Больше рассказывать стало нечего и в пещере воцарилась неловкая тишина.
Марисса всё ждала хотя бы какой-нибудь реакции от дракона, но тот молчал, продолжая смотреть на нее с осуждением.
Девушка уже хотела возмутиться, но вовремя вспомнила, что в этом обличье Алдуин не умел разговаривать. Или не хотел.
— В общем, вот так всё и было, — Марисса, смущённо улыбнувшись, подвела итог. — Жаль только рюкзак остался у них. Провизию не жалко, пусть хоть поедят нормально, а вот палатка. Она совсем ещё новая. Похоже её я больше не увижу.
Она увидела, что дракон сменил выражение морды. Теперь оно говорило: “хочешь я её верну?”
— Нет-нет. Не стоит. Судя по бедственному состоянию их стоянки, новая палатка им даже нужнее.
Дракон фыркнул, рассмешив и Мариссу. Она отсмеялась и пересела к нему поближе, приобняв его неуклюжее туловище. Алдуин вздрогнул от такой неожиданности, но отталкивать её не стал.
— Я скучала по тебе, — еле слышно выдохнула Марисса. — Без тебя было так грустно. Так одиноко. Они все какие-то скучные, всё время чем-то заняты. Но мне кажется, они просто стараютсяменя избегать. Не знаю, боятся они или брезгуют, но то, что они меня сторонятся — это факт.
Она пересела поудобнее, используя дракона как подушку и продолжила свой монолог.
— Наверное это потому что я из другого мира. Или потому что я человек. У вас же здесь водятся люди? Ну конечно же водятся. Наверное водятся. Я так думаю. Ну, в общем, я вижу, что не нравлюсь этим эльфам. Я это чувствую. То ли потому, что они успели повидать много нехорошего от нас, людей, то ли из-за того, что чувствуют во мне чужака, — Марисса передохнула и продолжила. — Я ведь действительно для них всего лишь пришелец. Я не знаю их повадок, их привычек, традиций, обрядов и что там еще у них есть.
Алдуин не отвечал и она едва снова не забыла, что он просто не мог говорить.
— Я пыталась влиться в их мир. Я общалась с ними, интересовалась какими-то мелкими вещами, но мне всё время казалось, что если они не притворялись занятыми, то с такой неохотой отвечали мне… Нет, они дружелюбные создания, правда. Они с такой радостью на лицах забирают свои заказы, что мне хочется творить ещё больше, придумывать новые узоры, новые модели, но… ничего больше. Они не считают меня своей ровней. И мне немного обидно.
Марисса заметила, что дыхание Алдуина слишком ровное и слишком тихое.
— Ты спишь, что ли? — она повернулась — дракон мирно дремал, положив голову на передние лапы. — И с кем я всё это время разговаривала? Сама с собой? Опять?
Ни капли не чувствуя себя обиженной, Марисса тихо встала и пошла к выходу, проверить, не успокоился ли шторм.
Камень показался ей немного легче, чем раньше, хотя скорее всего это она в последнее время стала значительно сильнее. Ведь здесь иногда приходилось заниматься и более тяжёлой работой, чем дома.
Дом. Марисса вспомнила о родителях. Как они там? Наверняка сильно убиты горем. Наверное, всё же стоит показаться им. Или кому-нибудь из братьев. Или ещё лучше — послать какую-нибудь весточку. Записку или… письмо в бутылке. "Мама, папа, не переживайте за меня. Я в порядке, я не погибла. Просто решила уйти из дома и жить собственной жизнью. У меня есть собственный уютный дом в небольшом эльфийском городке и даже своё маленькое дело — я шью и вяжу одежду и предметы для быта для местных остроухих…". И сразу же можно в конце приписать номер телефона ближайшей дурки. Чтобы они знали куда звонить после того, как это прочитают.
Как бы это ни казалось ей смешным, но показаться родственникам хотя бы на чуть-чуть было хорошей затеей. Даже если она просто позвонит одному из самых адекватных братьев с просьбой передать весточку, уже будет правильным решением.
Марисса сделала всего несколько шагов в направлении моря, но была остановлена диким порывом ветра вперемешку с солёной водой. Круто. Просто идеально. Но разве не этого она хотела? Подольше побыть со своим драконом.
Марисса улыбнулась, осознав, что этот красавец ещё несколько дней от неё не отвяжется. Надо будет только придумать чем занять себя, если вдруг ему захочется поспать днём.
