Когда Том отстранился, обоим стало неловко. Кэтти нервно кашлянула, а Том смущенно потирал вспотевшие ладони и мучительно искал тему для разговора.
Первой заговорила Кэтти:
— Это был далеко не дружеский поцелуй.
— Я знаю, — охрипшим от волнения и страсти ответил Том.
— Ты сделал это, чтобы утешить меня?
— Наверное… — Том чувствовал себя слабаком. Кэтти пытается оправдать его поступок, а он не желал маскировать его лживыми объяснениями. Он сделал это, потому что захотел. Да, он всю жизнь мечтал поцеловать Кэтти в сочные яркие губы, ощутить их сладковатый малиновый вкус…
— Думаю, нам лучше забыть об этом, — благоразумно заметила Кэтти.
Но Том не желал забывать о поцелуе, открывшем для него ворота к блаженству.
— Кэтти, я давно люблю тебя, — произнес он настолько неожиданно, что даже сам поразился, как эти слова слетели с его языка. Сделав первый шаг, Том внезапно осознал, что самое страшное осталось для него позади, и волна признаний хлынула из него, словно кто-то открыл в нем внутренние шлюзы. — Кэтти, я больше не могу смотреть, как ты мучаешь себя. Я люблю тебя и хочу сделать тебя счастливой.
— Поэтому ты всегда критиковал Билла? — задумчиво спросила Кэтти.
В ее голове происходила трудная работа. Ей нужно было придумать новый способ существования. Она догадывалась о чувствах Тома, но намеренно закрывала глаза, опасаясь, что его любовь разрушит их дружбу. Теперь же, после столь пылких признаний, она не сможет относиться к нему только как к другу. Их идиллии пришел конец.
— Том, что ты наделал? Ты все испортил.
— Я больше не могу молчать. Ты хоть представляешь, какой пытке я добровольно подвергал себя в последние месяцы? Я вынужден был стоять в стороне, пока Билл вытирал об тебя ноги. Если бы я видел в его глазах или поступках хотя бы слабые проблески чувства, я бы, наверное, отступил. Раз уж ты выбрала его, мне нужно смириться. Но вместо любви я видел в Билле только потребительское отношение к тебе. Он использовал тебя. А что дальше? Где гарантии, что он не выбросил бы тебя на помойку, когда игрушка перестала бы его забавлять?
— Том, не трать понапрасну слова. Я и сама это понимаю… теперь, — со вздохом добавила она.
— Тогда что я испортил?
— Нашу жизнь.
— Нашу?
— Да, нашу с тобой! Как я смогу остаться в одной квартире с тобой, зная о твоих чувствах?
— Ты и раньше о них знала, разве нет?
— Да, но раньше ты не выказывал их. Я могла лишь догадываться о чем-либо. Но теперь твое признание ставит меня перед выбором.
— Вовсе нет. Кэтти, я не вынуждаю тебя принимать какое-то решение прямо сейчас.
— Но оно неизбежно должно быть принято.
— Я готов ждать сколько угодно.
— Потому что ты надеешься на успех. На то, что в конце концов я приду и скажу, что люблю тебя. А если этого не произойдет? Вдруг я больше вообще не способна на любовь? В таком случае я буду обманывать тебя все это время, давая призрачную надежду.
— Но я буду счастлив уже оттого, что она у меня будет.
— И тем больнее тебе будет лишиться ее.
— Еще бесчеловечнее лишить меня надежды сейчас, — сказал Том с надрывом. Казалось, объяви Кэтти, что больше не может оставаться с ним под одной крышей, Том впадет в отчаяние до конца своих дней.
— А вдруг… вдруг я встречу другого? Я буду чувствовать себя предательницей. Ведь если я сейчас останусь, значит, дам тебе шанс.
— Кэтти, ты предложила забыть о поцелуе. Что ж, я согласен. Давай сделаем вид, что его никогда не было.
— Это невозможно, — после минутного молчания ответила Кэтти. — Я никогда не забуду о нем.
— Почему? — с новой надеждой спросил Том. — Уж не потому ли, что он тебя тронул? Ты ощутила то же приятное волнение в крови, что и я. Сознайся, Кэтти, тебе понравилось.
— Да, — сдалась она. — Мне и в самом деле понравилось. Но сейчас я не в том состоянии, чтобы мыслить разумно. Я была расстроена после окончательного разрыва с Биллом. Когда ты пришел, я была в смятении… поэтому и ответила на твой поцелуй.
— Позволь мне верить в то, что ты хотела этого поцелуя.
— Нет. Я ничего не соображала! — вспылила Кэтти.
— Я уже давно ничего не соображаю. С тех пор как понял, что люблю тебя.
— Том, пожалуйста… пожалуйста, не повторяй этих слов. Ты только все усугубляешь.
— Хорошо. Я больше не произнесу их до тех пор, пока ты сама меня об этом не попросишь.
— Даже если этого никогда не произойдет?
Том кивнул и притянул к себе Кэтти. Его объятие ничем не отличалось от предыдущих, дружеских. Но Кэтти испытывала теперь совсем иные ощущения от близости Тома. Она чувствовала себя в объятиях мужчины, а поскольку она до сих пор болела любовью к Биллу, то ласки Тома были ей неприятны. Кэтти поспешила прекратить телесный контакт.
— Может, прогуляемся? — как можно бодрее спросила она.
— С удовольствием.
— Тогда я быстро оденусь — и вперед. Если хочешь, позови Джину.
— Нет, давай сегодня побудем вдвоем.
— Том, мы не влюбленная парочка. Я не твоя девушка, а ты не мой парень. Нам незачем гулять вдвоем.
— Но раньше тебе было достаточно только моей компании.
— Раньше я не воспринимала тебя как мужчину, — ответила Кэтти. — А теперь ко всему прочему я знаю, что ты влюблен в меня.
— Хорошо, я позову Джину. Но вряд ли она согласится.
— Почему?
— Потому что в отличие от тебя, дорогая Кэтти, она всегда видела во мне симпатичного парня. И ей вряд ли понравится гулять втроем.
Кэтти снисходительно улыбнулась.
— Том, уж не думаешь ли ты, что Джина видит во мне соперницу? Не смеши меня.
— Представь себе, Джина страшно ревнует. Она не только видит в тебе соперницу, но и знает о моей любви к тебе.
— Ты уже ей пожаловался? — изумилась Кэтти.
— Еще не хватало! Она сама все поняла, едва увидела нас вместе.
— Все-таки позови Джину с нами. Я сегодня же ее успокою.
— Каким образом, интересно?
— У нее столько же шансов завоевать твое сердце, сколько у тебя — покорить мое. Так что ей рано отступать.
— А ты не боишься, что я и в самом деле влюблюсь в нее? — спросил Том с затаенной обидой.
В глубине души он верил в то, что Кэтти любит его, просто сама об этом не догадывается. Неужели у нее и в самом деле нет никаких чувств к нему и она без борьбы уступит его сопернице? В таком случае ему вряд ли удастся одержать победу.
Однако опасения Тома оказались преждевременными. Что-то заставило Кэтти погрустнеть. Разумеется, она бы ни за что не созналась в пробуждении ревности. Том видел, какого труда Кэтти стоило вновь улыбнуться и с напускной беззаботностью ответить:
