было довольно сумрачно, день катился к вечеру. Хотелось есть, пить, в туалет… В общем, все сразу. Тахир все так же прижимал меня к себе, но за время сна немного ослабил хватку – появился шанс вылезти. Только от первого же моего движения Тахир сжал руку сильнее.
– Мне в туалет надо, – прошептала я.
Он вздохнул глубже и выпустил, и я ретировалась из спальни. Все казалось остывшим. Комнату заволокло сиреневой пастелью, и только лампочки на кофе-машине немного разгоняли стылый полумрак. Будто до этого тут все пылало, а теперь выстудило. Только я знала, что стоит Тахиру проснуться, и все снова загорится.
Когда он ушел сегодня утром покурить, я еле сползла с кровати. Было очень странно и даже шевелиться неприятно. Сначала чувствовала себя так, будто меня раздели перед всем приютом и выдрали ремнем. Но проблема была в том, что и такое со мной уже происходило. А сейчас Тахир будто переиграл это воспоминание. И на этот раз вокруг не было никого. Никто не видел, кроме него. Но он не воспользовался моей беспомощностью как те, кто наказывал в детстве. Он не причинял боли, а его прикосновения вернули меня в реальность. Я впервые осознала, что той маленькой девочки уже нет. Все прошло. И теперь меня есть кому защищать.
Выйдя из душа, я тихо прокралась к холодильнику. Наверное, он все равно слышит, но я хотя бы стараюсь.
Я разобрала пакеты, которые принес Тахир, еще утром. Среди всякого мяса и сыра в виде нарезок и кубиков, я обнаружила такую милую сердцу булочку с изюмом и брикет сливочного масла, что даже потеплело внутри. Девушку, как говорится, можно вывезти из приюта, но приют из девушки – никогда. Казалось, нет ничего вкуснее, чем сладкий чай с булочкой.
В таком блаженном виде с большим куском булки во рту меня и застал Тахир. Его опасная улыбка будто заискрила в сумраке комнаты, нервы сразу дернуло, и я застыла с чашкой. Плавное ленивое приближение мужчины к столу показалось шествием сытого хищника к миске. Это стоило трудов, но я невозмутимо запила еду чаем и облизнулась.
– Будешь есть?
Продолжение следует…
– Буду, – ответил он из-за моей спины и направился в ванную.
– И что ты будешь? – пробурчала я себе под нос.
– То же самое, что и ты, – последовало из ванной, и тихо щелкнула дверь.
Булочку с чаем? Серьезно? Ладно. Это я точно смогу ему приготовить. А дальше-то что делать? Может, расколдовать его обещанием руки и сердца? Он не просил столько всего. Он вообще просто берет, что ему нужно.
Но нервничать не хотелось. Я устала.
Когда Тахир вернулся в одних джинсах, я уже устанавливала мольберт у окна.
– Помочь? – замер он возле кофеварки.
– Нет, я сама. Ты выспался?
– Похоже на то, – и он принялся делать кофе, а я уставилась на его широкую спину.
– Хорошие уколы?
– Скорее всего. – А вот тут его голос наполнился недовольством. – Не хочешь прогуляться?
– Можно, – выпрямилась я. – Только меня же не выпустят.
– Погуляем там, куда выпустят. Покажешь парк?
Я только напряженно втянула воздух.
– Ладно, – буркнула недовольно. – Я тебе чай сделала. Ты же попросил такое же.
– Я все буду. И, Марина, мне тоже не нравится, что с решением по твоему делу так тормозят.
Я обернулась к нему. А вот так – на расстоянии с булочкой – он даже ничего. Будто обычный.
– Там есть колбаса, – кивнула я на холодильник, намереваясь продлить эту иллюзию его безопасности. – И сыра дофига. Не хочешь?
– Хочу, – кивнул он, оскалившись – не давал мне расслабиться.
– Ты точно выспался? – направилась я к холодильнику.
– А если нет, то что ты сделаешь? – вдруг недобро усмехнулся он, проследив за мной.
– А ты что намерен делать?
– Намерен и дальше слушать, как ты хочешь, чтобы я остался. А то закрадываются сомнения снова. Что тебе не так опять?
Я втянула воздух и прикрыла глаза на миг, собираясь с духом.
– Ты притворяешься постоянно.
Я уже вытащила из холодильника гору всякой нарезки, а позади так и было тихо.
– В чем? – потребовал он, наконец.
– Ты притворяешься, что выдерживаешь, – пожала плечами, берясь за ножик. – Улыбаешься… Сейчас вот снова играешь со мной…
– Вот как? А что мне делать?
Я обернулась, обнаруживая, что он и правда с интересом на меня смотрит.
– Марина, я предлагал и даже пробовал разойтись. Но тебя и это не устраивает.
– Меня не это не устраивает. – Черт, как же сложно было заводить отношения! Говорить-говорить… Я в жизни не говорила столько, сколько за эти дни с ним. – Ты вот сидишь сейчас весь такой загадочный… И я жду, что ты снова сорвешься, потом пожалеешь, попятишься назад и снова побежишь колоться.
– Я предложил прогуляться, – улыбнулся он. – Поэтому схема по-любому станет разнообразней. Ты вино пьешь?
– Редко.
– Самое время.
– Пожалуй, – усмехнулась я. – Ладно…
Пока он пил кофе с чаем, я оделась в теплый костюм.
– А что там у тебя на работе? Ты уволился? – поинтересовалась, когда он понес к раковине посуду.
Вроде бы ничего, можно и просто так с ним потрепаться. И плевать, что он там ответит. Но и ответил он вполне сносно:
– Нет, к сожалению.
– Такой ценный сотрудник?
– Вот не пойму пока, что на мне так свет клином сошелся.
Он вышел из спальни в рубашке, а я замерла, прислушиваясь – он на самом деле бесшумен!
– Ты, может, и тень не отбрасываешь?
Тахир обернулся и склонил голову набок, недовольно цыкая:
– Потерял эту способность.
– Иди ты! – возмутилась я, натягивая шапку на непослушную копну волос. – Я чуть не поверила!
Он рассмеялся так притягательно, что я даже залюбовалась. Хорош… Надо будет его все же усадить на стул и написать портрет. И не только.
– Ты будешь мне позировать? – спросила я в лифте.
Не хотелось снова закрываться и молчать. Кажется, что пока мы обсуждаем какие-то глупости, нам обоим ничего не грозит.
– Могу попытаться, – серьезно отозвался он. – Но это же сидеть и не двигаться…
– Я могу тебя связать так же, как ты меня, – ляпнула.
– Я не владею мужской техникой шибари.
– Откуда вообще такое умение? – поинтересовалась я, когда мы вышли на улицу.
Стемнело. Воздух пах сыростью и осенью, но дышать было легко.
– У меня была долгая и пустая жизнь, – улыбался он невесело, поглядывая на меня.
– Когда ты начнешь отвечать на вопросы, Тахир?
– Я искал острых ощущений, – нехотя повиновался он. – Недолго. Вышел из этого опыта вот с такими навыками.
– Применяешь их?
– Ну как видишь.
– Почему ты это сделал сегодня со мной?
– А
