на заправке, а там рвануть по адресу отца. Дамир-то его не знает, а значит пока найдет, я смогу уже улизнуть обратно.
Папа ведь не последний человек в городе. И у него наверняка остались связи в столице. Может, он сможет как-то надавить на них и Дамиру не останется ничего другого, как оставить меня в покое? Воодушевленная этой мыслью, едва не пропускаю момент, когда въезжаем в город, в котором теперь живет отец.
Я практически ничего о нем не знаю, кроме адреса и номера телефона. Последний мне удалось выведать у мамы, пока она была в отключке. Нам тогда с Аксиньей очень уж туго было, но я так и не позвонила папе. Струсила.
— А мы можем где-нибудь остановиться? В туалет хочется очень, — потягиваясь, зеваю, чтобы выглядело правдоподобней.
Дамир недовольно морщится, но все же сворачивает на ближайшую заправку. Это мой шанс!
Когда я выхожу из машины, то понимаю, что мне не просто везет — мне несказанно везет. Туалета на улице нет. А это значит, что туалет внутри заправки. А там обязательно должен быть второй выход. Ведь так?
Когда я подхожу к двери, слышу, как хлопает дверца машины. Обернувшись, замечаю направляющегося ко мне Дамира. Видимо, он решил пойти за мной. Я медленно выдыхаю и мысленно успокаиваю себя.
— У вас здесь есть туалет? — спрашиваю у кассира.
Девушка устало меня осматривает, надувает пузырь из жвачки, лопает его и только после машет рукой, указывая направление.
— А выход запасной есть?
Девушка отрицательно машет головой, а у меня сердце ухает в самые пятки. Что же делать? Я оборачиваюсь, через стеклянную дверь вижу, как Дамир приближается. Мгновение я топчусь на месте, а затем иду в сторону туалета. Если выхода нет, то нужно хотя бы в туалет сходить для вида, чтобы Дамир ничего не заподозрил. Почти дохожу до проема и в последний момент отступаю за высокий стенд с газировками.
Сама не понимаю чем я руководствуюсь, но делаю это по чистому наитию. В этот момент раздается перезвон, колокольчиков, что висят над дверью, а затем и голос Дамира:
— Только что девушка зашла, она куда пошла?
Шаги, хлопок пузыря и снова шаги. В мою сторону. Видимо девушка просто указала Дамиру направление и, слава богу, что она не особо разговаривающая попалась. Я начинаю пятиться, прижимаясь к стенду так, чтобы Дамир, подошедший к проему ведущему в туалет, меня не заметил.
И как только мужчина заходит в тот самый проем, а затем и хлопает очередной дверью я даю деру. Несусь что есть мочи, сначала из помещения заправки, а затем и по самой заправке.
Я успеваю перебежать дорогу и юркнуть в ближайшие дворы, там вижу женщину с собачкой, приближающуюся к одному из подъездов и бегу в ее сторону, захожу следом за ней в подъезд, выдыхаю ненадолго, а затем поднимаюсь на второй этаж и аккуратно останавливаюсь у подъездного окна.
Вид открывается не особо обширный, но буквально через минуту я вижу Дамира, забегающего во двор. Он бежит до середины двора, останавливается, оглядывается по стороном, а затем судя по всему ругается. Да еще и очень громко, потому что какая-то бабулька, сидящая на лавке рядом, начинает что-то ему кричать.
Дамир прищуривается, а затем идет в сторону бабульки. Я прикусываю губу, сжимаю руки от волнения в замок и начинаю читать про себя молитву. Единственную, которую знаю потому, что больше ничего мне не остается. Если эта бабушка видела в какой подъезд я забежала, то все — мне кранты. Дамир после такого меня точно сам лично подожжет и даже слушать не будет.
Они разговаривают буквально пару минут, но те кажутся мне нескончаемой вечностью, после чего Дамир кивает бабке, разворачивается и… господи боже, он уходит из двора! Идет в сторону заправки, а я чувствую, как ноги слабеют от нахлынувших эмоций. Прислоняюсь к стене, пытаюсь восстановить дыхание, выжидаю еще минут так десять по моим ощущениям, а затем спускаю вниз.
Выглядываю из подъезда, как мышка и сразу натыкаюсь на насмешливый взгляд той самой бабульки.
— Не переживай, — улыбается она. — Ушел твой преследователь.
— Вы ему не сказали, что видели меня? — улыбаюсь я, что есть силы.
— Что я тебе стукачка какая! Похитить тебя хотел, да? — я округляю глаза от удивления. Ничего себе у бабули осведомленность и логический процесс. — Что ты удивляешься? Эти с гор спустившиеся только и знают как девушек воровать. Нормально ухаживать и разговаривать они не умеют, — кривит она нос. — Еле сбежала от такого же вот, — щурится она, — сорок лет назад. До сих пор по ночам вздрагиваю, — старушка передергивает плечами, а затем достает из кармана халата телефон, причем явно один из самых современных и дорогих, а затем тыкает на иконку такси, чем практически добивает меня. — Говори адрес куда тебе надо. Тебе есть же куда ехать? Где спрятаться?
Я киваю как болванчик, а затем по памяти называю адрес своего отца, не веря собственному счастью.
Потому что так не бывает. Не бывает и все. Слишком просто. Причем уже второй раз мне удается сбежать от Дамира. Словно и правда помогает кто-то свыше.
Через семь минут подъезжает такси, и я под радостный крик бабушки, о том, чтобы я не переживала, ведь оплата за поездку спишется с ее карты, запрыгиваю в такси. Старушка в последний момент пихает мне что-то в руки, а затем захлопывает дверь автомобиля.
Деньги. Она вложила мне в ладонь тысячную купюру. Удивительно.
Откидываю голову на диван, чтобы меня не сильно было видно в окно, но сама поглядываю на виды. Город небольшой, но уютный, улицы чистые, а типовые многоэтажки выкрашены совершенно недавно. Через минут пять мы уже заезжаем в один из дворов.
— Какой вам подъезд нужен?
— Да можете хоть здесь остановить, — улыбаюсь я. Знаю что квартира сорок седьмая, но какой это подъезд понятия не имею.
Оказавшись на улице, я, по нумерации квартир, нахожу нужный подъезд и, с безумно ухающим в груди сердцем, нажимаю на табло домофона нужные мне цифры.
Отца может не быть дома. Вполне. Рабочий день в самом разгаре, правда домофон на подъезде стоит хороший — с камерой. Я знаю, что к таким домофонам есть приложения на телефон, и хозяева квартиры могут открыть дверь подъезда чуть ли не с любой точки страны.
— Кто? — слышу я грубый мужской голос и вздрагиваю. Это же папа? Или нет? Я понимаю, что даже голоса его не знаю. — Девушка чего молчите,
