— Я холошо себя вёл в этом году. Честное-плечестное слово!
Я же стоял как вкопанный, не мог и пальцем пошевелить. Лёгкие сдавило. Их словно тисками сжало, что я не мог вздохнуть, чтобы это не доставляло боли в груди. Я всё разгадывал в уме загадку, но сколько бы ни старался, правильного ответа так и не мог найти. Если подумать, ответ лежал на поверхности, а я просто-напросто не хотел его замечать.
— Богдан, а сколько тебе лет? — кое-как вымолвил я, поглядывая то на него, то на Машу. — Ты такой уже смышлёный.
Маша явно ждала этого вопроса, поскольку даже затаила дыхание, предвкушая мою реакцию на ответ, который я слушал с замиранием сердца.
— В конце лета мне исполнилось четыле годика, — гордо произнёс он. Неуклюже выставил три пальца, я усмехнулся. Слегка наклонился к нему и разогнул ещё один пальчик.
— Какой ты большой, — я был абсолютно потерян. Не знаю, какие силы заставили меня раскрыть мешок и достать оттуда упакованный подарок. Дрожащими руками я вручил его Богдану, переживал, что он может не понравиться ему. — Вот, держи, дружок!
Высунув язык, он быстро избавился от обёрточной бумаги. Мы с Машей завороженно наблюдали за этим. Маша с любовью, а я с осознанием. Наконец-то, я всё понял. Гетерохромия была не просто совпадением. Она досталась Богдану от меня.
Я был в шоке. Контужен, словно рядом со мной только что взорвалась бомба, но внутри меня всё потихоньку оживало. Всё возрождалось из пепла и расцветало.
— Вау! Мам, это же лобот! Тот самый, котолый мы видели в магазине иглушек! — дух захватило, когда он крепко-накрепко обнял меня. А потом я стал ему больше неинтересен.
Он вернулся в квартиру, восторгаясь своей новой игрушкой.
— ...Пока, я не увидела на тесте на беременность две полоски, — договорила Маша фразу, чем развеяла всевозможные сомнения. — Тогда я начала искать тебя, но было уже поздно. Я узнала, что ты женился, и всё встало на свои места. Мои опасения подтвердились! Зачем ты обманывал меня, Русь?
— Нет, это не правда! — в протесте я сжал свои кулаки, подался к ней, а она прошмыгнула в квартиру, прикрыла за собой дверь, оставив лишь маленькую щель. Я навалился на стену и мысленно проклинал тот день, когда оставил её. — Я не обманывал тебя, Катя... Маша... Да что за фигня?! Чувствую себя паршивей некуда!
Меня разрывало на части, ведь я не мог предоставить ей никаких доказательств. Всё, что у меня было — это слова оправданий, но, казалось, этого ничтожно мало, чтобы найти ключик к её сердцу.
— Теперь ты хоть немного побудешь в моей шкуре, — ядовито выплюнула она. Маша пыталась захлопнуть перед моим носом дверь, но я вовремя выставил ногу, не позволив ей этого сделать.
— Получается, ты так мстишь мне? Нарочно нашла меня и заявилась в мой офис?! Влюбила меня в себя, познакомила с Богданом, а теперь прогоняешь меня!? Зачем, Маш?
— Руслан, уходи! Я не хочу окончательно разочароваться в тебе!
— Так в чём проблема? Не очаровывайся раньше времени и всё! Изначально хотя бы выслушай меня, — терзался я угрызениями совести, оплакивая своё счастливое будущее. Я искал в её глазах надежду на понимание, но не было его там.
— Наша встреча была чистой случайностью. У меня не было никаких планов на твой счёт, — слова её были резкими, как короткая пулемётная очередь, ранящая меня точно в сердце. — А когда я поняла, что ты не помнишь меня, это поставило точку во всём! Во мне умерла надежда!
— Так давай вместе вернём её к жизни, прошу! — проявил я слабость и упал на колени. — Пожалуйста, дай мне возможность. Всего один шанс объясниться перед тобой!
— Нет! Извини меня, Русь, но это уже ничего не изменит.
И она захлопнула дверь, оставив меня ни с чем. Только если раньше у меня и впрямь ничего не было, кроме ежедневной рутины, то теперь всё в корне изменилось. У меня появился сын. И ему, чёрт побери, уже четыре года!
Сказать, что я был в замешательстве — ничего не сказать. Я был в абсолютном раздрае.
— Маша, что Богдан знает обо мне? — спросил я, думая, что она ещё слышит меня, но если она и слышала, то отвечать мне была не намерена.
В разбитых чувствах я поехал домой. В пустоту, в холод и вечное одиночество.
Планы мои изменились. По дороге домой, я вдруг вспомнил о том самом прошлом, которое закопал глубоко под землёй.
Я остановился у хозяйственного магазина, купил там лопату и поехал на шлюзы, прямиком к Обскому морю. Я с точностью помнил то место, где захоронил всё то, что напоминало мне о Кате... о Маше.
Так и свихнуться недолго...
Пять лет назад в последний день нашего отпуска в Тайланде мы заговорили о совместном будущем.
Странно, мы знали друг друга всего каких-то пять дней, но уже тогда строили долгосрочные планы. Мы были без ума друг от друга и верили, что то, что между нами происходило — это всерьёз и надолго. Мы считали, что ничто не сможет разъединить такую крепкую связь.
Обнявшись, мы лежали на песке, смотрели в небо, на серебряную звёзную россыпь на нём, и мечтали о собственном маленьком домике на берегу моря.
Тогда я не мог позволить себе недвижимость за границей, поэтому, естественно, рассматривал только наше Обское море. Я даже примерно представлял что это будет за домик.
В детстве с друзьями я частенько лазал в районе шлюзов, так и нашёл заброшенный участок, который отличался своей особой магией: сосновый бор, где вокруг ни души, окна домика выходили на песчаный берег, где стояла перевёрнутая вверх дном беспризорная рыбацкая лодка. Повсюду покой, тишина: шум прибоя, пение птиц, потрескивание костра вдалеке и дуновение лёгкого ветра, пробирающегося сквозь густой лес.
Всё это так и осталось мечтой. Моей несбывшейся мечтой.
Пять лет назад я отыскал этот участок, нашёл и тех, кому принадлежал он. Я хотел было уже выкупить его, но внезапно понял, что это бессмысленно. Катя бесследно исчезла из моей жизни и я не придумал ничего лучше, чем сдаться и зарыть всё, связанное с ней, на этом самом участке у одинокой сосны.
Во что бы то ни стало мне нужно было вернуть это. Хоть и предполагал, что за долгие годы всё отсырело и разложилось. Просто я ещё кое-что осознал...
Там, в подъезде, я сам того не понял, как признался Маше в своих чувствах. На эмоциях я ляпнул, что она влюбила
