и снова прижимается ко мне губами.
Зажмуриваюсь и сжимаю пальцы в кулаки. Еще никогда никто так много не целовал меня. Так отчего же внутри все переворачивается, когда это делает именно он?
— Это наказание, — усмехается и щелкает меня по носу, вынуждая ойкнуть и открыть глаза.
— За что?! — возмущенно машу руками.
— За ложь, — смотрит на меня сверху вниз.
— Давай мы… сделаем паузу, — отступаю на пару шагов.
— О чем ты? — удивленно наклоняет голову.
— Мне нужно время, чтобы собраться с мыслями, — смотрю в сторону.
— Я понимаю, — слышу негромкий ответ. — Но откуда мне знать, что ты не попытаешься нарушить правила снова?
— Ниоткуда, — опускаю голову и смотрю на блестящий асфальт.
— Я должен поверить в то, что вампирша, долгое время систематически нарушавшая правила, внезапно перестанет их нарушать? — спрашивает неожиданно спокойно.
Поджимаю губы. Действительно, откуда бы у меня мог взяться лимит доверия?
— Я не стану нарушать правила, мне просто нужно время подумать, — произношу со всей возможной серьезностью.
— Сколько тебе нужно времени?
— Я не знаю… наверное, несколько дней, — сглатываю и смотрю на него с надеждой, но Маркус задумчиво глядит в сторону.
— Где ты будешь жить в это время?
— Ну… — представляю возможность вернуться в ту квартиру, где еще недавно была заперта и сжимаюсь в комок. К брату не вернуться, там комната уже занята, возможно…
— Я бы хотел, чтобы ты жила в нашей квартире, — произносит неожиданно и смотрит на меня серьезно.
— Я не могу, — касаюсь плеча в попытке закрыться от его взгляда.
— Знаю, ты напугана, но… я исполню твое желание и буду держаться на расстоянии, а ты исполни мое и возвращайся в свой дом, — просит твердо.
— Я должна поверить в то, что ты не запрешь меня снова? — повышаю голос и понимаю, что наши роли поменялись местами.
— Извини за тот раз, — протягивает руку, но останавливается. — Я должен был убедиться в том, что ты не нарушишь правила и не выйдешь из дома посреди дня.
— Ты каждый раз будешь запирать меня на день? — рычу и показываю зубы.
— Зачем, если ты не будешь нарушать правила?
Напряжение между нами нарастает. Мне придется поверить в то, что он не станет удерживать меня силой. Ему придется поверить в то, что я не стану нарушать правила. Хотя, честно говоря, мне самой с трудом верится в оба пункта.
— Расскажи мне, что с тобой будет, если я нарушу правила. Тогда у меня будет мотивация их соблюдать, а у тебя уверенность в том, что ты в безопасности.
Маркус смотрит на асфальт под ногами. Его лицо с каждой секундой становится все более мрачным. Похоже, все это время он старался гнать прочь от себя эти мысли.
— Ты знаешь, что я совершил уже немало преступлений… — начинает говорить, но продолжает смотреть под ноги. — Столько, что уже должен быть под заключением, так почему я до сих пор на свободе?
— Действительно, почему? — моргаю и задумываюсь над этим вопросом. За одно убийство человека уже должны отстранить от общества.
— Дело в том, кто я, — касается груди. — Когда-то я был простым, свободным человеком, не лишенным простых человеческих радостей, вроде отношений с человеческими девушками, но затем меня обратил высший вампир…
— Это я знаю.
— А знаешь, что обращение в высшего не всегда проходит гладко? — голос понижается, а взгляд, направленный в сторону, холодеет.
— Я… никогда этим особо не интересовалась, — признаюсь с досадой.
— Высший хотел получить идеального слугу, но мое обращение прошло неидеально, поэтому он бросил меня… — произносит тихо, отстраненно. — Передал меня обществу вампиров, но по правилам, слуга принадлежит высшему и наказание за проступки слуги тоже несет высший.
— Он получал наказание за тебя?
— Не знаю, возможно… преступая правила, мне хотелось как-то досадить ему, но… теперь я понимаю, что наказать высшего очень сложно, — отвечает неохотно. Во тьме проскальзывает отблеск желтых глаз.
— И что же изменилось теперь? Почему теперь тебя хотят наказать за прошлые проступки?
— Есть срок, — внезапно смотрит на меня в упор. — Если хозяин не предъявит права на своего слугу в течение десяти лет, слуга освобождается от покровительства хозяина. То есть, мне придется понести наказание.
— Значит, он так и не объявился?
— За все эти десять лет я ни разу не видел его и… даже рад этому.
— Ты знаком с ним?
— Немного. Мы поболтали, прежде чем он обратил меня.
— Обращение… было добровольным? — спрашиваю тихо и облизываю губы. Маркус смотрит в сторону и сглатывает.
— К чему высшему тратить время на уговоры человека, если он может подчинить его своей воли за секунду? — усмехается тихо.
— Значит, ты не видел его после обращения?
— Обращение было ужасным. Я неделю провалялся в бреду в каком-то заброшенном переулке. Когда пришел в себя, его уже не было. Обращение не должно занимать так много времени. Он решил, что я… неудачный экземпляр, поэтому просто ушел, сообщив мои координаты в ближайшее вампирское общество.
— Получается, ты лишился покровительства, поэтому тебя должны призвать к ответственности, но решили дать шанс исправиться? — заключаю после пары секунд раздумий.
— Да, — кивает Маркус и садится на край фонтана. Похоже, действительно испытал облегчение от изливания души. — Если ты вернешься к обществу, мое наказание ограничится лишь принудительными работами.
— А если не вернусь, ты отправишься отбывать наказание в заключении?
— Верно, — коротко вздыхает и пробует пальцами воду в фонтане.
— Понятно, — отвожу взгляд.
О чем только думали при распределении? Отправить кровожадного маньяка исправлять молодую хрупкую девушку. Да и какие шансы, что он сам исправится? А какие шансы, что исправлюсь я?
— Полагаю, теперь нам следует расстаться, — произносит в пустоту.
— Что? — вздрагиваю от неожиданности и снова смотрю на него. Мы ведь все еще пара, о чем он?
— Я ведь обещал держаться на расстоянии, так что должен возвращаться, — поднимается на ноги и отступает на шаг. — Надеюсь, ты вернешься до рассвета, — бросает достаточно спокойно для того, кого ждет тюрьма.
Через пару секунд Маркус растворяется во тьме, и я остаюсь у фонтана в полном одиночестве. Объятая ночной тишиной, которую нарушает лишь плеск воды.
Достаю из кармана телефон и смотрю на часы. Полтретьего. Люди все еще спят, а рассвет уже через полтора часа. Выпрямляюсь и разглаживаю складки платья. Самое время побродить в тишине и подумать о том, что делать дальше.
С одной стороны Бенджи. Мы с ним общаемся уже несколько недель и виделись раза три. Он добрый и милый, но… он человек.
