— Но где же вы освоили свою нынешнюю специальность?
— Обучался менеджменту. — Он пожал плечами. — Начинал в Нью-Йорке, в Центральном управлении. Потом был направлен на периферию. Сначала год в Атланте. Теперь Де Муан. Мы работаем втроем. Когда речь идет об обслуживании электрохозяйства, каждый должен быть предельно внимателен. Даже босс.
— Итак, вы босс, — с удовольствием установила она и отодвинула пустую вазочку. Мороженое ей понравилось.
— Начальник над двумя служащими и всеми экипажами нашего агентства, которые обслуживают этот Богом забытый аэропорт.
— Я нахожу Де Муан очень милым. — Лори улыбнулась. Хотя у нее и не сложилось никакого мнения о городе. Он просто нравился ей, потому что она находилась в приятном окружении и хорошо чувствовала себя с Клайдом.
— Мне он кажется ужасным! Но пока мне не стукнет тридцать, руководящее место в Центральном управлении в Нью-Йорке мне никто не предложит.
— Когда же вам будет тридцать? — Она надеялась, что его еще не скоро переведут в Нью-Йорк. Она хотела узнать его получше.
— Только через два года. Но, возможно, после Де Муана я получу что-то покрупнее. Может, Кливленд или Филадельфию.
Они еще немного поболтали об аэропортах, о пассажирах и их требованиях. Лори вела себя так, будто уже давно служит в воздушном агентстве.
И вдруг темы для разговора иссякли. Они замолчали и долго смотрели друг другу в глаза. Лори снова почувствовала непонятное волнение.
Когда он захотел положить свою руку на ее ладонь, она решительно покачала головой и отодвинулась.
— Я должна вернуться в аэропорт, — сказала она, взглянув на часы.
— Я думал, до шести вы свободны. — Клайд подозвал к столику Анджелло и расплатился.
— Сейчас половина шестого. Я не хочу появиться там в последнюю минуту.
— И нет никакой надежды, что однажды вы сможете задержаться? — спросил Клайд, когда Лори прощалась с ним на стоянке автомашин в аэропорту. — Я очень хотел бы пригласить вас на гигантские стейки.
— Пока я занята на дневных и вечерних рейсах, — пожала она плечами. — Что будет потом, я не знаю.
— Я не хочу терять надежды. Мы увидимся завтра?
— Не исключено.
Естественно, она хотела с ним встретиться. Но ей было вовсе необязательно сообщать ему об этом.
Отныне они виделись ежедневно. Они флиртовали все более открыто. Лори чувствовала себя счастливой и раскованной, чего с ней уже давно не бывало. Она любила свою работу и радовалась общению с Клайдом.
Мэгги уже была посвящена в историю их знакомства и считала, что ее подруга окончательно потеряна для мира самостоятельных и жизнеспособных женщин.
— Ты выйдешь замуж, родишь детей и станешь вести скучную жизнь, подобно своей матери.
— Прекрати, какое замужество? Я и Клайд всего лишь три дня как на «ты»!
— Так начинается всегда, — заметила Мэгги с мрачной миной.
Лори это не смутило. Она знала, что поступает правильно. Она хорошо справлялась с работой, постоянно была среди людей, а пассажиры были ею довольны. Ей удалось добиться, чтобы дважды в неделю она летала в Де Муан вечерним рейсом и лишь на следующее утро возвращалась в Чикаго.
Наконец-то Клайд сможет повести ее в техасско-мексиканский ресторан на стейки. Но когда Лори в первый раз отправилась вечерним рейсом, она пережила горькое разочарование. Она хотела ошеломить Клайда своим прибытием, но его не оказалось на месте. Лори обратилась к диспетчеру «Норд-Ист» и узнала, что Клайда неожиданно вызвали в Нью-Йорк, в Центральное управление. Лори испуганно подумала о возможном переводе и спрашивала себя, сможет и должна ли она последовать за ним.
Она провела унылый вечер в убогом гостиничном номере наедине со скучными телевизионными программами. Впервые она усомнилась в том, что ее работа в воздушном агентстве действительно является наилучшим выбором.
— Доброе утро, мама!
Джек Левит подошел сзади и положил руки ей на плечи. Когда она повернула к нему голову, он нагнулся и поцеловал ее в щеку.
— Сердечные пожелания счастья ко дню рождения!
— Спасибо, сын мой, — ответила она и ласково потрепала высокого мужчину по волосам. — Для меня, увы, этот день не отличается от всех прочих.
— Во всяком случае, ты отмечаешь сегодня свое шестидесятипятилетие, моя дорогая Гвен, — возразила бабушка Мария, сидевшая напротив нее за столом.
— Это не имеет никакого значения, Мария, шестьдесят или шестьдесят пять, в чем разница?
— Теперь ты имеешь право на государственную медицинскую помощь, — рассмеялся Джек Левит.
Гвен сморщила нос.
— Я чувствую себя прекрасно и могу обойтись без государственного медицинского страхования для пенсионеров.
Джек сел на свое место во главе кухонного стола и положил руку на плечо матери.
— Конечно, ты хорошо выглядишь, мама! Ты действительно не похожа на женщину пенсионного возраста.
— Кофе, мистер Левит? — спросила мамушка.
— Нет, мамушка, спасибо. Я выпью стакан свежего апельсинового сока.
— Что это вдруг на тебя нашло? — удивилась бабушка Мария. — Ты же на завтрак всегда выпиваешь по меньшей мере три чашки кофе.
— Вероятно, какой-то знахарь запретил ему пить кофе!
— Мама, доктор Джексон не знахарь. Он очень хороший врач.
— Ты должен гораздо больше бывать на свежем воздухе, — заметила Гвен, покачав головой. — Бери пример с меня. Я абсолютно здорова.
— Я тоже не болен, мама, — произнес Джек. — Во время последнего осмотра доктор Джексон установил лишь небольшие отклонения.
— Позор для человека в твоем возрасте! Разве я не права, Мария?
— Он слишком много работает, — ответила бабушка Мария. — Я постоянно говорю ему, что он обязан чаще расслабляться. Пара кругов на площадке для гольфа, и он почувствует себя заново рожденным.
— Яичницу-глазунью со шпигом, мистер Левит?
Джек отказался.
— Я должен следить за своим холестерином, — сказал он экономке. — Я съем тост с маслом и козьим сыром.
Бабушка Гвен вздохнула и закатила глаза:
— Это звучит ужасно. Ты действительно не болен?
И она вынула из плетенки душистый кусочек дрожжевого пирога, испеченного мамушкой.
— Нет, мама, — улыбнулся Джек, успокаивая ее. — Это просто мера предосторожности. Менеджер в мои годы находится в состоянии повышенного риска.
— Ужасно, — пробормотала бабушка Мария. — Когда я и Гвен пребывали в твоих летах, ни один человек не был озабочен содержанием холестерина.
Она с тоской посмотрела на свою сверстницу, которая с большим аппетитом уничтожала намазанный маслом кусочек дрожжевого пирога.
