последним человеком на планете.
Семья. Почему я женился? Потому что от меня этого ждали. Девушки, они же все одинаковые, глупые дуры, чирикающие о тряпках и всякой ерунде. Секс – это конечно круто, но терпеть куриц ради этого? В итоге все равно выбираешь себе одну курицу, чтоб быть как все. Мою курицу звали Ксюша. Красивая. И глупая. Не глупее других, конечно, такая, по забавному глупая. А потом она залетела, и я женился. Родилась Кристина. Дочка. Моё главное фиаско в жизни. И лучшее, что я мог создать. Когда она была младенцем, я вдруг вспомнил того маленького доброго пацана. Хотелось дать ей сказку. Но быть отцом оказалось гораздо сложнее, чем казалось. Когда Ксюша ушла, я выдохнул. Только всё сжалось внутри от того, что она забирает у меня Крис. Постоянные командировки, работа сутками, чтобы подняться, это всё не укрепляет отношения. Любые. И у Крис есть семья, есть второй папа. Хочется крушить все вокруг и кому-нибудь морду набить.
Малая. У неё дырка в груди, а она старается казаться целой. Я это вижу
– Всё виснет. Не могу работать, – я нервничала, прикидывая, как скоро мой айтишник сможет ко мне подъехать.
Злой наливал себе кофе. Через день после нашей первой встречи раздался звонок в дверь и вот этот качок опять на моей кухне, хозяйничает, не стесняясь.
– Не понял, ты же на больничном. Какая работа?
– Нет, это не работа, – я замялась, – Я книгу пишу.
– Ого. А о чём?
Я задумалась, а потом посмотрела на него, гадая, сможет ли он понять меня.
– О домашнем насилии, о женщинах. Ты знал, например, что у нас в городе нет ни одного специализированного центра или фонда, куда женщина могла бы обратиться? Есть помощь семье, есть помощь мамам с детьми, есть помощь детям, воспитанникам детских домов, фонд дикой природы. А для женщин, которые пострадали в семье – нет.
– Это из-за Шерхана, да?
– Это всего лишь натолкнуло меня на мысль, – я ушла от ответа.
– Тебя обвинят в чёрном пиаре, тема злая и актуальная, ты готова к этому?
– Нет, не готова. Пока не готова. Поэтому просто пишу. И никому не говорю об этом.
– Оке, давай глянем, что там с твоим монстром, – он уселся за компьютер.
Я наблюдала через его плечо за непонятными мне манипуляциями, хаотичным на мой взгляд движениями мышкой.
Через какое-то время я услышала вердикт:
– Virus. Словила где-то. Антивирус слабенький стоит. Сейчас поправим.
Спустя полчаса мой железный друг сообщил мне, что перезагрузка прошла успешно. Саня еще пробежался по вкладкам. Остановился на папке «АРХИВ».
– Что это, фотки?
– Хочешь посмотреть?
– Ну да, хочу.
И в ту же секунду калейдоскопом замелькали фотографии.
Длинные волосы. Пышный рыжий хвост на фотках. Лисичка.
Следующее фото.
Спортзал. Я в белом кимоно, две девушки и четыре парня, двое из них с медалями, улыбаются.
Затем опять калейдоскоп мелькающих кадров. Опять пауза – я в наушниках в тире, крупным планом, улыбаюсь, в руках винтовка.
– Малая. Это не ты. Это кто-то другой, – что-то произошло с его настроением, – Почему АРБ 5? Почему такое странное занятие? Никогда бы не подумал, что ты будешь бить морды.
– Добрая. Я – Добрая, – поправила я его.
Он усмехнулся:
– А ещё это, – он ткнул на фото в тире, – Это на случай, если рукопашка не поможет, и они скроются? Не думал, что всё так плохо.
– Что ты хочешь услышать?
– Всё. Почему, когда я уезжал, тут оставалась Бэмби с оленьими глазами и худыми коленками. А когда вернулся, тут Сара Коннор, 4пт.
– Чувак, так десять лет прошло.
– Это не объяснение.
– Мне страшно было.
– Шерхан?
– И это тоже.
– То есть, это не единственная причина.
– Тогда, ну когда Андрея не стало, Скворцов встречался со мной, чтоб сказать, что претензий ко мне нет.
– Скворцов?
– Шквар. Я тогда от одного его вида мурашками покрылась. Страшный человек. Кот, ну, Шерхан, тогда сдал ему Бероева. Что Шквар с ним сделал, что с тем в итоге стало не знаю, но Бероев был пешкой, за ним кто-то стоял, – я вздохнула, – Поэтому я готова. Всегда.
– Короче, все десять лет готовилась к Апокалипсису. Твою мать. Я столько всего пропустил.
Тут он шумно выдохнул и выдал:
– А пойдем гулять.
И через несколько минут он уже завязывал мне шнурки на ботинках.
Когда мы вернулись прогулки мы сели смотреть фильм. Раньше я любила ужасы. Мне нравился жанр хоррор, такие фильмы заставляли меня сгруппироваться, прийти в тонус и жить. Не ныть, не жаловаться. Больница кардинально изменила мои вкусы. Когда вернулась домой из стационара, первое, что я сделала, когда добралась до видео, выкинула всю подборку фильмов. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на такое дерьмо и заставлять себя переживать ужас от искусственных картинок на экране. Хотелось ванильных фильмов про любовь. Но и про любовь смотреть мне тоже было больно. Частичные провалы в памяти после таких травм это нормально, заверяли меня медики, всё восстановится, обещали они. А для меня было очень странно помнить фрагментами, но при этом любой фильм про любовь вызывал у меня поток слёз.
Поэтому, когда Злой вручил мне пакет с дисками, я сначала обрадовалась, а потом приуныла – фильмы про вампиров мне смотреть не хотелось, ещё в большее недоумение меня привела аннотация к диску, которая определяла фильм как «про любовь».
Саня сел на пол, я легла на диване с мороженым, и мы начали смотреть «Сумерки». Иногда я отвлекалась и смотрела на его лицо. Он был как бронепоезд – эмоции просто отсутствовали. И меня интересовал вопрос, он смотрит этот фильм для девочек только потому что на диване я, больной друг, вернувшийся с того света. Или же ему действительно интересно.
К слову скажу, что после просмотра фильма, я уже через час заказала на OZON все книги саги, которые были написаны на тот момент.
Но тогда сразу же после просмотра первого фильма я предсказала Белле свадьбу. Злой заржал и даже предложил поспорить.
Ещё через день Лекс улетел в Нидерланды, в России он был проездом. Мы попрощались, добавились в друзья в соцсетях, добавили друг друга в мессенджеры, пообещали писать.
Для чего он приезжал, я так и не узнала.
После отъезда Сани мне продлили больничный ещё на три месяца.
* * *
– Привееееет, Добрейшая моя, – Даша чмокнула меня в щёку и передала мне пакет и торт, – Лилу паркуется, у тебя с
