и приставил к ней нянек. Те оплетали прекрасную Суиль сетью лжи: убеждали, что не существует никаких сидхэ, что на свете нет такой принцессы, как Вайдерре. Что Суиль больна и ее сознание соткало прекрасное, но насквозь лживое полотно.
Вайдерре, узнав о краже возлюбленной, хотела было кинуться наверх, но ее братья и сестры заточили ее в клетку из чистого серебра, подвешенную над бездонной пропастью. Вверх, в самое небо, уходила цепь. Вниз простиралась тьма.
— В твоих жилах течет и пламя, и серебро, — объяснили взбешенной Вайдерре. — И если однажды родиться мужчина, достойный тебя, его семя и твое чрево породят обещанного Короля-Серебряное Копье. Последнюю надежду нашего мира.
Серебряную клеть соткали заклинания одиннадцати. Вайдерре точила свою темницу в одиночестве. Прикрыв глаза, она ткала в воздухе узоры, закрепляя их печатью слов, и однажды серебро обратилось прахом. Она полетела вниз — в бесконечность, в самые недра земли. Три дня и три ночи длился ее полет, пока она восполняла силы после борьбы с серебром. Когда она почувствовала возвращение могущества, то обратилась совой — и в три взмаха вылетела наружу. Тогда совиные крылья хрустнули и разлетелись на осколки. Она поймала в поле белогривого коня, рожденного из пены и света звезд, и помчалась к своей возлюбленной.
Прошло много времени. Окутанная обманом и городским чадом Суиль стала забывать, что в ее жилах к крови подмешаны серебро и вечность. Человеческая пища ослабляла ее. Чад слепил глаза. Ложь мешала память с вымыслом. Принц стал брать ее на приемы, но, чтобы скрыть ее нечеловеческую красоту, укрывал лицо маской. Он запретил снимать ее днем и ночью. Суиль глядела в зеркало и забывала свои черты. Она высохла и истончилась. Ее рассудок стал напоминать витраж из тысячи осколков. Иногда она металась и звала Вайдерре. Иногда верила, что ее зовут Сельма и она дочь знатного купца, отданная в монастырь за слабоумие.
Вайдерре, не ведая усталости, гнала коня через леса и дороги, спрашивала везде и всюду — и никто не мог дать ей ответа. Порой у нее опускались руки. Гнев тушило отчаянье. Когда конь падал от усталости, принцесса отпускала его пастись, а сама, уткнувшись в траву лицом, выла и колотила землю руками. И, если бы все заканчивалось лишь ее желанием обладать прекраснейшей, она бы давно повернула домой. Но Суиль могла оказаться в беде. Вайдерре видела сны, в которых Суиль плакала и звала ее, заточенная в каменный мешок, и душа ее напоминала разбитый и заново собранный алмаз — сплошь трещины, сплошь неверная игра света.
Вайдерре ловила коня и гнала его дальше, готовая объехать весь свет, если это потребуется.
Суиль, равнодушная и безропотная, позволяла туже и туже затягивать на себе корсет, примерять шляпки и кольца, втискивать тонкую стопу в кукольный сапожок. Ее звали Сельмой. Она с детства была отдана в монашки, обязана была сутками перебирать крупу и чесать шерсть. Ее рассудок помутнился, и она придумала себе сказку… Необыкновенно прекрасную сказку… Но вспоминать о ней не стоило. Сельме следовало благодарить судьбу за то, что принц увидел ее и влюбился. И теперь она станет принцессой — о чем еще может мечтать больная рассудком монашенка?
А что сердце ноет и грудь рвет от отчаянья — это бред, это ерунда, это любовное томление. И не было никакой принцессы со стальной косой и серыми глазами, напоминающими цветом грозовое небо. Сельма придумала ее, потому что у нее не было подруг — но ведь принцесса не была подругой…
Вайдерре отыскала след. Светло-синий шелк с вышивкой серебром, затерявшийся в пыли на широком тракте. Конь мчался, не ведая усталости, Вайдерре магией стелила себе дорогу: серебряную тропу — ту, что напрямик приведет ее к Суиль. Тонкая рука терзала рукоять клинка, колени сжимали вздымающиеся бока коня. Вайдерре не хотелось больше спать. Во снах она видела, как облаченная в серый наряд — таким казалось платье невесты на фоне белоснежных рук Суиль, — любимая дает согласие смертному принцу, и тот назначает дату свадьбы. В зеленых глазах Суиль стояло отчаянье и клубилась пустота. Она носила маску и не поднимала головы.
Вайдерре должна была успеть. Она клялась себе, что ворвется в город раньше, чем прозвучат последние слова клятвы. Иначе Суиль уже никогда не вернется в их холмы, где звезды осыпаются в траву, а соловьи подпевают чужому звонкому голосу. Где белобокие кони скачут в высокой траве, перепрыгивая через звонкие ручьи, и в каменных ажурных дворцах под землей расцветают сады невиданных деревьев. Где в окнах, стоящих друг напротив друга, трепещут свечи — это Суиль и Вайдерре из двух далеких башен посылают друг другу весточку.
— Вася?.. — голос Гореславы прозвучал слабо и сипло. Потом вдруг обрел силу. — Мы ведь не расстанемся? Никогда?
— Никогда, — спокойно пообещала Василиса.
Конь Вайдерре упал на подступах к городу. Белая грива обернулась пеной, а тело студеной водой впиталось в землю. На стенах города стояли лучники, готовые застрелить незваного гостя — принцу пришла весточка о погоне, что идет по его следам. Перед свадьбой гремели колокола, и от их звона у Сельмы из глаз катились слезы, а у Вайдерре скрипели зубы. Сначала — зубы. Потом — клыки. Огромный волк, перещелкивая стрелы в пасти, точно тонкие веточки, одним прыжком одолел крепостную стену. И помчался по мокрым дождливым улочкам. Вайдерре нельзя было иначе. Она не могла опоздать.
В храме горели свечи. Сельма не могла зайти туда. Это понимал и принц. Их венчали у порога храма. Обрюзгший епископ в венчике седых волос вкруг выгоревшей тонзуры заунывно читал молитву. Воздух надрывал колокольный звон. Слезы Сельмы одна за другой дробили булыжники мостовой.
-… согласен, — нетерпеливо откликнулся на вопрос священника принц.
— А ты, Сельма из монастыря Святой Евдокии, клянешься ли быть честной супругой своему мужу, принадлежать ему телом и душою до самой смерти?
Сельма подняла заплаканные пустые глаза. Ее губы дрогнули, готовые сказать: «Да».
— Суиль!.. — Вайдерре влетела на площадь, и меч сверкнул в ее руках лунным блеском.
— Вайдерре… — бедная девушка по имени Сельма обернулась к высокой женщине с серебряными прядями и глазами цвета неба перед грозой.
— Отвечай! — рыкнул принц, отдергивая ее за рукав. — Стража!..
Клинок Вайдерре разил без ошибки. Но стражников было много. Они захлестывали ее волнами, а она кричала над их головами:
— Суиль!.. Я здесь, лишь подожди мгновение — я увезу тебя домой! В наши поля
