войдем в Красный лес и в конце испытания останемся ими же. Понимаешь? А верить врагу нельзя. Иначе получишь клинок в брюхо. Ну, или клетку и ошейник, не все ли равно?
— У тебя будет время, чтобы проверить мою клятву, — ответила девушка, теперь не отводя глаз от Люмьера. — Путь будет долгим и опасным. Больше я пока ничего не знаю, только в день шестнадцатилетия наследницу начинают готовить к испытанию. То есть, меня учили держаться в седле, управляться с клинком. Учили выносливости и ловкости, но лес… Я никогда не была там, Волк. И мне страшно.
— Никогда не признавайся зверю в своем страхе, — спокойно ответил Люмьер. — Иначе он нападет.
— Но ты не зверь.
— Твоя матушка поспорила бы.
И оба замолчали, глядя друг на друга. Странная тренировка… Они будто сошлись в поединке на словах, пытаясь отыскать уязвимые места противника. Только Люмьер не умел плести беседы. Он привык к своей стае, к волчьей резкости и прямоте, и ему было сложно в любой момент ждать подвоха — даже на словах.
— Давай хотя бы попробуем довериться друг другу, — попросила Дженна. — Я знаю, ты пострадал из-за той мази, что я тебе дала. Мне жаль.
Мазь? Ах, да. Баночка, пропавшая из клетки.
— Я пострадал не из-за нее. — Люмьер повел плечами, все еще ощущая легкий дискомфорт. Ничего, пройдет. — Людям просто нравится издеваться. Это в их природе — загнать в угол и травить.
— Неправда!
Волк снова замолчал, а Дженна пылала негодованием и сжимала кулачки. Слишком хрупкая человеческая девушка, в лесу не выживет. Понятно, зачем ей нужен оборотень. Люмьер способен провести тайными тропами, защитить, почуять угрозу. Вот только… он здесь пленник, раб. Зачем ему помогать? Странные люди. На что рассчитывают? На страх перед пытками? Люмьер боялся, да, однако страх не был сильнее его. Не так его воспитывали, чтобы падать на колени перед более сильным противником. Хотя, какая там сила? Просто чары, причем, чужие. Сама эта девочка чарами не обладала.
— Люди бывают разными, — вдруг добавила Дженна уже спокойно. — Кто-то да, травит, загоняет в угол. Но есть и другие! Волки ведь тоже разные, не так ли?
Люмьер пожал плечами. Он знал только свою маленькую стаю, и его окружали добрые и честные существа. Среди них не было предателей.
— Вот видишь, ты сомневаешься, — с жаром продолжила Дженна. — Так не суди сейчас! Дай мне… шанс.
Шанс? Как глупо. Просить хищника о пощаде. Умолять казненного о прощении. Странные они, обычные люди. А ведь не звери.
— Я попробую, — ответил волк. Им придется как-то сосуществовать, чтобы их отпустили в лес, где преимущество будет на его стороне. И Дженна должна ему доверять! Иначе все впустую, сам он не снимет ошейник, не выберется из западни. Значит, надо казаться дружелюбным и покорным. Вот только ни дружелюбия, ни покорности в Люмьере не было.
— Хорошо, — улыбнулась ему Дженна. — Может, расскажешь мне о себе?
Люмьер снова нахмурился. Он старался! Старался быть доброжелательным, но не мог. Не тогда, когда его шею стискивала удавка, а клеймо, даже остывшее, жгло одним воспоминанием о нем.
— Я не хочу, — ответил волк. — Лучше ты.
— Ладно.
Дженна огляделась по сторонам, заметила скамейку из поваленного бревна и указала на нее:
— Присядем?
И сама первая села, а Люмьер устроился на противоположном краю скамьи, все еще с подозрением глядя на собеседницу. Он не верил ее показному расположению. Не может человек хорошо относиться к оборотню, они враги. Раз и навсегда!
— Мне шестнадцать, как ты уже понял, — продолжила наследница. — Я выросла здесь, в Алом городе. У меня есть старший брат Элдер, ты его уже видел, и две младшие сестры, Лита и Берта. Я мало вижусь с сестрами, их воспитывают отдельно от меня.
— Почему? — решил уточнить Люмьер.
— Меня готовят к роли наследницы, — пояснила Дженна. — Если я провалю испытание, будут готовить Литу, а пока их будущее — брак с лучшими охотниками, и они должны учиться управлению домом. Их мужья часто будут отсутствовать, все ляжет на их плечи.
Волк кивнул. Он понимал: мужчины их стаи тоже часто уходили на охоту, а женщины заботились обо всем, воспитывали волчат, учили уму-разуму.
— А чему учили тебя? — спросил он с ноткой любопытства.
— Управлять Красным лесом. — Дженна снова мило улыбнулась. — Вести расчеты, поддерживать взаимоотношения с соседями. Я изучала разные науки, которые без надобности моим сестрам. Даже теорию чар!
— У тебя же их нет.
Люмьер не чувствовал, чтобы от девушки тянуло магией.
— Нет, — согласилась наследница, — но как правитель, я должна знать принципы их действия.
— Логично.
И можно было бы забыть, кто они друг другу. Просто болтать о своем, но волк не мог себе этого позволить. Иначе он навсегда останется пленником в столице Красного леса, объектом для исследований, чтобы потом следующей наследнице преподавали расширенную науку чар.
— А ты? Чему ты учился? — спросила Дженна.
— Читать следы, драться, ориентироваться в лесу, — начал перечислять Люмьер. — Обращаться с оружием, разжигать костер, обустраивать место ночлега.
— Твоя наука полезнее моей.
— Даже не сомневаюсь.
И наследница вдруг рассмеялась — звонко, словно зазвенели колокольчики.
— А писать умеешь? — допытывалась она.
— Зачем? Я могу вырезать свою метку, чтобы оградить территорию. Большее мне без надобности, — насупился волк.
— И то верно. Ты забавный.
Люмьер промолчал. Ситуация не располагала к веселью. Скорее, наоборот. А к ним уже шли — Элдер снова появился из боковой двери.
— Время, — сказал он. — Продолжим завтра. Следуй за мной, волк.
Но на этот раз Люмьера проводили не в клетку, а в обычную комнату, хотя ее крохотное окошко тоже было забрано решеткой, а толстая дверь наглухо запиралась. На столе стояла тарелка с кашей, и волк едва не набросился на нее. Сдержался только потому, что не хотел показать человеку, насколько голоден.
— Не делай глупостей, на комнату наложены защитные чары, — сообщил Элдер и ушел, а Люмьер, принюхавшись и не обнаружив в каше примесей, проглотил еду так быстро, что она комом упала в оголодавший желудок. Какое счастье!
Затем волк осмотрелся. Деревянная лежанка, ничем не застеленная, ну и не надо. Часть комнаты огорожена — отхожее место, видимо. Стол,
