настоящий родитель не тот, кто воспроизвел тебя на свет, а тот кто воспитал, а тот что поучаствовал…
— У вас есть отец? — Дамир все же услышал мой шепот.
Я машу головой, а затем киваю. Да еще и с такой силой, что она начинает кружиться.
— У меня. У меня есть отец.
— Сестру забрать он не сможет?
— Нет. Он не ее отец.
— Значит ваша мать заберет.
— Ты видел ее? — зло цежу я и даже не сразу понимаю, что перешла на ты. — Ей не отдадут Аксинью. Нам нужно к моему отцу. Он… сможет помочь. Наверное.
Я прикусываю губу, пытаясь себя убедить в том, что верю собственным словам. Надежды на помощь мало. Мы с ним даже не виделись ни разу. Мама и мне о нем рассказывала очень мало. Практически ничего.
Да и Аксинье он никто, и никак не сможет повлиять на опеку, а вот… на Дамира возможно сможет. Вообще на всю ситуацию с несуществующей кражей, потому что работает в органах. Да и звезды на погонах у него должны быть сейчас достаточно крупными. Лет пять назад мама распинала его за то, что он дослужился аж до майора, а дочери ни разу не помог.
— Нам? — спрашивает меня Дамир, и я не сразу понимаю о чем он, смотрю на него вопросительно, и он уточняет. — Нам надо к твоему отцу? — я киваю. — Это тебе надо. Мне нужны только…
— Да-да, тебе, — на этот раз отдавая отчет собственным словам, целенаправленно обращаюсь к нему на “ты”, — нужны только твои часы. — Дамир улыбается. — Поэтому к моему отцу надо нам обоим, твои часы у него.
Я вру намеренно. Уверенна, по-другому Дамир и слушать меня не станет, а у нас, между прочим, каждая минута на счету. Я бы могла поехать в другой город сама. Сесть на автобус или электричку, но это займет время. Много времени, которого у нас нет. Мама, судя по всему, за Аксиньей не поедет, но может поехать мой отец.
По крайней мере, я на это надеюсь. Сомневаюсь, что он моему появлению обрадуется, но ведь я никогда его ни о чем не просила. И та просьба, которую планирую озвучить сейчас, вполне ему по силам. Не денег же я у него просить приеду, а человеческого участия. Вдруг он не возненавидел меня так же сильно, как и маму. Не так давно она проговорилась мне, что на самом деле она стала виновницей их развода. Якобы изменила отцу с кем-то и он ее бросил, а заодно с ней и меня. Может, вообще не поверил, что я его дочь, а не чья-то там.
Уже сидя в машине с кондиционером, неимоверно корю себя за ложь. Страшно представить, что со мной сделает Дамир, когда узнает, что у отца моего никаких часов нет. И вообще мы с ним даже не общаемся.
— Эти часы… — начинаю разговор первой. — Они важны вам только из-за цены или… есть что-то еще?
— А что? Не веришь, что могу быть настолько мелочным?
Не могу сказать, что часы за двести тысяч долларов это мелочность, но для такого, как Дамир все видимо именно так и обстоит. Его дом, хоть и без электричества, но все же, я уверена, очень дорогой. Да и автомобиль. Я плохо разбираюсь в моделях, но отчего-то уверена, что эта машина — премиум-класса, а не какой-нибудь дешевый китаец. Одно мягкое, невероятно приятное на ощупь кожаное сидение чего стоит. Не говоря уже о маневренности. Дамир словно не автомобилем управляет, а кораблем, который плавно лавирует в открытом море.
— Я просто подумала, что может быть, есть что-то еще, — отвечаю тихо, подглядывая за мужчиной со своего места.
Теперь, когда замечаю его вдруг помрачневший взгляд, отчего-то только убеждаюсь в том, что часы эти дороги ему не только из-за цены. Есть что-то еще. Но делиться он этим не спешит. Молчит, чертыхается, останавливаясь на светофоре.
— Эти часы — подарок одного дорогого мне человека.
— Девушки? — непроизвольно вырывается у меня.
Зачем мне, спрашивается, эта информация? Какая вообще разница, девушка ему их дарила или кто-то из родственников?
— Сестры.
Замолкнув, кусаю изнутри щеку. И еще больше чувствую вину за то, что гоню мужчину в другой город только потому что мне очень нужно туда попасть. Он ведь надеется. Верит, что найдет там такие дорогие его сердцу часы.
Вот зачем, спрашивается, я полезла с вопросами? Думала бы себе, что Дамир просто алчный сукин сын, а теперь даже злиться на него не получается. Я не понаслышке знаю, что такое дорогие сердцу вещи. Подарок от матери на мой последний день рождения я до сих пор храню в шкатулке и достаю каждый год, чтобы напомнить о том счастливом периоде, когда мама еще исполняла свои обязанности матери.
Теперь даже не предложишь Дамиру их отработать, а ведь я именно так и хотела. Понимала, что двести тысяч мне отрабатывать не один год, а может и не один десяток лет, но я ведь вполне могла это сделать. До того, как узнала, что эти часы не столь дороги из-за цены, сколько из памяти.
— Зачем ты их взяла? — неожиданно спрашивает Дамир, когда тормозим на очередном светофоре.
На выезде из города их подозрительно много.
— Тебя подослал Тимур?
Кто такой Тимур и почему ему так же важны эти часы я понятия не имею, а потому плету первое, что придет в голову.
— Мне просто… нужны были деньги.
Вполне правдоподобное объяснение после всего, что Дамир успел узнать и увидеть.
Кажется, он вполне доволен таким ответом. Только хмыкает как-то слишком уж понятливо, словно ничего другого от меня не ждал. Получается, так запросто поверил, что я воровка, жадная к наживе? Впрочем, о чем это я? Он не просто поверил, он в этом убежден. И был убежден еще до того, как приволок меня в свое царство мрака.
— Работать не пробовала? За воровство можно схлопотать статью. Кто тогда позаботиться о твоей сестре?
— Работать пробовала, вы же видели, — пожимаю плечами. — Не очень-то я справилась.
Отвернувшись к окну, прикрываю глаза и начинаю размеренно сопеть. Делаю вид, что уснула, чтобы Дамир не стал меня снова расспрашивать. Из головы не идут мысли одна хуже другой относительно того, что Дамир со мной сделает, когда узнает, что эта поездка не более, чем уловка и никаких часов у моего отца нет?
Надо как-то отвязаться от него, как только мы окажемся в городе. Попроситься пописать и выйти
