необходимо. Чтобы отвлечься от самого процесса еды и преодолеть легкую тошноту, которая всегда накрывала его в моменты волнения, он открыл «Большое, малое и человеческий разум» Пенроуза и стал завтракать.
В девять проснулась Лариса. Она удивленно посмотрела на мужа, который уже успел помыть посуду и заканчивал разбор вещей в гардеробной.
– Ты чего сегодня такой хмурый? Со сметой рабочие что-то натворили?
– У меня не натворишь. Копейка в копейку сошлось с тем, что на проекте было, – недовольно, хотя и не без гордости ответил Геннадий.
– Ох, Гена, какой же ты у меня молодец все-таки! – Лариса игриво прижалась к мужу.
Но Геннадий машинально поцеловал жену в лоб и попросил:
– Лара, у нас тренировка в десять, давай собирайся, неудобно, когда человек ждет.
– Ну хорошо-хорошо, но мы и не опаздывали ни разу… – Лариса озадаченно посмотрела на супруга и пошла в ванную.
* * *
– Алексей Дмитриевич, – доложила секретарша, – к вам Геннадий Петрович Смолкин хотел попасть сегодня. Сможете принять?
– Да, Лена, посмотри, когда есть свободное окно после обеда, и пригласи.
«Как нелепо на нем смотрится пиджак», – промелькнуло в голове у Алексея, когда Геннадий нерешительно появился в дверях кабинета.
– Алексей Дмитриевич, – Смолкин клацнул кончиком языка о верхнее небо. Он никак не мог отделаться от этой привычки в минуты волнения. – Вы тут порученьице мне расписали. А не обратили внимания, что это деэспешечка. Ну, для служебного пользования. У нас не положено с конфиденциальными документами так открыто обращаться. Как бы проблем не вышло. Вы лучше сами наших безопасников предупредите, что ошиблись по неопытности.
– Да, точно, – рассеянно ответил Алексей. – Спасибо, Геннадий, что предупредили. Вы только за этим пришли?
– Да это ж не безделица какая, Алексей Дмитриевич! И вы тут еще напутали немного в документе. – Смолкин опять клацнул языком. – Вы расписали его как служебную записку, а это распоряжение у нас называется.
– Геннадий, спасибо, обязательно разберусь с терминологией. И вы меня просто Алексеем можете называть. Отчество не обязательно.
– Помилуйте, Алексей Дмитриевич, что же это за панибратство получается, у нас тут не принято, форма – она всему голова. – Геннадий издал короткий смешок и вышел из кабинета.
Осенью готовилась презентация для совета директоров банка. Департаменту Алексея отводилось всего несколько слайдов. Но он на свой страх и риск убедил курирующего вице-президента позволить выступить с отдельной презентацией. Алексею было важно поднять статус своего подразделения и показать потенциальную прибыль при достаточном финансировании данного направления.
Стандартная информация о реализованных кейсах, RoI, аналитика данных по первой десятке конкурентов были уже собраны. Хотелось показать более глубокую проработку и понимание возможных преимуществ. Для этого Алексей решил подготовить статистику по цифровому развитию крупнейших международных банков. Времени на это было немного, а работа предстояла достаточно сложная и кропотливая. Помня о скрупулезности и хорошем знании английского языка своего зама Геннадия Смолкина, Алексей решил доверить эту работу именно ему. Вспомнив о формализме своего заместителя, Алексей подумал, что письменная постановка задачи будет уместнее. Да и неправильная интерпретация становится практически невозможной.
На письмо-поручение пришла отбивка о начавшемся отпуске, однако через пару минут WhatsApp Смолкина известил, что задача принята и будет сделана через неделю. До презентации оставалось десять дней.
Через неделю Алексей получил красивый файл pptx в корпоративных тонах, состоящий из одного слайда. Слайд сообщал, что данная деятельность стала рутинной для мирового банковского сообщества и не приносит очевидных финансовых результатов.
Алексей в бешенстве вызвал Геннадия, чей отпуск только что закончился.
– Это, простите, как понимать? Вы плохо читали мое письмо? Вам была непонятна задача? Что вам мешало написать и попросить уточнений?
Геннадий сглотнул, подавив нервный спазм, и нарочито простодушно ответил, клацнув языком о верхнее небо:
– Алексей Дмитриевич, как что помешало? Я же в отпуске был. Оформил, как и полагается, за две недели. И внес даты в график отпусков отдела кадров еще в прошлом году. Все как полагается… по форме… Но несмотря на отпуск, я все-таки потратил личное время и подготовил бумагу по всем правилам.
– По каким еще правилам?! Я же просил конкретные цифры, показатели, предпосылки и условия, в которых развивались и формировались продукты! Зачем мне никчемный слайд о том, что всем и так известно?! – Алексей уже не мог сдержать злости.
– А вы на меня, Алексей Дмитриевич, голос не поднимайте! – Зеленая вена взбухла на худой бледной шее Смолкина. – Я вам не мальчик, я семнадцать лет здесь проработал и знаю, как тут все делается. Я десять лет сам на эти доклады хожу. Вам три минуты на все дадут. И никто не будет слушать ваши изыскания. Разрешите откланяться!
Времени на доработку было совсем мало. Алексей пытался собрать всю необходимую информацию самостоятельно и даже смог многое найти и свести. Однако получилось достаточно скомканно и неубедительно. Презентация прошла неплохо, но никто из совета директоров не обратил должного внимания на представленные материалы. Вице-президент даже удивился, зачем Алексею потребовалось делать отдельный доклад, а не ограничиться парой слайдов.
Напряжение между руководителем и его замом росло. На Геннадии это противостояние тоже заметно отражалось. Он совсем потерял аппетит и даже дома ходил, погрузившись в свои мысли, пришептывая что-то нечленораздельное. Заботливой Ларисе все же удалось разговорить мужа. Она долго думала о сложившейся ситуации, навела насколько могла справки об Алексее и его положении в банке и решила убедить мужа попробовать наладить отношения с руководителем. Хотя бы временно. До подходящего момента.
В конце августа проходило выездное корпоративное мероприятие. Обед в шатрах, джаз-банд и спортивные конкурсы на природе. После приветственной части и торжественного обращения руководства Алексей остался в шатре с несколькими коллегами. Он с удивлением увидел, как к нему пружинистой походкой направляется Геннадий, одетый в обтягивающие белые шорты, в носках до середины икры. «Секс-символ восьмидесятых, блин», – раздраженно подумал Алексей и вопросительно поднял брови. Раздалось знакомое клацанье:
– Алексей Дмитриевич, разрешите присоединиться. Может, вам прохладительного чего-нибудь принести? Аперольчик вот знатненький.
– Спасибо, Геннадий. Я сегодня минералку. Голова болит. Присаживайтесь. Я смотрю, вы в приподнятом настроении.
– Ну праздник же! Не работа. Это, знаете, выражение есть такое: «Работа, работа, ты не бойся. Я тебя не трону!» – Геннадий заливисто засмеялся своей шутке. – Кстати, а знаете, как зайца от зайчихи отличить? – продолжил он.
– Представления не имею, – ответил Алексей, с искренним удивлением смотря на своего зама.
– Так легко же! Побежал – значит, заяц, а побежала – так зайчиха!
– А вы юморист, однако. Расскажу своему племяннику. Ему как раз должно понравиться.
Геннадий не почувствовал сарказма и, воодушевившись, продолжил:
– А вот это уже не для детей: приходит, значит, сантехник унитаз чинить; копается там, копается, а потом как возмутится: «Да что ж у вас за грязь такая?! Гадите ли вы туда, что ли?»
Весь праздник Алексей провел
