— Ты не договорила, Ирина, — напомнил Валерий.
— Да-да, милый. Так вот. В ювелирном я попросила своего пупсика купить мне вот это. — Она тронула рукой кулон у себя на шее. — Он битых два часа долдонил о том, как хорошо смотрится женщина без украшений. Потом спросил: ты поняла? Я отвечаю, что, мол, как не понять. Стояли на улице. Люди кругом. А вы же знаете, мой Константин Васильевич в городе довольно известный человек: по телевизору выступает, то и дело кланяется знакомым. Вижу: доволен, что легко отделался. А я думаю: никуда не денешься, купишь кулончик. И что я? — она окинула всех победным взглядом. Валерий даже есть перестал. — Я, милые мои, стала раздеваться. Прямо на улице. Как раз идут какие-то знакомые Константина Васильевича. Он глаза выпучил. «Что ты делаешь?» — шипит. Я говорю, что одежда — это тоже обман, что надо быть такой, какой тебя природа создала. Он меня, мой голубок знает: я бы пошла до конца. «Ладно, — говорит. — Идем в магазин». И вот — купил. Я ему: какой ты непринципиальный. Такую хорошую теорию развил, я поверила. А ты меня соблазнил украшением. Ты хоть понимаешь, рябчик мой, что к этому кулону нужно сиреневое платье?
— И тоже раскошелился? — спросил Валерий.
— Ты же видишь!
Ира была в новом сиреневом платье.
Все посмеялись, хотя и знали, что история, скорее всего, придумана, даже Зотов как-то расслабился, а Валерий вообще казался веселым, и Елена, прощаясь с гостями, не ожидала ничего дурного.
Но когда остались одни, Елена удивилась тому, как резко переменилось лицо Валерия. Она убирала посуду, а он сидел за столом и мрачно смотрел в пустоту. Потом поднял на нее тяжелый недобрый взгляд. Она еще подумала: «Какое чужое лицо. Да это же не мой Углов». Но мысль мелькнула и затерялась среди других — встревоженных, беспокойных. Елена решила: что-то случилось на службе, вероятно, слухи подтвердились, часть расформировывают. Но Валерий заговорил не об этом.
— Все ходит? — спросил он мрачно.
— Кто? — не поняла Елена.
— Этот твой Зотов. Я давно замечаю. Не думай, что такой глупый.
Елена поняла, что нужно набраться терпения и все выяснить.
— И что же ты замечаешь, Валера? — она присела к столу.
— А то, — бросил он сердито, поднялся и вышел.
Елена долго сидела озадаченная. Между ними никогда не возникало и тени подозрения. Она была счастлива, что Валерий не ревнив. Это же так важно, когда муж доверяет. Она видела в других семьях, до чего доводит ревность. Мука! И вот впервые Валерий приревновал.
Не выдержала, накинула на плечи платок и тоже вышла на улицу.
Рядом с домом прежде горела на столбе лампа, но какие-то хулиганы разбили ее. По улице изредка пробегали машины, освещая деревья и крыши домов. Темным показался вечер, и звезды на безоблачном небе увеличились в размерах. Они внесли, тяжело набухнув, готовые сорваться.
Елена смотрела в небо, силясь обнять воображением бесконечное холодное пространство, в котором она сама и ее Валера, ее любимый, были крохотными пылинками; им было тепло вдвоем, потому что огромное чувство соединяло их. Господи, даже страшно подумать, что этому чувству может что-то угрожать!
Она увидела в нескольких шагах от себя огонек папиросы, на миг возникло из темноты лицо Валерия! Он курит?!.. Да он терпеть не мог табачного дыма, а тут сам закурил.
— Валера! — позвала она.
Он не ответил, но папиросу бросил. Затоптал искры.
— Иди сюда, — позвала Елена, опускаясь на ступеньку крыльца. — Давай поговорим.
— Не о чем, Елена.
— Что за мрачный тон, Валера? — улыбнулась она, что почувствовалось, видимо, и в ее голосе.
— Потому что тебе весело.
— Вовсе не весело мне, а тревожно. Я не понимаю тебя. Не верю, что ты можешь серьезно говорить о Зотове. Разыгрываешь? Но зачем?
— Иди спи.
— Без тебя не пойду.
— Я сказал — иди.
— Я же тебе не солдат, и не командуй, пожалуйста.
— Солдат… Какие солдаты? Все к черту!
— Успокойся, Валера.
— Я даю тебе полную свободу. Ты довольна?
— Зачем мне еще какая-то свобода? Я твоя жена. И всегда об этом помню.
— Хватит, Елена. Я знаю, что говорю. Я действительно слепец. Другие давно замечали. Когда он приходит, тебя не узнать. Воркуете, водой не разлить.
— Если кто-то из твоих товарищей вложил тебе в уши такую чушь, то он подлец.
— Мои товарищи тут ни при чем, Елена. Я сам давно замечаю… Почему он приходит, когда меня нет? Почему ты принимаешь его без меня?
— Знаешь что, Валера. Не валяй дурака. Мне это начинает надоедать. Вины перед тобой за мною нет. И если ты будешь продолжать в том же духе, я уйду.
— Вот и уходи.
Она поднялась и пошла в дом. Он долго не приходил. Потом скрипнул дверью. Слышно было — стелился в гостиной на диване.
«Что он делает? — думала с горечью Елена. — Ревновать меня? Да как это можно? Пусть спит один. Завтра утром поговорю с ним».
Проснулась довольно рано, однако Валерия уже не было. Елена позавтракала и собралась на работу. Во дворе встретила хозяйку — бабу Любу. Хотела спросить о Валерии, но стало неловко: еще подумает чего! Как это жена не знает, куда муж ушел? У него бывали дежурства, когда он не появлялся и на ночь. Но уходили обычно вместе.
— Да ты не тревожься, — сказала вдруг баба Люба.
— А чего я должна тревожиться? — насторожилась Елена.
— Я ему дала паужин — хлеба там, колбасы.
— Проспала я…
— Ну, ничего. Гляжу, собирается. Машина за ним пришла. На рыбалку едет, а еды не берет. Будить, говорит, не хочу. Это тебя, значит. Ну, я и собрала. Так что не беспокойся, голодать не будет.
— Спасибо, баба Люба, — успокоенно сказала Елена и пошла со двора.
Он часто по субботам ездил с друзьями на рыбалку, и в этом ничего странного не было. Елене уже казалось, что Валерий жалеет о вчерашнем разговоре. Да иначе и быть не может! Вечером привезет рыбки, она сварит уху — и все будет хорошо, все пойдет по-старому.
После уроков в дверях школы Елена столкнулась с Зотовым. Похоже, это произошло не без умысла: он ждал ее.
— Вот и хорошо, — сказала она. — Я как раз собиралась поговорить с вами.
— О чем же? — насторожился Зотов.
Они пошли дворами, сокращая путь до автобусной остановки.
— Я вот что хотела сказать, — начала она. — Только ты не обижайся.
— Хорошо, не буду.
— Мы с тобой давно знакомы. Надеюсь — друзья.
— Я тоже надеюсь.
— Тем лучше. Знаешь, Дмитрий, пока не приходи к нам.
Он явно этого не ожидал и очень растерялся.
— Дело в том…
— Не надо ничего объяснять, — торопливо проговорил он. — Я не буду приходить.
