— Скажи-ка мне, Майари Вольфрам, кого ты так испугалась в том зале? И почему?
Ледяной вопрос остудил весь пыл. Проветрил мозги — как будто форточку открыли. Я отпрыгнула резво в сторону, едва не упала с кровати и поспешно поднялась, искоса глядя на поднос с едой, поставленный на тумбу.
— И учти, я говорю пока с тобой по-хорошему, но могу ведь заговорить и иначе, — в ленивом голосе не было угрозы — только спокойное предупреждение.
Мне показалось, что рабский знак на теле резко нагрелся и зачесался. Нестерпимо захотелось ответить правду. Губы сами произнесли:
— Да, я испугалась. Любой бы испугался. Это был Лайхар Дарецкий, известный вирусолог, один из сильнейших магов Круга с даром к неживой материи. Когда-то он приглашал меня на стажировку в их центр. Но я пришла не вовремя, свернула не туда — и увидела то, что было не предназначено для моих глаз. Он сумасшедший! — весь ужас прорвался наружу, как будто вскрылась старая рана, нарыв.
— Он маньяк, понимаете? Он режет живых людей! Эксперименты ставит!
Меня колотило. Конкретно так, как будто я снова в первый день пришла в эту лабораторию, первый раз увидела то, что увидела… Эту безумную улыбку, этот смешок, искаженное лицо, сверкающие хирургические инструменты…
Меня трясло. Голову резко заломило, затылок потяжелел, в виски как будто гвозди стали забивать.
Я прикусила губу, дернулась — и со всего маху впечаталась в крепкую грудь.
Меня привлекли близко-близко. В ноздри заполз запах мороза, хвои и почему-то нагретой на солнце стали. Стало спокойно. Защищенно.
На голову легли чужие ладони.
Показалось, или от них шло тепло? Равномерное, приятное.
Это длилось несколько секунд, сменившись покалыванием, а потом раздался спокойный голос:
— Вот и все. Сильное ментальное воздействие. Странно, что ты не сошла с ума и не прибежала к нему сама, как на поводке. Теперь все в порядке. У тебя очень крепкая психика, Майари, — голос жреца проник до самого сердца, которое протяжно заныло.
Поной мне тут! Права тебе не давали канючить! Мохнатый — мужчина шикарный в высшей степени, но нам бы на свободу вырваться. Стоп. Что вот он только что сказал?
— Его возможно привлечь? Доказать его преступления? Я готова предоставить свои воспоминания менталисту, — стараюсь говорить уверенно, но мне страшно и противно.
— Нет, — неожиданное, жесткое. Взгляд серебристых глаз чуть смягчается, — я сам в этом разберусь. Не дело женщины в такое лезть. Я никогда не подвергну тебя опасности, Майари…
— Конечно, ведь я пока неопробованная покупка, — усмехнулась горько.
Меня резко отстранили от горячего тела. Обиделся, похоже. Доверительная атмосфера была нарушена.
— Идем в мой кабинет. Похоже, нам придется серьезно поговорить раньше, чем я рассчитывал, — оборотень подхватил мой поднос и пошел впереди.
Весь путь до кабинета, неожиданно выполненного в более темных тонах, чем спальня, прошел в молчании. Я пришла в себя только тогда, когда меня усадили на стул и уселись за столом напротив.
Оборотень поставил подбородок на согнутые руки и сверлил меня нечитаемым взглядом.
Мы с моей неудачливостью влипли по самую пятую точку! Она-то уже навострилась ловить на себя приключения. И проклятый оборотень вполне по вкусу пришелся! Вот если бы не властность его эта противная, завернули бы его в ковер и утащили в свое логово. А там бы радостно надругались. Тьфу ты! Что за мысли, Вольфран! А ну брысь из головы, пошлячка! Что ж я рядом с ним такая озабоченная, а?
— Нравлюсь? — хриплый шепот огладил обнаженную шею, скользнул по ключицам.
Хорошо хоть краснеть давно разучилась.
— Вы красивый мужчина, милорд. Возможно, мне действительно повезло… с хозяином, — бросила горько. Если он на меня влияет магией — пусть подавится.
— Колючка, а не конфетка. Что ж, так даже интереснее, — тонкие губы ухмыльнулись, — сейчас ты принесешь мне клятву, Майари. Если ты нарушишь её — умрешь. В ту же секунду. Меня не просто так называют Белым Жнецом, самочка.
