же день, — кивнул Алик. — Так что…. Гуль, если уж он уехал, значит так тому и быть. Что же теперь, не жить что ли? Ты у меня просто изумительная, сестренка. Вот увидишь, найдется тот, кто тебя оценит. Он, значит, не смог.
Гуля грустно улыбнулась. Ну, да. Лучше пусть Афанасий останется в её жизни светлым и безумно нежным воспоминанием, чем она сейчас погребет это все под морем слез и непонимания.
Уже через два дня Гуля вышла на работу, где постаралась просто хорошо делать свое дело и даже получила похвалу от начальства. А через неделю она случайно поняла, что совершенно забыла про восьмое марта. Вспомнила лишь когда коллеги-мужчины принесли охапку цветов к концу её смены.
Домой пришлось идти по промозглой слякоти и стараться еще и букет не уронить.
— С праздничком тебя, — наверное, из-за букета она и не заметила Агриппину Наумовну, идущую из магазина. — Как дела-то у тебя? Наркоман твой больше не приходил? А-то ведь весеннее обострение у него может быть.
— Хорошо дела, — Гуля неопределенно махнула букетом. — Ой, а это вам, — решила она отдать цветы. Все равно она сейчас придет домой и спать завалиться, а пенсионерка пусть порадуется.
— Вот спасибо, — Наумовна действительно расцвела улыбкой. — Не ходит, значит, наркоман. Ну, ты говори, если что. И буряту своему привет передавай.
Гульнара тут же погрустнела, кивнула и отправилась домой. Чего ей теперь об Афанасии думать? Он ведь даже не позвонил и не написал. Хотя, она тоже не звонила и не писала. Боялась, что он будет задавать вопросы, на которые у неё просто нет ответов.
Зайдя в квартиру, она в недоумении остановилась. Почему-то везде пахло цветами. Странно. Она надышалась так от букета что ли? Сняв сапоги и повесив пуховик на место, она наткнулась взглядом на знакомое пальто, висевшее на вешалке. Сердце предательски застучало где-то в горле.
Гуля прокралась на кухню и ахнула, увидев, что всё вокруг уставлено цветами. Да не просто цветами, а подоконник, стол и даже табурет были заставлены вазами, в которым мирно стояли белые и красные розы. Гуля растроганно шмыгнула носом и отправилась в комнату, которую раньше занимал Афанасий. Теперь же комната выглядела, как склад. Вся она была заставлена коробками и сумками. Что там, девушка даже гадать боялась. Но вот Афанасия там точно не было.
Гульнара решила, что даже если ей просто снится сон, то ничего прекраснее в её жизни уже не будет. Или это действительно весеннее обострение, а у нее глюки настоящие? Ну и пусть.
Заглянув в свою спальню, она едва не расплакалась. Афанасий (снова без футболки) спал на животе, подгребши под себя её подушку. На соседней подушке мирно спал рыжий подросший котенок. Больше в комнате никого и ничего нового не было.
Гуля подошла к кровати, села на краешек и дотронулась до спины Афанасия. Провела пальцами по мышцам и зачарованно проследила за тем, как они перекатились.
— Пришла? — Хриплым ото сна голосом спросил мужчина. Он приподнялся на локте и теперь жадно рассматривал Гулю. Наверное, боялся что-то пропустить в её эмоциях.
— Да, — смущенно кивнула она, но руку с его спины не убрала.
Афанасий медленно развернулся и сел рядом с ней. Поразмыслив пару секунд, он подхватил её и перетащил к себе на колени, не обращая внимания на тихий вскрик.
— Я скучал, — простонал он и, зарывшись руками в её волосы, уткнулся лицом в её шею. — Думал с ума сойду без тебя.
Гуля пальцами вцепилась в его плечи и попыталась унять легкое головокружение. Наверное, это эндорфины какие-то в ее организме решили с ума сойти. Весна же пришла.
— Почему? — Голос её тоже охрип.
— Потому что не могу без тебя. Я… в жизни своей так ни с кем не совпадал. Что и вкус, и запах, и характер, и внешность, и душа. Все совпало, как нужная деталька пазла, — он легонько прошелся губами по ее шее вверх и отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза. — Знаю, что надо было хотя бы спросить тебя…. Я запасные ключи с собой забрал, чтобы… у тебя не было возможности меня прогнать. Гуль, я даже брата твоего подкупил, чтобы он не вмешивался. И я всю эту неделю оформлял документы, чтобы меня перевели в этот филиал директором. Знаю, что тебе это все может не понравиться, но теперь я понимаю твоего Рябушкина.
Лицо девушки вытянулось.
— Что? — Не поверила она своим ушам.
— Я не смогу тебя отпустить, — Афанасий пристально на нее смотрел, ожидая ответа.
— Но квартира все равно на дедушку записана, — Гульнара уже совершенно ничего не понимала.
Мужчина вскинул брови.
— А причем здесь квартира? — Не понял он. — Гуль, я к тебе приехал. А квартиру… присмотрим где-нибудь. Ты где больше хочешь жить? В центре, или в спальном районе? Где хочешь, там и купим. У меня есть возможность….
— Мне здесь нравится, — Гуля нервно рассмеялась, а потом затихла. — Но я так и не поняла, что ты здесь делаешь?
Афанасий вздохнул.
— Гуль, выходи за меня. Я в тебя как подросток влюбился. И мне достаточно лет, чтобы я понимал, что без тебя я себя полноценным чувствовать никогда не буду, — попытался он объясниться.
— Замуж? — Взгляд Гульнары в панике заметался. — Может быть, пока так поживем?
Замужество пока вызывало у нее определенные опасения. А вот просто узнать этого человека поближе совершенно точно стоило. И… она бы не пережила, если бы он снова уехал от нее.
— Ты не отказалась. Я тебя попозже снова спрошу, — улыбнулся он и наконец-то поцеловал её. Так, как давно хотел. Так как и мечтать еще недавно не мог.
— Мяу, — раздалось с соседней подушки, и они все же оторвались друг от друга.
— А откуда у нас котенок взялся? — Гуля положила голову на плечо мужчины в то время, как он крепко ее обнимал.
— Помнишь ту старушку с клюкой. Грузчики пока коробки в квартиру переносили, она мне это мохнатое чудо вручила. Сказала, что это кошечка и её зовут Счастье, — объяснил Афанасий.
Гуля счастливо улыбнулась. Да, теперь в её жизни Счастья точно стало больше.
Месяц спустя…
Гуля с Афанасием сидели в ресторане, где праздновали её день рождения. В этот раз девушка решила обойтись без гостей, а мама с братом еще утром её поздравили.
— О, привет, — к их столику прошествовала эффектная блондинка.
— Привет, Кристина, — Гульнара едва посмотрела на подругу. — Какими судьбами?
— Не познакомишь меня со своим другом? — Кристинка бросила на Афанасия весьма плотоядный взгляд. Еще бы,
