в компании Геннадия Смолкина, который успел рассказать про ремонт своей дачи, про собаку Альму, про незаконченную пока докторскую и про много чего еще.
Сославшись на срочные дела, Алексей предпочел уехать намного раньше окончания мероприятия. Уехал задумавшимся и озадаченным. Навязчивое и неожиданное поведение Геннадия сильно его насторожило.
Первым, кого он увидел на следующий день рядом с дверью своего кабинета, был улыбающийся Смолкин.
* * *
Дом стоял почти на пляже. От полоски серого песка, перемешанного с мелкой галькой, его отделяла лужайка с садом из персиковых и гранатовых деревьев. И еще грецкий орех. Дом был небольшой. Оливкового цвета с черепичной крышей. Гостиная, столовая и две спальни. Алексей купил этот участок прежде всего из-за этого сада. «Это ведь мечта, – говорил он, – поздней осенью, когда в Москве выпадает снежная слякоть, собирать гранаты и орехи в собственном саду!»
Оле сад тоже нравился. А вот дом казался слишком маленьким. Она подсознательно представляла в нем их общих детей. Если они будут. Когда они с Алексеем поженятся. То есть если они поженятся. И еще ей было непонятно, зачем покупать дом рядом с общественным пляжем. Ладно персики – мечта детства, но не мечтать же об орущих младенцах и жирных немецких тетках, загорающих топлес. Да и русских в последнее время на Кипре стало как-то неуютно много.
– Знаешь, я уже и сам пожалел. Раньше мне, наоборот, нравились эти детские крики по утрам. У меня же не было отца. Мама все время работала, чтобы прокормить нас с сестрой. И каждое лето отправляла нас к бабушке на Азовское море. Поселок был на самом берегу, рядом с пионерским лагерем. Я просыпался обычно поздно, часов в одиннадцать, вожатые уже выводили детей на море. И за окном слышался многоголосый счастливый детский рев. И я просто лежал в постели и улыбался. От того, что не надо никуда идти, не надо рано вставать, не надо разогревать себе завтрак. Бабушка уже испекла оладьи, и впереди только море и развлечения. Поэтому я и купил этот дом. Чтобы летом слышать крики детей и знать, что жизнь удалась. Но сейчас уже башка от этого крика болит, и ночные пьяные вопли с пляжа достали. Да и жара стоит невыносимая.
– Ты стал какой-то дерганый. Как будто ты есть, а как будто и нет. Тебе говоришь, а ты почти не реагируешь. Леш… У тебя кто-то появился?
Оля долго не решалась задать этот вопрос. Она с ужасом представляла, что произойдет, если ответ будет положительным. Она уже видела себя зареванной с чемоданом вещей в аэропорту Ларнаки. Но больше тянуть с вопросом она не могла. Ожидание было еще мучительней.
– Да нет, зай, ты что? Херня просто на работе. Достало все.
– Это правда? Вот честно-честно? Скажи, о чем ты сейчас думаешь? Только правду.
– Оль, я думаю, что меня реально все достало. Что тупоголовые формалисты сидят на заднице ровно и ничего не хотят делать. Лишь бы ничего не менялось. Бумажку пишут на бумажку. И все зашибись.
– Ты правда так нервничаешь из-за работы? Ты чего, Леш? Ты ведь большой начальник. Уволь этих бездельников и даже в голову не бери.
– Оль, давай не будем. Ты все равно не поймешь. Это не бездельники. И их просто так не уволишь. Это система. Мини-модель того, как мы вообще живем в нашей расчудесной стране.
* * *
– Извини, Лариса, задержался у Семена Васильевича. Я, кстати, звонил тебе два раза, чтобы предупредить, но ты не ответила. И СМС еще в дороге послал, чтобы не волновалась. Погода отвратительная. Дождь не перестает. Даже в выходные пробки.
Геннадий аккуратно снял ветровку, чтобы не разбрызгивать капли дождя в прихожей.
– Ой, извини, не услышала. В ванной долго была. Ну как твоя диссертация? Что Семен Васильевич говорит, есть шансы в следующем году защититься?
– Да шансы-то есть… Он мне другую интересную вещь рассказал. Он же академик, двадцать лет трудится в университете, на конференции ездит, в общем, человек известный. И уже не первый год в партии состоит. А сейчас это дело возрождаться стало. Ну, особенно в таких государственных и окологосударственных кругах. Так вот, он мне тоже предложил вступить. Ну, на всякий случай. И для защиты полезно, да и в работе не помешает.
Через пару недель Алексей получил в корпоративный мессенджер приглашение от своего заместителя заглянуть на полчасика в конце рабочего дня. Когда Алексей зашел в кабинет, секретарша Геннадия резала торты и раскладывала приготовленные Ларисой канапе и бутерброды. Рядом с Геннадием стояло несколько коллег с пластиковыми стаканчиками сока.
– День добрый, коллеги. Геннадий, приветствую. О, спасибо за угощение. Что отмечаем? Вроде день рождения в прошлом месяце был?
– Да вот в партию вступил. Делюсь радостью с коллегами. Вы, Алексей Дмитриевич, киевский берите, вкус прямо тот, настоящий, советский.
– А-а-а… – протянул Алексей, – вкус точно советский. И не только у тортика. Ну что ж, Геннадий, поздравляю. Желаю больших успехов на данном поприще. Вы, наверное, стенгазету или какой санпросветбюллетень выпускать теперь у нас будете?
– Вот вы все шутите, ехидничаете, Алексей Дмитриевич, а ведь так и дошутиться можно. – Маленькие светлые глаза Смолкина сощурились и стали почти щелочками. – Один известный исторический персонаж так же над всеми смеялся, а потом торжественной поступью вступил на «Беллерофонт» в Рошфоре.
Рядом стоящие сотрудники не поняли отсылки, но, почувствовав напряжение, сконфуженно улыбнулись.
– Знаете, мой дорогой Геннадий, своего Ватерлоо я пока не проиграл. – Алексей сжал челюсти и быстро прошел к себе в кабинет.
* * *
Ежегодная конференция European Business Investment Summit на этот раз проходила в Лондоне. У Алексея была открытая виза, поэтому на вопрос секретарши, потребуется ли ему помощь в заполнении анкеты, он ответил отрицательно.
– Отлично, – сказала Лена, – тогда я только Смолкину заполню, его секретарша не очень знает язык и попросила помочь.
– Лена, подождите, – удивился Алексей, – а с чего вы взяли, что он тоже едет? Я ведь не видел никаких заявок на согласовании. Попросите, пожалуйста, Смолкина зайти.
– Геннадий, я очень уважаю ваше стремление узнать о новостях международного развития нашего направления, но почему вы меня не предупредили, что тоже хотите поехать? Я уже подготовил программу выступления, на этот раз без вашей помощи, – Алексей выразительно поднял брови. – Не думаю, что нам нужно ехать вместе.
– То есть как? – Геннадий дважды клацнул языком о небо. Казалось, что слова потерялись, и он не знает, с чего начать. – То есть как это я не поеду? Я семнадцать лет здесь работаю, восемь лет езжу на этот саммит, и я должен с вами еще согласовать свое участие? Хотите, я вам паспорт с визами покажу или отчеты по ежегодным поездкам?
– Спасибо большое, – спокойно ответил Алексей. –
