что вы убиваете, но я была свидетелем преступления.
Он хмурится.
— Ты о чём? Я не убивал Анастасию.
— Ага, конечно, не ты. Я видела тебя на крыше, точнее, твою волчью часть.
— Ты ошибаешься.
— Ну, тогда это был волк, у которого по случайному стечению обстоятельств оказались такие же серебристые глаза, как и у тебя.
Его губы тонко сжаты, он больше не выглядит раздраженным, скорее, разочарованным.
— Возможно, ты видела волка с серебряными глазами, но это был не я.
Вытаскиваю одну из сумок, которую засунула под сиденье.
— Тогда кто это был?
Он пожимает плечами.
— Мне-то откуда знать?
— Выглядит так, будто знаешь, — я открываю сумку, чтобы взять немного лакрицы. — Кто бы это не сделал, ты выглядишь разочарованным в нём.
— Уверена, что ты не только Хранительница? — с подозрением спрашивает он. — Кажется, ты знаешь больше, чем должна.
— Разве я когда-нибудь говорила, что являюсь только Хранительницей? — я откусываю лакрицы и улыбаюсь ему, видя, что он мне не верит. — Спокойно, волчонок, — я вытягиваю свои ноги вперёд. — Я не Видящая. Хотя мой дедушка один из них, причём он частенько мне помогает, это тебе так, на будущее, если решишь мне соврать.
Он долго молчит, и я уже решаю, что победила в нашем споре, но затем он злобно усмехается.
— Прежде чем ты начнешь так переживать о моей скромной личности, я бы задумался, почему Вивиан Монарель так интересуется тобой.
Я доедаю свою лакрицу и спрашиваю:
— Кто это?
Он кивает в сторону носа самолета на женщину, которая меня оскорбила. Она наблюдает за нами, не скрывая этого, и, когда я смотрю на неё, не отводит взгляд.
— Она отвечает за всех новеньких в Академии, и ведёт некоторые предметы. Я бы посоветовал не портить с ней отношения. Но, судя по тому, как она смотрит на тебя, уже поздно, и хороших отношений вам не видать. Так что… удачи, — он встаёт и пересаживается на сиденье передо мной.
Я поворачиваюсь к окну, но всё ещё чувствую взгляд Вивиан на себе. Когда мы начинаем взлетать, я слишком обеспокоена, чтобы думать ещё и о ней.
Раньше я путешествовала с дедушкой через хрустальный шар, а благодаря тёте могу читать заклинание транспортировки по памяти. Я даже однажды провалилась через портал, который младшая сестра Джейса устроила для нас в качестве ловушки, когда мы разозлили её, в итоге я приземлилась на дереве за пределами замка Стражников. Ни один из этих видов «передвижения» не пугал так, как полёт по небу на самолёте, управляемым человеком.
Мои ногти впиваются в подлокотники, когда самолёт дёргается, я так напряжена, что всё тело болит.
— Это твой первый полёт? — Джекс пересаживается ко мне спустя полчаса после взлёта.
Отрицательно мотаю головой.
— Сколько ещё до посадки?
— Ещё примерно шесть часов. — Он достает чипсинку из маленького пакетика, который принёс с собой, и кладет её в рот.
— Ещё целых шесть часов? — я прикусываю губу, когда самолёт снова трясёт. — И всё это время нас будет так трясти?
— Всё может быть. Зависит от того, кончится ли шторм.
Я тяжело вздыхаю.
— Это будут самые длинные шесть часов в моей жизни.
Джекс о чём-то думает, затем уходит, оставляя меня паниковать в одиночестве. Минуту спустя он возвращается с бутылкой воды.
— Сделай глоток, тогда ты сможешь проспать весь полёт.
— Что это? — смотрю с отвращением. — Водка или что-то другое?
— Глоток водки не вырубит тебя, Алана, — он кладёт бутылку мне на колени. — В этом напитке есть отиум.
Я беру бутылку и подношу ближе к лицу, чтобы получше рассмотреть. Вблизи я вижу маленькие хлопья лаванды, плавающие в прозрачной жидкости.
— Отиум, правда? — я смотрю на него. — Откуда это у тебя?
— Моя бабушка — ведьма. Она научила меня варить некоторые зелья, — отвечает он, пожимая плечами. — Всегда беру с собой на всякий случай, когда предстоит долгий перелёт.
— Откуда мне знать, что это отиум? Вдруг ты пытаешься меня отравить?
— А зачем мне это делать?
— Не знаю, — у меня перехватывает дыхание, когда самолёт снова дергается. — Чтобы не говорить мне о том, что я видела в «Чёрной Темнице».
Он ловит мой взгляд и приближается ко мне.
— Клянусь, я не пытаюсь отравить тебя, просто хочу помочь спокойно перенести полёт.
Не похоже, что он врёт, но я всё ещё не уверена, хочу ли выпить лекарство Викка, которое погрузит меня в такой глубокий сон, что ничто не разбудит, пока оно не исчезнет из моего организма. Но, когда самолёт снова дергается, и капитан просит всех пристегнуть ремни безопасности, я быстро откручиваю крышку и делаю глоток.
— Спасибо… — удаётся выдавить, прежде чем я отрубаюсь.
Глава 8
— Алана, ты слышишь меня? — сквозь тьму звучит голос дедушки. — Пожалуйста, скажи, что слышишь меня. Мне нужно с тобой поговорить… Боже, надеюсь, это сработало.
— Я слышу тебя, — думаю про себя. — Но где ты?
— Алана, — зовёт он, его голос эхом отдаётся вокруг меня. — Пожалуйста, ответь мне.
— Я здесь. Гхр, — рычу в недоумении. У меня не получается ничего сказать вслух, как бы я ни пыталась. Где я, чёрт подери? Ничего не вижу, не чувствую свои ноги, руки, рот… может, в этом и проблема.
— Я думал, это сработает, — бормочет он. — Не понимаю, что не так.
Глубоко вздыхая, я слепо пытаюсь шагать в темноте.
— Дедушка, — я пытаюсь говорить. — Я… здесь…
— Слава Богу! — с некоторым облегчением говорит он.
Я слышу топот шагов, приближающихся ко мне. Не вижу его, но чувствую, когда он приближается.
— Я рад, что смог тут тебя встретить, — говорит он, и я понимаю, что он совсем рядом.
— Что это за место?
— Мы в одном из твоих снов.
— В моём сне? — изумление отходит на второй план, когда я вспоминаю, кто мой
