— И все же, как ты намерена сказать об этом Тому?
— Пока не знаю, но, надеюсь, ты мне поможешь.
— Я? — Щеки Джины вспыхнули. — Но как?
— Том прислушивается к твоему мнению.
— Но к твоему гораздо больше.
Кэтти уловила в ее голосе нотки ревности. Видимо, Джина знала о чувствах Тома, а потому не могла до конца сблизиться с Кэтти. Между девушками установились ровные приятельские отношения, но они общались только потому, что между ними стоял Том. Он был неким связующим звеном, цементом, скрепляющим два кирпича. Кэтти поняла, что не может рассчитывать на помощь Джины в столь щепетильном вопросе.
— Хорошо, я сама с ним поговорю. Если у Тома есть хоть немного здравомыслия, он согласится, что лучшего выхода найти было невозможно.
— Ладно, Кэтти, мне пора бежать на работу. — Джина поднялась и направилась к двери. — Нужно еще заскочить домой, чтобы оставить деньги.
— Спасибо тебе, Джина. Ты выручила нас в трудную минуту. Ни я, ни Том никогда этого не забудем.
— Я сделала это вовсе не ради вашей благодарности.
— Я знаю, — тихо сказала Кэтти, взяв Джину за руку и заглянув ей в глаза. — Надеюсь, Том оценит это.
— Если бы ты его отпустила, он бы скорее это сделал, — с раздражением ответила Джина, вырвав руку.
— Я его вовсе не держу! — ответила Кэтти с обидой.
— Не знаю, кого ты пытаешься обмануть, меня или себя. Но, Кэтти, я ведь вижу, что ты постоянно держишь Тома подле себя. Не отпускаешь его ни на шаг. Он постоянно думает о тебе.
— Я не могу заставить Тома думать о ком-то другом. Это его личное дело. И не тебе, Джина, упрекать меня. Тебе не кажется, что ты пытаешься завоевать чужую территорию? Мы с Томом знакомы всю жизнь, а ты его знаешь пару месяцев и уже хочешь завладеть его мыслями. Так не бывает.
— Ты ведь не любишь его! Зачем тогда обнадеживаешь? Это обман.
— Том сам хочет обманываться! И не тебе, Джина, судить о том, люблю я его или нет. У меня нет ближе человека, чем Том. И я люблю его, веришь ты или нет.
— А если любишь, то почему мучаешь?
— Если бы я знала, — вздохнула Кэтти.
Джина, не сказав ни слова на прощание, вышла и громко хлопнула дверью.
Мы никогда не станем подругами, с горечью подумала Кэтти. Потому что ни одна из нас не будет счастлива без того, чтобы сделать несчастной другую.
Кэтти проснулась от солнечного луча, лениво блуждавшего по ее лицу. Разлепив глаза и посмотрев на окно, она осознала, что допустила ошибку, оставив шторы открытыми. Кэтти медленно повернула голову и посмотрела на стоявший на прикроватной тумбочке будильник. Надо же, почти девять часов утра! Странно, что Том не разбудил ее и не позвал завтракать. Обычно они поднимались рано и уже в восемь встречались в кухне, за столом. Правда, Том менее охотно вставал в столь ранний час в выходные дни, ссылаясь на усталость. Сегодня была суббота, но даже это вряд ли задержало бы его в постели до девяти. Что же все-таки случилось?
Беспокойство, закравшееся в душу Кэтти, с каждой минутой возрастало. Чтобы не теряться в догадках, она поднялась с кровати и, нащупав тапочки, встала. Потянувшись и зевнув, она посмотрела на свое отражение в зеркале на дверце шкафа. Если не считать спутанных за ночь волос и заспанных глаз, она выглядела вполне сносно.
Кэтти подошла к двери и невольно прислушалась, надеясь услышать шаги Тома или смех Джины, которая взяла за привычку приходить к ним каждое утро, чтобы принести свежих булочек, испеченных ее матерью. Однако в доме было тихо. Кэтти открыла дверь и выскользнула в коридор.
— Том! — громко позвала она.
Поскольку ей никто не ответил, Кэтти снова позвала:
— Том, ты дома?
И снова — ничего. Кэтти заглянула в кухню, но обнаружила там лишь одиноко стоявшую на столе кружку с остатками кофе на дне. Кэтти немного успокоилась. Но куда же подевался Том? Накануне он не говорил, что куда-то собирается поутру. Неужели Том ушел гулять с Джиной, не предупредив ее? Наверное, он решил пожалеть ее и дать выспаться впервые за долгую рабочую неделю. Звучало более гуманно, нежели правдоподобно.
Через десять минут, заглянув в каждый угол, Кэтти убедилась, что осталась в квартире одна. Никакой записки обнаружить не удалось.
Кэтти почувствовала себя такой одинокой и никому не нужной, что на глазах набухли слезы. Неужели Тому интереснее с Джиной, чем с ней? Или он до сих пор сердится на нее за то, что она сдала в ломбард подаренные Биллом украшения и оплатила аренду квартиры на два месяца вперед? А ведь Кэтти казалось, что Том согласился, что иного выхода не было. Первую неделю он ворчал, но на следующей ни разу не упрекнул Кэтти за то, что она пользуется деньгами Билла. «Я не взяла у него ни цента», — выходила из себя Кэтти. — Я продала свои украшения, потому что деньги нам нужнее, чем побрякушки!»
Кэтти быстро приняла душ, оделась и спустилась вниз, к Джине.
Дверь распахнулась так быстро, словно Кэтти ждали.
— Привет. Выспалась наконец?
— Мог бы меня и разбудить, — проворчала Кэтти.
— Ты так сладко спала, что я не решился, — ответил Том.
— Лучше сознайся, что хотел побыть с Джиной наедине.
— Ты что, встала не с той ноги? — опешил Том.
— Чем вы тут занимаетесь? — прокурор-ским тоном спросила Кэтти, заходя в квартиру соседки.
— Только не смейся, — предупредил Том. — Джина гадает мне по руке.
Предупреждение Тома было излишним. Кэтти было вовсе не до смеха. Ее разобрала такая злость на Джину, что она едва не устроила скандал.
— Ну и что она тебе нагадала? Жену в веснушках и счастливое избавление от вечного бремени по имени Кэтти?
— Зачем ты так? — тихо спросил Том, не желая, чтобы Джина их услышала. — Не обижай ее. Джина очень добрая.
— Только не ко мне.
— Ты и сама с ней не очень-то любезна.
— А чего мне с ней любезничать? Она хочет рассорить нас.
— Неправда.
— Ты ее защищаешь?
— Да, потому что ты несправедлива.
— Если ты на ее стороне, значит, против меня, — выпалила Кэтти со слезами обиды.
— Давай лучше поговорим дома. Я не хочу, чтобы ты налетела сейчас на Джину.
— Не беспокойся. Можешь оставаться с ней, — сказала Кэтти и убежала.
— В чем дело? — спросила подошедшая к Тому Джина.
— Не знаю. Похоже, Кэтти проснулась в дурном настроении и решила его испортить всем остальным.
— Она обиделась за то, что мы ее не разбудили? — спросила Джина, выдав тем самым, что слышала часть их разговора.
— Не знаю.
— Собираешься бежать за ней? — спросила Джина таким тоном, словно заранее осуждала Тома за подобное слабоволие.
