмотрел на Олив, такую мягкую и расслабленную. И ему было больно. Совсем скоро она станет его невестой. Тогда он овладеет ею. Захватчики. Грабители. Был ли он другим? Он и представить себе не мог, что он викинг. Но в тот момент чувствовал себя викингом. Завоевателем, страстно желающим забрать свой приз.
Гуннар вдруг посмотрел на упрямую линию ее подбородка, и она взглянула на него краем глаза. Нет. Олив никогда не будет покорена. Это будет ежедневная битва. И он подавил возбуждение при мысли об этом.
Интернет взорвался новостями как раз ко времени, когда они приземлились в Нью-Йорке. Сеть переполнилась слухами об их романе и о том, как долго он продолжался, о свадьбе и о том, кто будет в списке гостей. Олив поняла, что история должна выглядеть более правдоподобной, чем было на самом деле. Но у них не должно возникнуть проблем с привлечением множества знаменитостей. Они любили такие вещи.
Она с нетерпением ждала возвращения в свою квартиру, но они туда не поехали. На самом деле они даже не заехали в город. Вместо этого она оказалась на заднем сиденье лимузина, на извилистой дороге, которая вела… Куда? Это стало ясно, когда в поле зрения появился большой дом.
- У тебя есть дом?
Она не знала, что у него было в Штатах другое жилье, кроме его нью-йоркского пентхауса.
- Я купил дом, - сказал Гуннар, - я подумал, что это будет прекрасным свадебным подарком для тебя и мы могли бы устроить здесь детскую. Центр города мало подходит для ребенка.
- Как будто у тебя есть хоть какое-то представление о том, что делать с ребенком, - сказала она, - тебе, наверное, следовало поговорить со мной о покупке дома, в котором мы собираемся жить.
- Почему? Я хочу, чтобы ты привыкла к тому, как именно мы будем взаимодействовать.
- Ты думаешь, что ты главный? - Олив смотрела на него и даже не чувствовала особой злости. Но она все еще ломала голову над тем, что выяснила о нем за последнее время. То, как он говорил об эмоциях. Что он на самом деле ненавидел своего отца. Она хотела знать, что произошло, хотела понять.
Олив действительно ничего не знала о его жизни. Она чувствовала, что это так, потому что видела его в определенной обстановке в течение ряда лет, но многие моменты их отношений теперь явно стоило прояснить. Просто это было так характерно для ситуации, в которой они оказались. Она была уверена, что знает Гуннара, а теперь поняла, что на самом деле это не так.
- Если мы хотим, чтобы в нашем доме царила гармония, то необходимо понимать определенные вещи. Например, кто генеральный директор, а кто его заместитель. Все хорошие фирмы именно так и устроены, разве нет?
- Семья - не компания, - сказала она, - и когда мы поженимся, Гуннар, ты станешь моей семьей. Нам не нужно смотреть на наш союз как на бизнес.
Машина подъехала к дому, и Гуннар вышел, обошел машину с ее стороны и открыл для нее дверцу. Олив взглянула на дом - шедевр архитектуры, не похожий на особняк в Исландии. Она открыла дверь и осмотрелась. В холле висела большая люстра, которая, казалось, была полностью сделана из стеклянных трубок, внутри которых подсвечивались маленькие сверкающие капли воздуха.
- Как и мой дом в Исландии, все это работает на «зеленой» энергии. На крыше расположены солнечные панели.
- Здесь уютно. Полагаю, мне нужно найти что-нибудь