Марисса вернулась, прикрыв вход камнем. Сейчас ей и самой не мешало бы поспать. Ту едва заметную дрёму едва ли можно было назвать сном. Так, легкая передышка.
Удобно устроившись на своей прежней лежанке, Марисса бросила взгляд на стену, где были написаны цифры и с удивлением отметила, что к ним прибавилась ещё одна цифра.
Это было очень мило. Алдуин смог понять что это за числа и продолжил отсчёт. А может быть, он просто так это сделал, даже не подозревая, что это отсчёт до её совершеннолетия. Но всё равно было приятно. Марисса так и уснула с довольной улыбкой на лице.
Глава 19
Следующие два дня Марисса отрывалась как могла. Ливни лили не переставая, в обоих мирах, а Алдуин никогда не оборачивался в пещере и не мог объяснить почему летать под дождём он опасался. Тот единственный раз, когда он осмелился высунуться из пещеры, чтобы забрать её с пляжа, сильно ослабил его. Это было заметно. Как и то, что эти два дня он по большей части симулировал сон, чтобы у Мариссы поубавилось желание болтать без умолку.
Как бы не так. Она начала разговаривать сама с собой, стараясь говорить как можно более тихо, на случай, если Алдуин действительно спит.
Когда Мариссе это надоело, она принялась рисовать угольком по стене. Фантазии хватило надолго, удалось занять себя как раз до вечера. На следующий день дожди обещали прекратиться, тогда неуёмная энергия молодой активной девушки наконец-то найдёт выход. Или по-крайней мере, можно будет нормально поговорить с Алдуином, к которому уже накопилась огромная куча вопросов. Ну а пока…
Марисса почувствовала, как палец больно зацепился за каменную стену. Присмотревшись, она увидела, что кусочек ногтя всё-таки откололся, да и сам палец прилично поцарапался. Марисса так увлеклась рисованием, что даже не заметила как сточился небольшой кусочек уголька, за это её палец и пострадал.
Пожав плечами, она откусила мешавший осколок и поискала ещё один подходящий уголёк. Картина ведь ещё не была закончена и несмотря на то, что уже пора было ложиться спать, работу на середине Марисса оставлять не собиралась. Она потянулась к костру и сразу же заметила, что на неё с интересом смотрят пара огненно-красных глаз.
— Ты проснулся? — улыбнулась Марисса, обрадовавшись тому, что можно будет хотя бы немного поболтать.
Дракон внимательно смотрел на свою гостью, точнее, на её манипуляции со стеной. Сначала его интересовал сам процесс, как будто в его мире совсем никто не умел рисовать. Но Марисса видела дома эльфов, красиво украшенные снаружи причудливыми узорами и была уверена, что это не так. Так что скорее всего Алдуин был удивлен тому, что и его непрошенная гостья тоже умела рисовать. Затем он лениво выполз из своего убежища и принялся изучать уже стену, точнее рисунки на ней.
Мариссе не терпелось уже узнать, что он думает о её маленьких наскальных шедеврах. Эх, ну почему он не может перевоплощаться здесь, в пещере? Хотя бы на пару минут, чтобы высказать своё мнение. А потом обратно в свою драконью ипостась и пусть молчит себе сколько влезет. Марисса и за двоих болтать может.
Но дракон всё же высказал свою заинтересованность, удивлённо фыркнув. Вот только как именно этот звук можно было воспринимать? Понравилось ему? Или не очень? Наверняка же понравилось. Иначе бы он снова выркнул и вернулся обратно в свой темный уголок.
— Красиво, правда? — Алдуин кивнул и Марисса позволила себе довольно улыбнуться. — Я всегда любила рисовать, а мама всё время твердила мне, что это бесполезное занятие, что оно и животинку не накормит и огород не засадит. А в качестве заработка так и вовсе никуда не годится.
Алдуин снова вопросительно поднял бровь и Марисса поняла, что у неё появилась возможность наговориться как следует.
— Ну вот такие у нас методы воспитания. Мы должны заниматься домом, хозяйством и молить господа бога, чтобы он даровал нам хорошую погоду и большой урожай. Девочек у нас с младенчества готовили к тому, чтобы мы хранили тепло и уют домашнего очага, воспитывали детей, занимались хозяйством и готовили поесть на всю большую семью. Зато мальчики у нас — чистокровные добытчики. У нас же только мужчинам можно идти зарабатывать. И остальные все вопросы у нас решают только мужчины. А женщины — существа бесправные и своего мнения иметь не должны. Не имеют права.
