нежную ткань хисты.
«Надеюсь, мне хватит сил, чтобы вернуться».
– Ты тоже не знаешь всего, михрани, – наобум произнесла она. – В на-джи есть правило: можно разменять несколько своих «слабых» фишек на одну в «сильной» позиции. Знаешь, в чём главная опасность? Переоценить или недооценить… и никогда никакая фишка, к слову, не посчитает себя «слабой», но истинную её ценность определяет хозяин. Тот, кто делает ход. Ты мудрая женщина, михрани, – смягчила она интонации. – Вот и направь свою мудрость на то, чтобы узнать, отчего я вообще решила прийти в Кашим. Ведь кто-то шепнул словечко и подтолкнул меня по доске… Доброй ночи. Не стану злоупотреблять твоим гостеприимством, пожалуй, и выход найду сама.
Когда Фогарта поднялась на ослабевших ногах, то все «монетки» на поле стали уже красными. Михрани глядела на них со странной задумчивостью и что-то шептала себе под нос.
«Что ж, надеюсь, что поиски предателя займут её достаточно… А ещё лучше, чтоб все они между собой передрались».
Насчёт выхода она слукавила: сил её хватило только для того, чтоб добраться до ближайшего окна и выскочить наружу, смягчив себе приземление морт. Дорога до чайной прошла как в беспамятстве, и лишь чудом никто не поднял руку на ослабевшую чужеземку. Несколько раз Фог мерещилось, что её преследуют, однажды она даже будто бы разглядела отличительный знак – такой же, как купчей на «Штерру», но обошлось.
А в самом конце из ниоткуда выскочил Сэрим, злой, как эль-шарих.
– Тебе чего-нибудь сделали? – спросил он, встряхнув её за плечи. – Тебя обидели? Отравили?
– Это я их обидела, – гордо сообщила Фог. И добавила: – Только очень устала… Поможешь мне подняться?
Уснула она, кажется, прямо на ходу и проспала весь следующий день и ещё ночь, а когда занялся новый рассвет, то прибыл уже другой посланник с приглашением.
– Два часа дожидается, – таинственным шёпотом сообщил Сэрим, когда Фогарта спустилась в зал. – Я ему сказал по-дружески, мол, госпожа киморт отдыхать изволит, так он ответил: «Да будет спокойным её сон» – и сел в углу. Вон, до сих пор сидит.
Посланник, худощавый мужчина лет тридцати в простых зелёных одеждах, и впрямь невозмутимо наслаждался цветочным чаем и засахаренными фруктами. Свиток в запечатанной тубе лежал рядом, у правой руки; оттиск в сургуче выглядел знакомым.
«Тот же самый, каким заверена купчая на "Штерру"».
– Ты такой знак раньше видел? – спросила Фог тихо и начертила символ прямо на столешнице. Линии вспыхнули и угасли. – Третий раз его встречаю.
Сэрим вскинул брови.
– Немудрено… Знаешь, кто такой рагди?
В памяти тут же всплыли объяснения Сидше.
– Хозяин воды в Кашиме – а значит, и всего города. Сын михрани. Только который, старший или младший?
Посланник, довольно жмурясь, всё так же прихлёбывал чай, словно и не замечал перешёптываний у себя за спиной.
– Младший. Старший больше воинов уважает, а этот – торговлю, – ответил Сэрим, перегнувшись через стол. – Человек незаурядный, бедняки Кашима его любят. Но нрав у него крутой; если характерами не сойдётесь, злее врага не найдёшь. Видно, и он следом за матерью тебя в гости зазвать хочет. Пойдёшь?
Фог кивнула, почти не размышляя.
– Пойду. Его люди за мной вчера от самого дворца михрани следовали. Если бы хотели вред причинить, то тогда бы и напали… Но сперва – давай, что ли, позавтракаем. Что нового произошло, пока я спала?
Вестей было немного. Прошёл близ города ураган-садхам – подобрался к самым южным воротам, но затем свернул в сторону, точно испуганный тхарг. Один почтенный торговец повесился в собственном доме; у другого загорелся склад со всем имуществом, а это, считай, тоже погибель; третий пил-пил северное вино из ойги, отмечая удачную сделку, да и упал замертво – друзья запричитали, что его отравили, вот только яда лекарь никакого не нашёл.
Объединяло их одно – недавно они прибыли из Шуду вместе, одним караваном, и бахвалились хорошей прибылью.
– А ещё все трое водили дружбу с тем собачьим сыном, у которого ты своего капитана забрала, – хитро улыбнулся Сэран. – Он, говорят, двумя днями раньше спешно отбыл из города, потому и спасся.
Михрани после стычки сказалась больной и затворилась в своём дворце, а гонцы от неё полетели по всей пустыне. Из Ашраба, столицы, выдвинулся большой отряд под знамёнами конклава, но куда он направился – слухи молчали. Жрицы из храма пяти ветров сумели связаться наконец со своими сёстрами из Дабура, однако новости сохранили в секрете, только вывесили траурные стяги на стены, не объясняя ничего, и зажгли горькие, скорбные благовония.
«Верно, узнали об эпидемии», – подумала Фогарта.
Дослушав рассказ Сэрима, она демонстративно отставила опустевшую пиалу; тут же к столу подскочил посланник и почтительно склонился:
– Мой господин приветствует благородную учёную-киморта, ясноокую деву Сой-рон, и приглашает скоротать время за нескучной беседой. Воистину дворец моего господина полон чудес и достоин того, чтобы ублажать взгляд высокой гостьи. Однако если она пожелает, мой господин сам прибудет в любое выбранное ею место, ибо любопытство его так же велико, как и уважение к ней.
Глаза у Сэрима округлились, и он уважительно качнул головой.
Фог с трудом сдержала смешок.
«Интересно даже, чем я заслужила такое почтение».
– Что ж, надеюсь, идти недалеко, – ответила
