новоиспеченной графине пришлось постараться, чтобы пробить себе место в высшем обществе. И двадцать лет спустя ее старания увенчались успехом.
Госпожа фон Майнц встретила сына на парадной лестнице.
- Ах, милый, я так переволновалась! – защебетала она, всплескивая руками. - Где ты так задержался? Эта твоя практика… она не оставляет ни минутки свободного времени! Ну, сколько можно учиться? И чему можно научиться у покойников? Бр-р… Никогда не одобряла этого твоего увлечения…
Подхватив сына под локоть, она потащила его наверх.
- Сейчас ты смоешь с себя этот ужасный запах, переоденешься, приведешь в порядок и мы, наконец, сможем подавать праздничный обед!
- Праздничный обед? В честь чего, мама?
- Как? А разве воссоединение семьи не достаточный повод для того, чтобы устроить маленький праздник? Сначала обед, потом танцы, потом небольшой музыкальный экспромт… Я пригласила музыкантов!
- Мама! Я на минуточку заехал! У меня практика! – пробовал протестовать юноша, но его волокли дальше по коридору навстречу распахнутым дверям в его покои.
- Практика подождет! – графиня втолкнула сына в комнату и захлопнула двери, прижимаясь к ним cпиной. - Сын в кои-то веки раз заехал домой и тут же собирается убегать! А как же гости?
- Γости? Мама, неужели вы устроили настоящий прием в мою честь?
- Не только в твою. В столицу на ближайшие два месяца перебрался весь императорский двор, так что мы просто обязаны возобновить старые связи! А кое-кому это отличный повод обзавестись новыми знакомствами!
Она подмигнула, и юноша содрогнулся. Вспомнились сегодняшние приключения – сперва в Школе инквизиторов, потом в гильдии некромантов…
- Матушка, мне вечером надо быть в университете! – взмолился он.
- Будешь. Непременно будешь. Взять его!
Только того и ожидавшие горничные кинулись на юношу, в шесть рук стаскивая с него ученическую куртку, перевязь с оружием, жилет, рубашку. Εще две суетились возле огромной ванны, наполненной горячей водой, подливая в нее ароматические масла и посыпая лепестки роз и жасмина. В комнате поплыл аромат трав.
- Мама! – взмолился Вальтер, когда с него начали стаскивать сапоги и штаны. – Это уж слишком! Я сам могу! Прикажите им остановиться!
- Нет-нет-нет! – к ужасу сына, мать решительно двинулась горничным на подмогу. - Я так давно не купала тебя… Последний раз это было, когда тебе минуло семь лет… Иди ко мне, мой малыш! Мамочка сама потрет тебе спинку…
Вальтер зажмурился, понимая, что должен смириться с неизбежным. С другой стороны, ему действительно хотелось смыть с себя впечатления этого дня.
Тревожный звонок раздался поздно вечером, уже после отбоя.
Мирабелла только-только переоделась в ночную рубашку, только-только улеглась в постель и слегка прикрутила фитилек ночника, чтобы не мешать своей соседке Инне, которая уже спала без задних ног, как ее словно обожгло изнутри. Одновременно послышался странный звук – не то скрежет, не то действительно звон.
Сигналка! Ее охранное заклинание, поставленное на палате, где приходил в себя Александер Белла, зафиксировало чужака. И это была отнюдь не матушка Кромби. Это…
Обгоняя собственные мысли, девушка выскочила из постели, сунув ноги в тапочки и схватив первую попавшуюся накидку.
- Ты куда? – уже с порога догнал ее сонный голос Инны.
- Потом! – крикнула Мирабелла, выскакивая в коридор. Что ответила подруга, она уже не слышала, через три ступеньки прыгая по темной лестнице.
Сейчас, когда большая часть студентов разъехалась на каникулы, почти везде в коридорах царила темнота. Обычно над каждой дверью мигал магический огонек – если он горит, значит, обитатели этой комнаты не спят. Сейчас в женском крыле четвертого этажа горел только огонек над дверью в их комнату, и пробираться девушке пришлось по стеночке, на ощупь. Также на ощупь она спустилась на первый этаж, где света было больше – не спали некоторые первокурсники, у которых завтра предстояла пересдача последних экзаменов и зачетов, и ровным ярким светом сиял фонарь над столом вахтера.
- Эй! Ты куда? - встрепенулся он. - Отбой был!
- Мне срочно надо! По делам! – Мирабелла кинулась к двери, рванула на себя засов.
- В таком виде?
- Я целительница. Больному нужна помощь! – воскликнула девушка, сражаясь с засовом. На нем было поставлено сигнальное заклинание, чтобы исключить попытку взлома, так что он не поддавался.
- Ну, если целительница, то…- вахтер соизволил подойти ближе и несколькими пассами дезактивировал защиту. - Тебя ждать? Учти, в полночь я все тут блокирую до рассвета!
- Не знаю, - отмахнулась девушка. Едва дверь приоткрылась, она кинулась в ночь.
Домашние шлепанцы не приспособлены для бега по пересеченной местности. Это доказала еще некая героиня сказки, надев на королевский бал не подобающие туфли. Наученная горьким опытом предшественницы, Мирабелла разулась и помчалась босиком, сжимая тапочки в руках. Несколько раз она запнулась обо что-то твердое, ушибла пятку и, кажется, поранилась, но не остановилась. Успеть бы вовремя, а потом…
Лечебный корпус вплотную примыкал к учебному корпусу факультета целительства, соединенный с ним крытой галереей, чтобы студиозусы в любую погоду могли быстро и легко перейти от теории к практике. Сейчас учебный корпус был тоже погружен во тьму, как и большая часть лечебницы, но вот тот коридор светился слабым светом. Просто на всякий случай, как и первый этаж лечебницы.
Ворвавшись в приемный покой, Мирабелла столкнулась с дежурной целительницей, Даной Резник – третьей из их группы практиканток, оставшихся в городе.
- Ты чего?
- А ты чего? Пусти!
- Куда?
- Наверх! Не слышишь, что ли?
- Звенит? - Дана нахмурилась. – Это…
- Сигналка! В лечебнице посторонний! – бросив шлепанцы, Мирабелла уже взбегала на второй этаж.
- Но…- подруга спешила следом, – я никого не…
- Он через галерею прошмыгнул!..
…и также легко мог уйти обратно.
Однако тихий дребезжащий перезвон не стихал, а это значит, что нарушитель все ещё находится где-то поблизости. И вряд ли сдастся без боя.
- Беги к галерее, - на ходу велела подруге Мирабелла, крикнув в темноту: - Кто бы ты ни был - сдавайся!
И тут же в нее полетел огненный шар.
В программе целителей есть курс самообороны – все будущие лекари обязаны уметь сражаться, защищая свою жизнь, хотя бы потому, что порой приходилось спешить к больным среди ночи, и
