— Удивительно, что ты решился пригласить его в ресторан! — едко заметила она и снова изумилась, когда Холден принял ее сварливый тон как должное.
Он не стал упрекать ее или отвечать тем же, а вместо этого признался:
— Когда я звонил в дверь, у меня и в мыслях не было никого никуда приглашать. Но потом я увидел тебя, поговорил с твоим отцом и понял, что день рождения Грейс мы должны отпраздновать вместе.
— Я думала, что меня ты включил задним числом! — вырвалось у Джазлин.
— Дорогая моя, — мягко ответил Холден, — первая моя мысль была о тебе.
Холден встал и пересел к ней на диван.
— Клянусь тебе, я просто хочу, чтобы все выяснилось! Ты — последний человек, кому я стал бы желать зла!
Джазлин судорожно вздохнула.
— Тогда дай мне уйти! — взмолилась она. Его прикосновение поставило ее на край пропасти, еще несколько секунд — и она не сможет больше скрывать свою любовь.
— Не могу, — покачал головой Холден.
— Не можешь?
— Послушай, неужели ты не догадываешься, что со мной творится?
— А я… я и не знала, что у тебя ко мне какие-то… особенные чувства, — пробормотала она, старательно и безуспешно изображая беззаботность.
Вместо ответа он наклонился и легко поцеловал ее в губы. Джазлин застыла как статуя, боясь даже моргнуть.
— Сладкая моя Джазлин, этому я не удивляюсь, — мягко ответил он. — Но поверь, каких только чувств я к тебе не испытывал!
— Например? — Она знала, что лучше промолчать, но удержаться от вопроса было для нее не легче, чем вспорхнуть и вылететь в окно.
И Холден охотно откликнулся на ее приглашение.
— С чего мне начать? Пожалуй, с ревности. Дикой, убийственной…
— Ревности?! — переспросила Джазлин. — К кому же ты меня ревновал?
— Ко всем мужчинам подряд…
Джазлин смотрела на него словно зачарованная.
— Ты ревновал, ты сходил с ума… и все из-за меня? — едва слышно прошептала она.
— Дорогая моя, — тихо, нежно откликнулся он, — для меня это тоже стало потрясением. Никогда прежде я не испытывал ничего подобного. Это чувство захватило меня целиком, перевернуло всю душу, заставило забыть о том, кто я и что я.
— А я… — В горле у нее пересохло. — Я и не подозревала!
Она взглянула ему в глаза, и сердце ее забилось еще быстрее. Ибо в серых глазах Холдена Джазлин прочла искренность. «Верь мне, — говорил его взгляд. — Доверься мне».
— Откуда тебе было знать? — ответил он. — Одному Богу известно, как я сражался с собой, чтобы чувства не вырвались наружу. И знаешь, милая, — добавил он, — еще ничто в жизни не давалось мне с таким трудом, как эта борьба с самим собой.
— Тебе это отлично удалось, — прошептала Джазлин.
Холден снова, наклонившись, поцеловал ее в губы.
— Сладкая моя Джазлин, в ту ночь я не мог заснуть до рассвета — пытался понять, что со мной происходит, и, главное, решить, что же теперь делать.
— И… и что же? Решил?
— С трудом. Голова у меня гудела, словно пчелиный улей. Я знал одно — что хочу снова тебя увидеть. Но мы с тобой поругались там, на стоянке, к тому же я понял, что ты боишься близких отношений.
— Не боюсь! — возразила она.
— И со сколькими мужчинами ты встречалась больше трех раз? — поинтересовался он.
Поймал! И все же…
— А ты хотел увидеться со мной больше трех раз? — торопливо спросила она, вглядываясь ему в лицо своими чудесными глазами.
— Гораздо больше! — признался он. — Разве я не сказал, что был очарован тобой?
— О, Холден! — дрожащим голосом прошептала Джазлин.
— Не бойся, любовь моя, — выдохнул он. — Я никогда тебя не обижу.
Джазлин боялась только одного — неправильно истолковать его слова. Однако с каждой минутой становилось яснее, что сбываются самые смелые ее мечты. Сердце подсказывало: это правда, правда! И все же Джазлин боялась довериться даже себе.
— Но ты… прежде чем снова со мной связаться, ты ждал целую неделю! — вымолвила она. Оказывается, у нее еще сохранилась способность мыслить! — И то только потому, что тебя преследовала какая-то охотница за мужчинами.
— Ложь, все ложь! — признался Холден и, когда Джазлин в изумлении уставилась на него, объяснил: — Если бы в самом деле нашлась такая особа, я справился бы с ней без чужой помощи. — Он улыбнулся.
— Так, значит, не было…
— Я никогда больше тебе не солгу! — пообещал он.
Джазлин заморгала, глаза ее вдруг наполнились слезами. Она еще боялась надеяться на большее, но такое обещание означает, что они, по крайней мере, останутся друзьями!
— Но в тот момент, — продолжал он, — ложь казалась мне необходимой.
Джазлин смотрела на него молча, не в силах найти подходящий ответ.
— Почему? — просто спросила она.
— Потому что… — начал он, но оборвал себя посреди фразы. И вновь Джазлин показалось, что он — такой сильный, такой уверенный в себе — с трудом подбирает слова. Взяв обе ее руки в свои, он продолжал: — Я хотел стать ближе к тебе, Джазлин. Хотел, чтобы мы с тобой узнали друг друга. Но у меня не было такой возможности — ведь, если бы ты и согласилась со мной встречаться, на что я мог рассчитывать? Жалких три свидания, а потом: «Пока, Холден»?
Глаза у Джазлин стали размером с блюдечки.
— Боже мой! — выдохнула она, потрясенная ходом его мыслей.
— Понимаю, — согласился он. — Я и сам себе удивлялся. Никогда не думал, что могу строить такие хитроумные планы! Но с другой стороны, я ведь до сих пор и не любил… Так или иначе, подумал я, если ты пойдешь со мной лишь для того, чтобы защитить меня от назойливой поклонницы… — Он вдруг прервался. — Что с тобой? — заботливо спросил он. — Почему ты вдруг побледнела? Я просто подумал, что ты не будешь воспринимать эту встречу как свидание…
— Что ты сказал? — быстро переспросила она.
— Что я соврал, потому что…
— Нет, до этого, — задыхаясь, требовала она. — Ты сказал, что никогда раньше не любил!
— Да, но… — Он снова остановился. — Видишь, до чего ты меня довела? — простонал он. — Я уже сам не соображаю, что несу! Мне-то казалось, что я только об этом и говорю — о том, как ты мне дорога, как я люблю тебя!
Он любит! Любит ее! Джазлин смотрела на него, не в силах ни говорить, ни даже улыбаться.
— Милая, дорогая, драгоценная моя Джазлин, — пылко говорил между тем Холден, — не было минуты, когда бы я не думал о тебе! Я люблю тебя, моя сладкая! Так люблю, что едва с ума не схожу от любви!
— О, Холден! — прошептала она. Он поцеловал ее.
— Ты ведь тоже меня любишь, правда? — спросил он. — Не солгала, когда сказала, что любишь? — Он требовал ответа так настойчиво, словно жизнь его зависела от этого.
