Но когда, зайдя в гостиную, он заметил распростертое на нижних ступеньках лестницы тело, ему стало дурно. Нейт словно бы снова оказался в том самом проклятом дне. Паника охватила его, и он сжал руками голову. Бросился к Кристен, опустился на колени.
— Господи, пожалуйста, только не это, — словно в горячечном бреду повторял Нейт, протягивая к ней руки, чтобы нащупать пульс. Слабое биение было ему ответом:
Жива!
Аккуратно перевернув Крис и положив на спину, он нащупал мобильный в кармане и набрал номер станции «Скорой помощи», молясь про себя так, как никогда до этого не молился. Он и не знал, что у него есть такие способности призывать высшие силы.
Откинув волосы с ее лба, он склонился над ней и зашептал на ухо:
— Крис, я знаю, ты меня слышишь. Все будет хорошо. Наша драгоценная девочка ждет, когда проснется ее мамочка и опять начнет меня отчитывать за что-нибудь, так что вставай. Просыпайся, ты меня слышишь?
Вот ресницы женщины задрожали, и на мгновение волна радости и надежды окатила его с головой. Но глаза так и не открылись. Она так и лежала перед ним, тихая и спокойная. Слишком спокойная, слишком безжизненная...
Он знал, что ему надо проверить, нет ли кровотечения. Но он просто не мог... Он и так еле вынес вид ее безжизненного тела. Нейт был не в состоянии выдержать и намека на мысль о том, что и этого ребенка он потеряет.
Наконец издалека послышался вой сирены. И мужчина склонился над женщиной, чтобы поцеловать в губы, а потом бросился к двери и открыл медикам в белых халатах.
— Вот она.
И он указал им на тело женщины, которую так любил и которая теперь была неподвижной, как мраморная статуя. Прибывшие склонились над ней и начали свои быстрые процедуры, которые одновременно пугали и давали надежду.
Все хорошо, твердил себе Нейт, пока они измеряли давление, слушали сердце и колдовали над ней.
Да. Он любил ее.
Всем своим сердцем. До последнего вздоха.
Любил, как и их еще не родившуюся дочь. Будь что будет. Даже если ребенок не выживет, но выживет она, — этого будет достаточно. Не дай бог ему потерять сразу обеих. В последние полгода Крис стала для Нейта самым дорогим человеком в жизни. Он не сможет без нее...
— Сколько у нее недель?
— Тридцать девять, — отозвался он.
Нейт видел, что медики делают все возможное, и они смогут позаботиться о ней и о ребенке.
Если ребенок еще жив...
В этот самый миг глаза Крис распахнулись, и она уставилась на него.
— Что происходит? — спросила она, пытаясь подняться и сесть, недоуменно оглядываясь вокруг.
— Полагаю, вы упали в обморок, — сказал один из медиков, бросая на Нейта торжествующий взгляд.
— Снова? — удивилась она и тревожно посмотрела на задранное кверху платье. — С ребенком что? Надеюсь, с ней все в порядке? Я же упала...
Медсестра попыталась ее успокоить:
— С ребенком все хорошо. Сердцебиение в норме.
— Слава богу!
Возглас Крис радостью отозвался в душе Нейта. Он облегченно вздохнул и одним прыжком оказался рядом. Опустился около нее на колени, желая обнять и утешить и одновременно упрекнуть за то, что она так напугала его.
— У вас случайно не диабет? — задал вопрос один из медиков.
Медсестра опустилась на колени рядом с ними и продолжала мерить давление, а мужчина-медик рылся в аптечке, которую принес с собой.
Крис отрицательно замотала головой. И Нейт было потянулся к ней, чтобы погладить, убрать прядь волос со лба.
— Нет. Правда, иногда уровень сахара в крови падает. Врач назначил мне заменитель сахара каждый раз, когда я чувствую себя плохо, Я как раз шла на кухню за ним, когда мне стало... дурно.
— Давление у вас в норме, как и остальные жизненные показатели, — сказала медсестра и убрала стетоскоп. — Все будет хорошо, только не переживайте. Этому малышу вскоре понадобится ваша забота, когда он или она выйдет на свет божий.
— Она, — одновременно сказали Нейт и Крис. Их глаза встретились и засветились любовью.
Нейт в жизни не испытывал такого облегчения. Его любимые девчонки живы! Обе! Счастью его не было границ.
Отныне он знал наверняка лишь одно: теперь он никуда не отпустит Крис одну. Глаз с нее не будет спускать! Пусть она кричит, брыкается и сопротивляется, пусть на весь мир расскажет по каналу новостей о том, что он боится кукол, — на этот раз он никуда ее не отпустит.
Они просто обязаны быть вместе.
— Ну что же, тогда мы поехали, — сказал руководитель медицинской бригады, помогая Крис подняться и сесть в ближайшее кресло. — Берегите себя.
— Спасибо, — кивнула она. Постепенно розовый цвет возвращался на ее щеки.
Нейт бросил на нее строгий взгляд, чтобы она не вставала с кресла, пока он не проводит медиков до двери.
— Ты выглядишь просто ужасно злым, — и Крис указала жестом, чтобы он сел рядом с ней, что он и сделал, не сопротивляясь.
Кажется, эту женщину ничем не сбить с толку: ни перелетом из одной страны в другую. Ни тем фактом, что ее любовник оказался ее новым боссом. Ни неожиданной беременностью. Ни странным обмороком.
Она была замечательной. Неудивительно, что он влюбился в нее с первого взгляда.
— Я не злой, — сказал он, сев рядом, стараясь снизить тон.
Крис потянулась к нему и накрыла ладонью его руку.
— Слушай, я знаю, ты испугался, увидев меня без сознания на полу. Но со мной же все хорошо. Ребенок жив. И не надо на меня так смотреть.
— Как именно? — удивился он.
Она усмехнулась, и уголки ее губ приподнялись. Он едва сдержался, чтобы не поцеловать ее.
— Так, как ты обычно смотришь, когда хочешь сказать что-то сугубо важное. Так ты смотрел на меня, когда просил переехать к тебе. Так смотрел, когда делал мне предложение. — И Крис нежно провела пальцем по его лбу, нащупав морщинки меж бровей, над самой переносицей. — Вот эти две морщинки появляются у тебя каждый раз, как ты собираешься сделать какое-нибудь очень важное заявление.
— Так и есть.
Крис поудобнее устроилась в кресле, положив обе руки на свой большой живот.
— Давай-ка я угадаю на этот раз. Что бы это могло быть? Думаешь, я должна рожать в воде? Или ты нанял полицейский эскорт, чтобы сопровождать меня в роддом, когда наступит срок? Или...
— Слишком много болтаешь, — усмехнулся Нейт, перегнулся через подлокотник кресла и поцеловал Крис в лоб, потом опустился ниже. И она вся потянулась к нему, разжигая его страсть, тая под его ласками.
Так нежно он не целовал ее еще никогда. Та страсть, которую они разделили той ночью в Сингапуре, и отдаленно не напоминала эту по силе. Казалось, прошедшие полгода настолько сроднили их, что они и сами того не подозревали.