Пфф. СамЭц выискался. Нет, я знаю, что оборотень не оскорблял. Для них это вполне привычно, все равно что для нас отношения мужчина-женщина. Но где-то изнутри коробит.
— Я не знаю о вас ничего, лорд Вайре, — опустила глаза в пол. Достаточно уже навыступалась.
— Так слушай, — спокойное в ответ, — Жнец — это воин Четырех изначальных богов. Он получает свой дар от Уводящей Души. Вы, люди, называете это некромантией. Но для нас это понятие куда шире. Я вижу нити. Вижу судьбы, что оборвутся. Вижу полотно. Я могу удержать смерть, а могу приблизить её, — спокойно и сухо говорил он довольно страшные вещи.
Страшно… любопытно!
— Милорд, а это правда, что вы… можете воскрешать? — знаю, что глупость, но…
— Я могу вернуть того, чья душа ещё не ушла на перерождение, — спокойно откликнулся оборотень, повергая меня в шок, — но сейчас главное не это. А то, что я действительно являюсь одним из самых влиятельных персон не только в нашем государстве, но и во многих других. Прежде чем я расскажу дальше… клятву!
Я хотела напомнить, что и так у него в рабстве — эксплуататор доморощенный — но не стала. Возможно, я многого не знаю о работе метки и клятв. Особенно — подобных. Людям этого не дано.
Протянула руку, не зная, что ещё делать. Её ухватили удивительно бережно. Мужчина смотрел внимательно, напряженно, словно хотел что-то увидеть. А потом вынул из-за голенища сапога кинжал. К его рукояти были примотаны связки каких-то перьев, странные маленькие фигурки — амулеты? И что-то ещё. Но главным было не это. Меня буквально парализовало от ужаса. Словно сама смерть заглянула на огонек в этот солнечный день.
— Это будет быстро, — скупая улыбка.
Укол. И… губы, что обхватывают мой палец, слизывая кровь. Сладкий ужас — так это можно назвать. Нет, мне не больно и даже не неприятно. Кажется, я вообще скоро сойду с ума с этими оборотническими замашками.
— А теперь слушай меня внимательно, Майари. Как ты понимаешь — я не тот, кто будет поддерживать работорговлю. Но девушки пропадают давно, а выйти на эту банду нам никак не удавалось.
— И потом получилось?
— Да, ценой жизни нескольких моих подчинённых, — глаза Эренрайте заледенели.
— Извините.
— Пустое. Они выполняли свой долг так же, как и я свой. У всех своя судьба. Однако, я не собирался покупать именно тебя, — снова внимательный взгляд, — но обстоятельства изменились.
— Мне можно спросить — почему? — позволила себе усмехнуться.
— Можешь попробовать. Но я надеялся, что ты сама вспомнишь, — загадочный ответ.
Пожимаю плечами. Загадки-загадками, но сейчас у меня догадок нет.
— Что ж, пока это неважно. Важно то, что я увидел то, что хотел. И у меня есть наводки на организаторов. Однако, похоже, что кое-кому это не понравилось, — когти прочертили линии на столе.
Он рассказал мне не так уж много, учитывая эту странную клятву. Порадовало лишь одно — оборотень планировал меня отпустить. Чуть позже — отозвался уклончиво в ответ на вопрос о том, почему не сейчас.
— А как же отработка и те деньги, что вы потратили?
— Конфетка, — ленивый рык, — это, конечно, большая сумма, но ты того стоишь, — мою фигуру ощупали внимательным взглядом.
Не-не-не! Я по-прежнему отказываюсь на это подписываться!
— Я не стану вашей любовницей.
— Ты смело отказываешь для той, что принадлежит мне. Действительно думаешь, что не представляю для тебя опасности? Думаешь, что самая умелая, умная и хитрая?
— Думаю, что насилие не в вашем вкусе, — холодно отрезаю.
И боюсь. Как на самом деле ему откажу?
— Не в моем. Но есть одна ма-аленькая проблема, — он наклоняется ниже, он совсем рядом, глаз не отводит, перегнувшись через стол, — ты сама скоро пожелаешь быть со мной, малышка! И я единственный, кто сможет тебя защитить. Полагаю, мы довольно быстро сможем ко взаимному удовлетворению приятно провести время, и я, наконец, узнаю, какая ты на вкус, человеческая конфетка…
